Он прямо при нас посоветовался с сотрудниками.
– Делаем засаду на квартире, – предложил один из них. – Берем этих негодяев – и все.
– Засада – дело непростое, – сказал другой. – До стрельбы может дойти. А там – ребенок, женщины.
– Девочку нужно спрятать, – сказал Сергеев. – Но где?
– В раковине, – подсказал Алешка.
– В какой еще раковине? – нахмурился Сергеев. – С грязной посудой?
– В ракушке, – уточнил я. – У нас дома.
– Это мысль, – согласился Сергеев. – А мама возражать не будет?
– Она будет рада, – сказал Алешка. – Только вы дайте нам стиральный порошок. Мы про него забыли.
Когда в нашу квартиру вошли Сергеев со стиральным порошком, Катька с вещами и мы с Алешкой, мама только и спросила:
– А порошок купили?
– Мам, – сказал Алешка, – Катька у нас поживет. Не больше года.
– А Леночка Стрельцова? – удивилась мама. – Она не обидится?
– Она и так уже обиделась. А за Катькой бандиты охотятся. Но ты не волнуйся. Мы сейчас ее деда привезем. Из психушки. За ним тоже бандиты охотятся.
– Он буйный? – только и спросила мама. – Кусается?
– Он русалок в аквариуме ловит, – сказал Алешка. – Ракушками.
– Ну, тогда ничего, – мама вздохнула. – У нас русалок нет. И аквариума тоже. – Тут она вздохнула еще сильнее: – Но ракушка есть.
Потом мама и Сергеев пошли на кухню – объясняться, а мы провели Катьку в нашу комнату.
При виде раковины она обалдела.
– Какая… – только и сказала она.
– Нравится? – гордо спросил Алешка.
– Очень. Нереально прекрасная.
– Дарю. Будешь в ней спать. – И, подумав, добавил: – Но не больше года.
– Народу прибавилось, – сказала мама, когда Сергеев уехал за дядей Ваней. – Нужно народ кормить. Кто идет в магазин?
– Я! – сказала Катька.
– Вот фиг! – сказал Алешка. – Ты будешь сидеть дома, в раковине, пока мы всех бандитов не переловим.
– Сто лет, что ли? – надулась Катька. – Или не больше года?
Мама дала нам деньги, список продуктов и вытолкала за дверь.
Когда мы вернулись, в нашей квартире уже обнимались Катька с дедом. Катька говорила «Гы», а дед говорил «У-у!» А мама говорила «Ах!» и незаметно утирала слезы умиления. Как тетя Надя.
– Дед, а это теперь моя раковина! – похвалилась Катька.
Дед ахнул, почти как наша мама, и восторженно прошептал какое-то длинное латинское название. Из которого мы уловили только знакомое нам слово – «тридакна».
Чижов, превратившись в профессора, обошел раковину со всех сторон, залез внутрь, пощелкал по ней пальцем, понюхал, лизнул и сказал не очень довольно:
– Неплохой экземпляр. Но далеко не из редких. Тридакна, если хотите знать, достигает веса четверти тонны и размера до трех метров. Я бы за такую раковину и пары старых перчаток не дал.
– У! – возмутился Алешка.
– Ну, извини, – немного смутился Чижов и тут же стал в изысканных выражениях благодарить маму за гостеприимство. Он оказался совсем нормальным. Да он и всегда был такой. Только сначала он ждал встречи с Сизовым и решил прикинуться одичавшим, а потом, в Москве, папа посоветовал ему оставаться таким же, чтобы обезопаситься от бандитов.
Хорошая компания подобралась. И мы всей этой хорошей компанией пошли готовить ужин. Дед Ваня вовсю помогал маме и давал ей всякие экзотические советы по кулинарии. Он там, на своем острове Скелета, научился готовить всякие чудеса.
– Вы знаете, – говорил он, – когда-нибудь я научу вас запекать бананы в капустных листьях. Это деликатес. – Тут он немного поморщился, будто его тошнило, и добавил: – Но я их не очень… У меня на бананы аллергия.
Еще бы! Он, наверное, за два года этих бананов тонн пятьдесят съел. Без всяких капустных листьев.
Как только мы сели за стол, раздался звонок в дверь.
– Федотов приехал, – в шутку хихикнул Алешка. – Сейчас катать нас будет.
Я пошел открыть дверь. И чуть не упал на пороге. За дверью стоял… Федотов.
Он подмигнул мне и сказал:
– Рот закрой, а то кишки простудишь.
Я его намек понял и так захлопнул рот, что даже зубы лязгнули.
– Я у вас поживу, – сказал Федотов. – Пока машина в ремонте.
Он снял куртку, а под курткой у него оказался пистолет в плечевой кобуре. И пошел на кухню. Вежливо поздоровался с мамой, а дяде Ване сказал: «Гы, Ванюша».
– Гы, Коля, – ответил Чижов. – Как зажигание?
Нереально глупо.
– Дим, – сказал мне Алешка. – Ты не бойся, этот Федотов, он не совсем псих, он там охранял дядю Ваню. Ему папа поручил.
– А теперь буду Катьку охранять.
– Катерину, – с достоинством уточнила рыжая Катька.
