— Скажите, луна и солнце, правду ли говорит Оскюс-оол? — спросил хан.
— Да, все это было, он нам кричал, — ответили луна и солнце.
Хан взял у них золотой сундучок и отпустил гулять по небу.
— Моя младшая дочь, которая живет в твоем чуме, знает, что с ним делать, — сказал он, отдавая сундучок Оскюс-оолу.
Оскюс-оол надел лебединое одеяние и прилетел домой. Красавица сказала:
— Неси сундучок осторожно, чтобы он не открылся. Отдай Караты-хану и скажи: «Вот войско, бушующее, как море Калчаа-Далай». И сразу возвращайся домой.
Оскюс-оол пришел в аал Караты-хана. Рядом с аалом стояло войско хана во главе с девятью Демир-Кара-богаты-рями * на девяти Буга-Кара-конях *. Все собрались, чтобы посмотреть на новое войско хана, на войско, бушующее как море Калчаа-Далай. Оскюс-оол протянул жадному хану сундучок и сразу пошел домой. На полпути он обернулся и посмотрел на аал Караты-хана: там была темная ночь, и во все стороны расползался дым.
Через день опять кругом стало ясно. Красавица говорит:
— Пойди, Оскюс-оол, по Кара-Хему, посмотри, не скачут ли железные люди на железных конях. Когда увидишь их — крикни: «Войско, бушующее, как море Калчаа-Далай, возвращайся домой!»
Оскюс-оол пошел вниз по реке. На месте ханского аала стоял открытый золотой сундучок. Скоро он увидел железных всадников. Он крикнул:
— Войско, бушующе, как море Калчаа-Далай, возвращайся домой!
Железные всадники превратились в железных мух и влетели в золотой сундучок. Оскюс-оол закрыл его и увидел, что девять Демир-Кара-богатырей на Буга-Кара-конях и войско Караты-хана — все перебиты без остатка.
Оскюс-оол поставил себе белую юрту, собрал всех подданных Караты-хана и устроил великий пир. Долго и счастливо жил он со своей красавицей, излучавшей свет солнца и луны. Пока они жили, удлинились овраги, углубились лощины.
Раньше раннего, древнее древнего, когда Чингис творил мироздание, а колесо времени еще только начинало раскручиваться, жил Оскюс-оол, байский пастух. Однажды у колодца он увидел семь маленьких цветочков. «Стану ли я когда-нибудь таким красивым, как эти цветы?» — подумал бедный парень. И решил пойти по свету, поискать счастья. Он сорвал цветы, положил их за пазуху, подоткнул полы халата и зашагал на север.
Неизвестно, сколько он шел, но пришел в темный дремучий лес. Наступила ночь. Оскюс-оол выбрал дерево потолще и лег под ним. Лежит, прижимает к сердцу цветы родной земли и думает.
Вдруг с севера и с юга подлетели к его дереву два мудрых ворона, сели прямо над парнем и заговорили. Удивился Оскюс-оол, что ему понятен язык птиц, и подумал: «Видно, не простые цветы я сорвал у колодца».
— Что ты сегодня такой довольный? Наверное, ты сыт по горло? Где ты пировал? — спросил друга первый ворон.
— Я летал за тот хребет, — ответил второй ворон, — там живет Караты-хан. Его прекрасная дочь заболела: к ней в ухо залез злой медный паук. Ламы пытались вылечить красавицу. Они устроили большой молебен и бросали вверх кусочки теста. Вот я и наелся. Никогда досыта не наедавшийся, сегодня я наелся и радуюсь! Завтра давай вместе туда полетим. Ламы опять будут бросать тесто. Они ведь не знают, как надо выгнать паука, а это совсем просто, надо…
— Тише! — перебил его первый ворон. Не говори так громко, а то вдруг кто-нибудь услышит!
— Кто, кроме волка, может нас тут услышать? Не беспокойся, друг! Слушай: надо зажарить на огне сальник овцы и поднести его к уху красавицы. Паук почует запах сала и выползет.
На рассвете Оскюс-оол пошел к Караты-хану. К полудню добрался до аала и увидел: шаманы бьют в бубны, ламы бьют р литавры. Шум висит над аалом, никто никого не слышит.
«Напрасно стараетесь», — подумал Оскюс-оол и шагнул к дверям белой ханской юрты. Но слуги сшибли его с ног.
— Куда лезешь, оборванец, что тебе тут надо? — закричали они.
— Да, может быть, я полезный человек, может быть, я ханскую дочь смогу вылечить, а вы меня толкаете! — сказал парень, подымаясь с земли.
Он повернулся и пошел было прочь, но из белой юрты выскочил сам Караты-хан и закричал:
— Почему вы его оттолкнули? А вдруг он и вправду вылечит мою дочь? Верните его!
Оскюс-оол вошел в белую юрту.
— Моя единственная дочь! Вот она, видишь, что с ней стало? — говорил хан.
Оскюс-оол посмотрел на девушку. Она бредила. Половина головы ее страшно распухла.
— Я со всех четырех сторон света пригласил ученых лам, — продолжал хан, — но они ничего не могут сделать.
— Я не лама, я простой человек, — сказал Оскюс-оол. — Но вашу дочь я могу вылечить. Бывало, мой отец съедал грудь безрогого черного барана, а потом смотрел на белую лопатку и отгадывал, чем человек болен, как его надо лечить. И я тоже могу гадать по белой лопатке.
Караты-хан приказал немедленно сварить безрогого черного барана. Скоро барана сварили и принесли находчивому парню. Оскюс-оол наелся до отвала, обглодал лопатку и начал ее внимательно разглядывать.
