У северной — стены по бокам запечатанной двери высились черные статуи Ка фараона. Они были завернуты в льняные покрывала. Далее — по западной стене — тянулись три разборных ложа со скульптурными головами зверей на боковых узких сторонах: льва, коровы и фантастического животного, несколько напоминающего гиппопотама, с раскрытой, усеянной зубами пастью. На них и под ними самые разнообразные предметы образовывали беспорядочную груду.
На первом ложе со львиными головами стояла кровать черного дерева с веревочной сеткой. На панели в ногах находились резные изображения кривоногого карлика — бога домашнего очага и веселья Беса. На кровати лежали колчан со стрелами, луки и посохи. Эти составные луки сделаны очень искусно. На одном — полосы надписей перемежались с орнаментом, на концах другого были вырезаны головки пленников, их затылки служили нарезками для тетивы. Под ложем стояли подставки для светильников из золота и бронзы, алебастровые сосуды для ритуальных возлияний и инкрустированный бирюзовым фаянсом и золотом ларец. В нем обнаружили жреческое облачение царя из шкуры леопарда с нашитыми на ней золотыми и серебряными звездами, большой скарабей и скипетр из золота и голубой стеклянной пасты, воротники и ожерелья из фаянсовых бус, завязанные в платок массивные золотые кольца.
В другом, также стоявшем под ложем сундуке из черного и красного дерева с украшениями из слоновой кости хранились сосуды из алебастра и стекла, ларец с позолоченной змеей, детское креслице, спинка которого тонко сработана из эбенового дерева, слоновой кости и золота, — его можно было увидеть на выставке в Москве и Ленинграде, складные скамеечки, также отделанные слоновой костью, и резная алебастровая шкатулка с красками.
Еще один сундук, окрашенный в белый цвет, был предназначен для луков, стрел и посохов, из которых часть грабители разбросали по комнате. Вместо них они засунули туда скомканные нижние одежды царя. Любопытно, что металлические наконечники стрел оказались похищенными. Из разных посохов наиболее примечателен один — с изогнутой ручкой, образованной сплетенными ногами фигурок двух пленников со связанными руками: африканца и азиата. Их лица, великолепно передающие этнические характерные черты, сделаны соответственно из черного дерева и слоновой кости.
Между первым ложем и следующим (с коровьими головами), на котором было навалено еще больше вещей, находились туалетный столик и превосходной резьбы алебастровые сосуды.
Что касается самого ложа, то на нем стояла, вернее, балансировала еще одна деревянная кровать, а на ней два табурета, один из них — из слоновой кости и красного дерева. Под кроватью лежали белое резное кресло и два систра. Наваленные внизу овальные белые коробки с жареными утками и другими яствами предназначались для довольствия фараона в потустороннем мире. Подле ложа стояли два ларца. На одном лежали воротник, связка колец и еще два совсем простых табурета.
Содержимое большего из ларцов, перечисленное в строках курсивного письма, выведенного на крышке, состояло первоначально из семнадцати сосудов из синего фаянса для возлияний. В наличии остались лишь шестнадцать, а недостающий впоследствии нашли в одном из углов этого помещения. Зато в ларец положили фаянсовые чаши, два бумеранга из сплава золота с серебром, резную шкатулку из слоновой кости, а также одеяния и части парадного панциря, состоявшего из нескольких тысяч золотых, фаянсовых и стеклянных деталей.
Еще одно кресло — из кедра — с резьбой, украшенное золотом, лежало на боку между вторым и третьим ложами. На третьем помещалась лишь одна укладка, ее филенки, окрашенные в белый цвет, вставлены в черную раму. Крышка — выпуклая. На одной из филенок начертаны имена Тутанхамона и его жены. Скрученные в тугие — свертки нижние одежды царя были вложены в нее таким образом, что при первом взгляде их приняли за свитки папируса. Это вызвало всеобщий восторг, ибо памятники древней письменности — самое драгоценное приобретение для науки. И тем горше было разочарование.
Под ложем стоял парадный трон фараона Тот самый, что ныне воспроизводится во всех изданиях, посвященных культуре- и искусству Египта. И не удивительно: это подлинный шедевр, одно из величайших достижений художественного мастерства, порожденного великой древней цивилизацией долины Нила Трон инкрустирован стеклом, фаянсом, цветными камнями и покрыт золотом. Его ножки, которым приданы очертания кошачьих лап, завершаются львиными головами. Они поражают совершенством передачи натуры. Подлокотники имеют форму крылатых змей, увенчанных коронами. Шесть кобр из позолоченного дерева извиваются между поддерживающими спинку брусьями. Но основное, что поражает, это изображенная на спинке трона сцена.