Ну вот, в основном все прояснилось. Все стало на свои места. Правда, беспорядок еще не закончился. Но это уже пустяки. Осталось только разобраться с этим неуловимым ковшом и с неуловимым Сизовым по кличке Сизарь, он же Витек, он же Виктор Петрович, он же шеф. Его личность напрямую связана с ковшом и с «выселением» дяди Вани на необитаемый остров. Ну и с кражей его коллекции.
…Оставшись без любимой работы, профессор Чижов решил довести до конца свой научный труд по редкой разновидности моллюсков Тихого океана. Родной институт ничем не мог ему помочь. И тогда Сизов, который был с ним притворно дружен и зарился на его коллекцию, предложил свою помощь. «Я могу, – наверное, так он сказал, – устроить вас пассажиром на прекрасный лайнер, который отправляется в кругосветку. Капитан мой друг, он создаст вам необходимые условия, будет делать остановки для ваших исследований. У него на борту и акваланги есть». – «Это очень дорого, – пожаловался Чижов, – у меня нет таких денег». – «Я вам помогу и в этом – куплю у вас часть коллекции, раз уж всю вы не желаете продать».
Чижов согласился и отправился в кругосветное плавание. Он только не знал, что список пассажиров на «Айвазовском» капитан Кольцов заменил точно таким же, но без фамилии Чижов. У них – у капитана и Сизова – был коварный план высадить Чижова на необитаемом острове, чтобы он там «хорошенько подумал».
Дело в том, что Сизову зачем-то позарез нужен был ковш Петра Великого – украшение чижовской коллекции. Но Чижов ни за что с ним расставаться не хотел. Сизов стал ему намекать, что ковш могут украсть злые люди. На что Чижов уверенно заявил, что «злые люди» этот ковш никогда не найдут – так он надежно спрятан.
Что делать? Сизов попробовал сначала запугать профессора и дал команду своим браткам привезти его в свой «зубоврачебный кабинет». Но Чижов, сидя в кресле, преспокойно заявил, что ему бояться нечего – у него давно уже все зубы вставные.
Вот тогда Сизов и подсказал ему поездку на острова Тихого океана. Он рассудил так, что время, проведенное в одиночестве, в опасностях и лишениях, поможет Чижову «образумиться» и раскрыть тайну ковша, или он настолько одичает, что у него без труда эту тайну удастся выведать. К тому же пока Чижов находится далеко от дома, можно будет без помех похитить всю коллекцию и как следует обыскать его квартиру в поисках тайника, где прячется знаменитый ковш.
Одному из вождей на соседнем острове Кокос капитан Кольцов, одарив его неисправным фонариком, поручил наложить на остров Скелета табу и оградить тем самым Чижова от всяких посещений, чтобы одиночество его ничем не нарушалось. Тот же вождь убедительно дал понять новому Робинзону, что если он вздумает пересечь пролив и оказаться на «контролируемой» им территории, то в тот же день на острове Кокос состоится грандиозный праздник имени Жареного белого человека. В капустных листьях.
Но Чижов оказался непрост. И даже смел и мужествен. Он обустроился на островке, обжился, наладил свой быт и спокойно дорабатывал свой научный труд. И входил в роль одичавшего человека, справедливо рассудив – какой с дурака спрос, какой там ковш, если он из всех слов помнит только «Гы» и «У-у»?..
Вот такая мрачная картина была создана «пером и кистью» жулика Сизова. Но мы с Алешкой разрисовали ее более светлыми красками. Оставались пустяки – выявить кое-какие детали, более выпукло их обозначить и заключить эту картину в достойную рамочку. А какой эта рамочка станет для Сизова и его команды, думаю, вам ясно…
И вот одна недостающая деталь вдруг появилась сама собой. Нереально вовремя.
Нам позвонил Сергеев, сказал, что папа завтра вылетает из Лондона; спросил, как мы почивали, не гонял ли Федотов по квартире на своей машине с неисправным зажиганием, а потом сказал:
– Дима, сбегай в киоск, купи газету. – И он назвал – какую именно. – Прочитайте заметку под заголовком «По традиции Петра».
Я так и сделал. И заметку прочитал прямо возле киоска. В ней рассказывалось о том, что один очень богатый иностранный миллионер, далекий потомок Петра Великого, всю жизнь собирал его личные вещи. Фанат такой был. А в преклонном возрасте построил в Голландии настоящую копию первого парусного военного судна в России, заложенного Петром Первым. Спуск корабля на воду должен ознаменоваться, по обычаю, заведенному Петром, веселыми торжествами на его палубе. С орудийной пальбой, «питием, флагами и фейерверками». И этот богатый миллионер сказал, что он сам, как строитель этого корабля, выпьет на его палубе вино из ковша своего великого предка.
А дальше автор заметки, тетка какая-то, рассказала историю этого самого ковша. История довольно занимательная. Нереальная даже. Будто бы Петр I, когда находился в Архангельске, осматривал глиняную посуду, которую привез в своей ладье один горшечник. Оступился царь и побил несколько горшков. И обещал горшечнику восполнить потерю.
Тут автор статьи напомнила читателям, что Петр I не зря был великим государем. Он знал и умел все: военное дело и мореплавание, строительство домов и укреплений, расчет и постройку кораблей. Он прекрасно владел ружьем и топором, знал, как наводить орудия, и метко бросал гранаты, умело закладывал мины. Он был не только царь, он был солдат, матрос, боцман и офицер, корабельный плотник и токарь, артиллерист и инженер. Ну и горшечник, значит, он был отменный.