– Понятия не имею.
– Меньше полутора тысяч баксов не брала!
– Так где Степа?
– У меня.
– Как же он у вас оказался?
– Галя попросила его на день забрать.
– Почему?
– К ней в гости должна была женщина прийти, какая-то очень нужная особа, – объяснила Инесса, – Галя мне позвонила и ну тарахтеть: «Иннуся, возьми Степу, знаешь, у меня столько новостей, все хорошие! Ну да потом расскажу! Только она уйдет, я тебе мигом перезвоню».
– С какой стати надо было йорка удалять?
– А эта гостья панически собак боялась, – улыбнулась Инесса, – даже таких, как Степа. Право, смешно!
– Странно, – пробормотал я, – но почему бы не устроить свидание… в кафе?
– Не знаю, – пожала плечами Инесса.
– Галя говорила вам о человеке по имени Павел Бурцев?
– Нет.
– Павел Николаевич Бурцев?!
– Никогда.
– Вы уверены?
– У меня отличная память, – начала злиться Инесса.
– Значит, – сказал я, – к ней должна была прийти дама, не мужчина…
– Именно. Но, очевидно, свидание не состоялось, Галю убили. Степа остался у меня, – вздохнула Инесса и добавила: – Извините, клиент ждет, больше времени на разговоры нет!
Оказавшись в машине, я с огромным трудом попытался связать вместе расползавшиеся концы, но ничего не получалось. В голове роились невероятные предположения. Юля говорила, что боится собак… До паники и ужаса… Но о том же сообщала и Фаина. Две девушки, смертельно обиженные Павлом, а потом очень долго мучившиеся из-за его страшной кончины. Кто-то из них узнал, что бывший жених жив, и, решив отомстить ему, затеял всю эту историю. Но при чем тут Виктор? Что-то не то мне приходит в голову… Боже мой, как болит голова. Но еще собак побаивались Люся и ее соседка Марина, мать Яны… кто-то из них…
Резкий звук мобильного заставил меня вздрогнуть.
– Алло, – сказал я, – слушаю.
– Иван Павлович?
– Да.
– Это Жанна Ниловна.
– Откуда вы узнали мой номер? – удивился я.
– Соединилась с Женей Милославским, он и дал, – ответила дама, – я выполнила вашу просьбу, быстро получилось. Вот, подумала, зачем вам до завтра ждать, пишите адрес и паспортные данные. Милейшего профессора Кондратюкова на том экзамене подменял…
Имя взорвалось в голове бомбой. Разломанные кусочки сразу сложились в единое целое. Я понял, кто убийца, но, увы, никак не мог сообразить, почему этот человек решился на страшное преступление. Потом в голове забрезжила робкая догадка. Бурцев! Павел, он…
Трель мобильного испугала меня почти до обморока.
– Вава, – закричала маменька, – немедленно!..
И тут меня со всей силы стукнула железной дубиной мигрень. Я ослеп, оглох и почти перестал соображать от резкой головной боли, дергавшей висок, и от вязкой тошноты, поднимающейся из желудка. Голос Николетты, противный, резкий, словно ржавое долото, долбил мозг.
– Замолчи, – бесконтрольно вырвалось у меня.
– Вава…
– Мама, мне надоели твои истерики, – совершенно неожиданно заявил я, – и ты сама мне стала поперек горла. Оставь меня в покое!
– Вава, – словно иерихонская труба взвыла Николетта, – да как ты смеешь! Мне! Ты! Ты!!!
Я отключил мобильный, посидел пару минут, приходя в себя, потом «оживил» сотовый, набрал хорошо знакомый номер и сказал:
– Макс! Я знаю, кто задумал выдать Виктора за убийцу, нарыл много информации, выяснил почти все, кроме нескольких деталей. У меня есть свидетель, способный опознать убийцу, но вот мотивы преступления мне не ясны…
– Немедленно приезжай, – ответил Макс, – жду.
Глава 32
Прошло больше месяца. Мое время было заполнено самыми разными хлопотами. Во-первых, требовалось перевезти Николетту в родное гнездо. Маменька дулась на меня. Стоило сыну сунуться к ней в комнату, как родительница демонстративно отворачивалась. Все указания она передавала мне через Тасю. Я же испытывал некоторое смущение от того, что нахамил Николетте. Да, совершенно случайно, под влиянием стихийно начавшейся мигрени я сказал ей чистую правду. Но ведь хорошее воспитание предписывает нам никогда не делать ничего подобного. Еле-еле мне удалось убедить маменьку сменить гнев на милость. Пришлось потратить много сил и немало денег, чтобы задобрить Николетту, но в конце концов она простила сына и уехала в свою свежеотремонтированную квартиру. Передо мной во всей красе встала новая задача: приведение в порядок апартаментов Норы. А еще меня без конца дергал Макс и его коллеги.
Но все уже позади, сегодня мы привезли домой Элеонору. Операция у хозяйки завершилась успешно. Конечно, она пока не способна ходить, ей предстоит длительный и тяжелый период обучения, но Нора справится. Сейчас она может просто стоять, опираясь руками на костыли.
Мы с Максом доставили Нору в квартиру, и она моментально продемонстрировала нам обретенное умение.
– Это фантастика! – воскликнул приятель.
– На Новый год мы с тобой спляшем брейк-данс, – пообещала хозяйка, – ну, Ваня, рассказывай, как дела.