— Все понятно, — сказал он, — теперь я знаю, как лечить красавицу. Дайте-ка мне овечий сальник, я зажарю его на огне.
Слуги быстро принесли сальник. Оскюс-оол поджарил его и поднес к уху ханской дочери. Он то приближал поджаренный сальник к уху, то отдалял его. И вдруг из уха девушки выполз большой медный паук. Ламы посмотрели друг на друга и молча вышли из ханской юрты. Хан встал на колени, начал молиться Оскюс-оолу.
— Семь дней ламы и шаманы ничего не могли сделать, а ты сразу выгнал паука, — говорил хан. — Я дам тебе добро из моего добра, скот из моего скота!
— Не нужно мне ни добра, ни скота, я простой человек, хожу по аалам, — отвечал Оскюс-оол, а сам все смотрел на красавицу.
И вдруг она улыбнулась так, что озарила все вокруг, будто лучами солнца, и сказала:
— Если отец и мать не против, пусть Оскюс-оол будет моим мужем, ведь он меня спас.
Хан подумал и решил: раз дочь этого хочет, пусть так и будет. Он приказал поставить для молодых огромный белый шатер, который не могли окружить ни семьдесят, ни девяносто коней. И устроил великий пир, на который собралось все ханство. Люди сказали:
— Раз Оскюс-оол стал ханским зятем, то пусть он будет судьей.
И Оскюс-оол стал судьей. Он всегда разбирался, где правда и где ложь, судил честно и правильно.
Давным-давно на склоне Каргыра-Карангыты-тайги жил семидесятилетний старик Челелдей. У него была шестидесятилетняя старуха. И не было у стариков ни скота, ни детей.
И вот старуха родила мальчика. Через два месяца она умерла. А еще через шесть месяцев умер старик. Мальчик остался в люльке совсем один. «Нет у меня матери, которая бы меня накормила, нет у меня отца, который взял бы меня на руки», — подумал он и выполз из люльки. А потом вышел из чума и увидел Ак-Сара-коня, который был привязан девяностосаженным арканом. Мальчик кое-как приковылял к коню и спросил:
— Куда девались мои отец и мать?
— Они умерли, — ответил конь. — Ты сам должен себя вырастить и воспитать. Вытащи из моего хвоста несколько волосин, сплети веревку и сделай петлю. Здесь есть маленькие зверьки, которые пищат и прячутся в норах. Их ты должен ловить этой петлей. Мясо будешь жарить, а из кожи делать идики. В чуме найдешь огниво, будешь разводить костер. А меня отпусти. Я должен свободно пастись. Приходи ко мне, что непонятно — спрашивай.
Мальчик сделал волосяную петлю и стал ловить мышей и сусликов. Он жарил их мясо, ел и быстро рос. Однажды он пришел к коню и спросил:
— Что это за белый зверек, который бегает петляя? Можно ли его есть?
— Это заяц, — ответил Ак-Сара, — его мясо вкусное, суп из зайца наваристый.
— А как убивают зайца? — спросил мальчик.
— Его убивают стрелой, выпущенной из лука. У твоего отца был лук и стрелы. Разыщи их.
Мальчик разыскал лук и стрелы и стал бить зайцев. Он ел заячье мясо и рос еще быстрее. И скоро снова пришел к коню.
— Что это за зверь на длинных ногах, с белым хвостиком и кричит: «Ог-ог!»? — спросил он коня.
— Это косуля, — ответил Ак-Сара. — Вот ее мясо действительно вкусное. Постарайся ее убить.
Мальчик стал бить косуль. И вырос настоящим охотником, сильным и выносливым. Он надел одежду, которую оставили ёму мать и отец, и стал охотиться верхом на Ак-Сара-коне, стал ездить по всей тайге, по всем склонам и перевалам.
А у подножия Каргыра-Карангыты-тайги жил Бай-хан. У него было семь сыновей и семь дочерей. Семь сыновей ездили в тайгу охотиться, а семь дочерей собирали ягоды и орехи.
Однажды семь сыновей хана вместе со слугами поехали охотиться на склоны Каргыра-Карангыты-тайги. Но сколько ни ездили — не могли убить зверя. Каждый раз, как только они начинали целиться, их опережал какой-то расторопный, ловкий и очень меткий стрелок на светло-соловом коне. Они подъехали к стрелку и спросили:
— Кто ты, как твое имя-прозвище, где твой аал-стойбище?
— Я— Оскюс-оол. Живу на склонах Каргыра-Карангыты-тайги. А вы что за люди?
— Мы — сыновья Бай-хана, который живет у подножия этой тайги. Мы давно охотимся и никак не можем убить зверя, — ответили охотники.
— У охотников цель одна. Давайте охотиться вместе, — предложил Оскюс-оол.
Братья согласились. Вместе они охотились целый день. Оскюс-оол подстрелил косулю и марала и отдал добычу братьям.
Бай-хан удивился, увидев, что сыновья его принесли косулю и марала, и похвалил их.
Однажды семь дочерей хана вместе со служанками пошли за ягодами и за орехами. В лесу они услыхали нежные звуки: кто-то играл на игиле и пел горловые песни. Песни были такие красивые, что девушки забыли про ягоды и пошли на голос. Они увидели прекрасного юношу, который сидел на траве. Рядом пасся светло-соловый конь.
— Кто ты, как твое имя-прозвище, где твой аал-стойбище? — спросили они.
— Я — Оскюс-оол. Живу на склонах Каргыра-Карангыты-тайги. А вы кто такие?