В одном из залов дворца (возможно, еще Ахетатона), колонны которого обвиты гирляндами цветов и украшены фризом из изображений священных кобр — уреев, в кресле в непринужденной, даже несколько небрежной позе сидит Тутанхамон. Падающие сверху лучи солнца озаряют его и Анхесенпаамон. Она, видимо, умащает супруга благовониями из сосуда, который держит в руке. Подобные интимные сюжеты, передающие сцены повседневного быта, чрезвычайно характерны для искусства того времени, так же как и утонченность, плавность, мягкость линий. Цветовая гамма, несмотря на первоначальную — сейчас она несколько потускнела — яркость и обилие тонов, также говорит о тонком вкусе и чувстве гармонии. Обнаженные части тела и лица фараона и его жены выполнены красной стеклянной пастой, головные уборы — бирюзовым фаянсом, а одежда — серебром. Все это, так же как и инкрустированные украшения и орнамент, наложено на золотой фон.
Для историка этот памятник очень интересен. В нем как бы запечатлен тот краткий переходный период, когда религия Атона еще уживалась с восстановленным культом Амона. Солнечный диск изображен так, как его изображали при Эхнатоне: отходящие от диска лучи переходят в человеческие ладони, но имя Атона уничтожено и заменено именем Амона.
У ложа стояли два табурета. Один, показанный на выставке, привезенной в СССР, — великолепен: он изготовлен из черного дерева, золота и слоновой кости и имеет форму складного стула; концам скрещивающихся ножек придана форма утиных головок, а сиденье сделано в виде шкуры леопарда.
Далее, у южной стены, находился другой примечательный предмет, также представленный на выставке, — ковчежец. Со всех сторон он обшит довольно толстыми золотыми листами с выбитым на них барельефом, несколько грубовато и упрощенно передающим различные эпизоды семейного быта Тутанхамона. И здесь имя Атон заменено на Амон. Дверцы ковчежца, имевшего очертания небольшого храма или часовни, были раскрыты, внутри находилась подставка для статуэтки, но сама статуэтка, видимо золотая, исчезла бесследно. Очевидно, ее похитили грабители. Ожерелье из огромных золотых, сердоликовых и стеклянных бусин с золотой подвеской, лежало рядом.
Тут же находились еще один сундук для одежды и части разобранного балдахина, а за ними до самого входа, занимая остальную часть южной стены и отрезок восточной, стояли также разобранные на части четыре колесницы. Покрывающие их украшения были сорваны, а затем в полном беспорядке брошены грабителями. Эти колесницы потребовали тщательной и трудоемкой реставрации.
Здесь же было разбросано множество разнообразных мелких предметов: алебастровые сосуды, посохи, луки, сандалии, четыре опахала из лошадиных хвостов, позолоченные ручки которых завершались львиными головками.
Всего в передней комнате, по предварительным подсчетам, находилось шестьсот — семьсот предметов, и, для того чтобы сохранить многие из них — это было ясно с первого взгляда, — требовались недели тяжелого, кропотливого труда.
Действительно, грабители, а затем должностные лица царского некрополя оставили переднюю комнату, да и вообще гробницу, как выяснилось в дальнейшем, в состоянии такого хаоса, что в тесноте подступиться к отдельным предметам, не рискуя сдвинуть с места, уронить или даже повредить другие, далеко не всегда оказывалось возможным. Чтобы достать некоторые вещи, не нанося ущерба соседним, приходилось прибегать к таким ухищрениям и приемам, что, по словам Г. Картера, «наша жизнь в это время напоминала кошмар». Следовало учитывать и фактор времени. Если, например, для изделий из золота или поделок из камня века и тысячелетия никакого значения не имели, то для других материалов, например ткани, кожи, они оказывались гибельными.
Сплошь и рядом, прежде чем прикоснуться к какому-либо предмету, его необходимо было консервировать, иначе он грозил превратиться в бесформенную массу или рассыпаться в прах. Обычно прибегали к парафину или раствору целлулоида. Так закрепили погребальные букеты, расшитые бусами сандалии.
Более тщательная реставрация, но далеко не всегда окончательная, производилась в полевой лаборатории. Под нее приспособили одну из соседних гробниц. Естественно, что при таких условиях дело продвигалось очень медленно и требовало полной отдачи времени, сил и нервов археологов. Ведь каждое необдуманное решение или неосторожное движение могло повлечь за собой гибель порой уникального памятника, который необходимо было сохранить для науки и последующих поколений.
Самые невероятные слухи о немыслимых сокровищах, обнаруженных Г. Картером, распространились по всей округе и далеко за ее пределами. Они могли возбудить и возбуждали алчность не только обитателей Курны, но и соседних поселений. Следовало опасаться и профессиональных преступников. Денно и нощно три независимых друг от друга отряда стражников охраняли гробницу и подступы к ней. Стальная и деревянная решетки, каждая с четырьмя запорами, надежно замыкали вход. Работа велась только сотрудниками экспедиции.
Порядок ее установили такой: после того как на фотографиях запечатлели общим планом в различных ракурсах вид передней комнаты, группы предметов снимались отдельно, чтобы зафиксировать их взаимоположение. Разумеется, каждой вещи присваивали свой номер. Крупно написанный на листе картона, он прикреплялся к ней и также фиксировался на снимках. Обязанности между сотрудниками были четко распределены. Одни занимались фотографированием, другие — зарисовками и планами, третьи — описанием и предварительной очисткой и консервацией, а также транспортировкой