Макс улыбнулся:
– Он молодец, все узнал сам, я лишь чуть-чуть ему помог.
– Давай, Иван Павлович, – поторопила меня Нора, – экий ты, оказывается, мучитель, не пожелал мне в клинике все объяснить.
– Ну, во-первых, меня пустили к вам в палату совсем недавно, – улыбнулся я, – во-вторых, доктор все время шипел: «Не сидите долго, не волнуйте ее». А мне хотелось изложить историю со всеми подробностями, в присутствии Макса, он же тоже участвовал в процессе.
– Совсем чуть, это твое дело, – поднял вверх руки приятель, – самостоятельно его распутал. Ты, Ваня, молоток!
– Давайте говорите, – стала сердиться Нора, – потом друг друга похвалите! Ваня, приступай!
Я устроился поудобнее в кресле, откашлялся и, вообразив себя мудрым Ниро Вульфом, который снисходительно растолковывает остальным, менее сообразительным, людям суть дела, начал:
– У моего отца в детстве была любимая собака, сеттер по кличке Рыжий. Папа обожал его и страшно переживал, когда пес погиб, глупо, по собственной безалаберности, выскочил на дорогу и попал под машину. Мальчик долго плакал, и тогда, чтобы утешить его, ближайший друг отца, Олег, подарил ребенку щенка, тоже сеттера. У Олега дома жила сучка этой породы, она принесла помет, и одного кобелька отобрали для Павла…
– Ваня, – перебила меня Нора, – нельзя ли поближе к нашей истории, при чем тут рассказы о детстве твоего отца. Я уважала и даже любила Павла, но какое отношение он имеет к происходящему?
Я вздохнул:
– Понимаете, Нора, щенки родились в августе, Рыжий тогда еще был жив, он погиб в октябре. Рыжий радовался хорошей погоде, вкусной еде, но колокола судьбы прозвенели, в другом доме уже подрастала собака, которой суждено было сменить в семье Подушкиных Рыжего, а он об этом и не подозревал. Все было предопределено, кто-то заранее расставил фигуры на доске, а потом начал игру.
– Ваня, – всплеснула руками Элеонора, – ты это к чему?
– Да к тому, что от судьбы не уйдешь, что на роду написано, то и получишь!
– Ты явно переобщался с Николаем, – возмутилась хозяйка, – вот и стал фаталистом.
– А еще, – невозмутимо продолжал я, – нужно твердо знать: любой наш поступок, хороший или плохой, подлый, благородный, в общем, всякий, имеет далеко идущие последствия, одно цепляется за другое. Совершил давным-давно преступление, спрятал концы в воду, избежал наказания – будь готов к тому, что рано или поздно правда обязательно прорвется наружу! Ивиковы журавли!
– Что? – не понял Макс.
– Был такой человек по имени Ивик, – решил я рассказать старинную легенду, – и однажды его убил грабитель. Умирая, Ивик сказал ему:
– Тебя накажут!
– Никогда, – захохотал мерзавец. – Кто? Здесь лишь мы вдвоем.
Ивик поднял глаза к небу, увидел журавлей и прошептал:
– Они свидетели.
Прошло много лет, однажды грабитель, который стал почтенным гражданином, сидел в гостях, в саду. В этот момент над домом в небе показался клин птиц.
– Ивиковы журавли, – усмехнулся мерзавец.
Никто не обратил внимания на эти слова, кроме лучшего друга Ивика, который тоже был в числе приглашенных. Тот задумался: отчего человек назвал журавлей Ивиковы? Ну, не буду вас утомлять подробностями, но именно эта случайно брошенная фраза и помогла раскрыть давнее преступление. Ивиковы журавли! Прошлое с нами! От него не уйти!
– Ваня, – рявкнула Нора, – ближе к делу!
– Хорошо, – кивнул я, – теперь излагаю сухо и коротко. Все началось очень и очень давно. Но прежде давайте, как делают драматурги в пьесах, обозначим действующих лиц. Итак, имеем молодого преподавателя, врача по кличке Масик, будущих медиков студентов Павла и Виктора, студенток Валерию и Фаину, учащуюся медицинского училища Юлю.
Павел Бурцев, веселый, беззаботный, симпатичный, холостой, очень нравится девушкам. Они буквально вешаются ему на шею, а Бурцев не обременен особыми моральными принципами. Он с огромным удовольствием пользуется тем, что само падает в руки. Паша живет с Юлей, как с женой, перетащил к ней свои вещи, но, с другой стороны, он не брезгует и Фаиной, умело лавирует между девушками, и до поры до времени «двоеженство» ему сходит с рук. Но потом случается скандал, Павел ссорится с обеими пассиями и едет к Масику.
Разница в возрасте между Бурцевым и Масиком не так уж велика. То, что один студент, а другой педагог, им не мешает. Масик познакомился с Бурцевым случайно, когда заменял профессора Кондратюкова, вел вместо него семинарские занятия и принимал экзамен. Мужчины быстро сблизились, у них похожие характеры: оба бабники, легкомысленные, не слишком порядочные, а еще картежники. Они частенько играли у Масика на квартире. Вместе с ними за карты садился и Виктор, приятель Павла.
Так вот, поругавшись со своими любовницами, Павел приезжает к Масику и начинает жаловаться на жизнь. Педагог произносит свою любимую фразу:
– Все бабы дуры, – и предлагает сыграть партию, просто так, чтобы развеяться.