— Мы — дочери Бай-хана, который живет у подножия этой тайги. Мы собираем ягоды и орехи.
Девушки стали просить Оскюс-оола, чтобы он еще поиграл на игиле, еще спел горловую песню. Он спел, а потом помог им собрать ягод и орехов.
Слушайте дальше. Приходили ханские сыновья на склон тайги — Оскюс-оол за них охотился. Приходили ханские дочери на склон тайги — Оскюс-оол собирал за них ягоды, да еще и пел им горловые песни.
Скоро на склон стали приходить ханские пастухи и слуги — все хотели послушать чудесное пение, в котором были щебет и свист всех таежных птиц и голос таежного ветра, гудящего в вершинах древних кедров.
Однажды хан подумал: «Что это такое: каждое утро и дети, и пастухи, и слуги — всё устремляются к Каргыра-Карангыты-тайге? А возвращаются только к вечеру. Что они там делают?» И стал всех расспрашивать.
— Мы слушаем Оскюс-оола, поющего песни тайги, — ответили пастухи.
— Мы слушаем Оскюс-оола, поющего песни тайги, — ответили дочери. — Мы приносим ягоды и орехи, которые собирает за нас Оскюс-оол.
— А мы приносим мясо и шкуры зверей, которых убивает Оскюс-оол, — ответили сыновья.
Хан подумал: «Когда-то на склоне тайги жили старик со старухой. У них был конь Ак-Сара. Когда старику было семьдесят лет, а старухе — шестьдесят, у них родился сын. Через два месяца умерла старуха, а еще через шесть месяцев — старик. Неужели выжил Оскюс-оол? Как он выжил?.. А теперь он лучше всех охотится и поет песни тайги!» И черная зависть перевернула душу хана.
— Ну что ж, — сказал он, — если этот Оскюс-оол подходяще играет и сносно поет горлом, приведите его сюда.
Слуги прибежали к Оскюс-оолу.
— Бай-хан приказал тебе прийти! — сказали они.
— Когда хан зовет, простой человек не идти не может, — ответил парень. Он сел на Ак-Сара-коня и поехал к хану.
— Здравствуйте, хан, здравствуйте, ханша, — сказал он.
— Как твое имя-прозвище, где твой аал-стойбище? — спросил хан.
— Я— Оскюс-оол. Живу на склонах Каргыра-Карангыты-тайги.
— Ну, а как ты играешь на игиле? Как ты поешь? Мы хотим послушать, — сказал хан.
— Я играю только, когда захочу, — ответил парень, — и когда захочу — пою.
— Сыграй и спой сейчас, — попросил хан, все еще не веря, что услышит настоящее пение.
Оскюс-оол запел. Из его горла вырывались голоса всех птиц Каргыра-Карангыты-тайги. Казалось, таежный ветер запутался в вершинах древних кедров. Притихли сороки и вороны, которые кружились над стойбищем. Женщины плакали, а мужчины боялись шелохнуться. Хан и ханша были как во сне. Тридцать дней — один месяц, шестьдесят дней — два месяца, девяносто дней — три месяца звенел голос Оскюс-оола над зеленой тайгой!
На звуки горлового пения собралось все ханство. И хан сказал:
— Я отдаю за Оскюс-оола свою прекрасную младшую дочь! В хороший день, в начале месяца устроим свадьбу.
Он поставил для дочери белую юрту, выделил белый скот из своего скота и добро из своего добра.
Девяносто дней — три месяца веселились люди на свадьбе. Девяносто дней — три месяца восхищались они голосом Оскюс-оола.
А потом Оскюс-оол взял жену, скот, юрту и откочевал на склоны Каргыра-Карангыты-тайги, туда, где жили его отец и мать. Он ухаживал за скотом и пел песни тайги, и ветер через перевалы разносил его голос по всем горам и долинам нашей земли.
Пока жил Оскюс-оол со своей прекрасной женой, удлинились овраги, углубились лощины.
Бытовые сказки
Было это раньше раннего, древнее древнего. В верховьях Кара-Хема жил Караты-хан, а в устье — лама с двумя послушниками. В среднем течении реки в чуме из коры лиственницы жил бедный рыбак Оскюс-оол. У него была огромная черная злая собака.
Лама каждый день думал: «Как бы взять в жены прекрасную дочь Караты-хана, Сияющую красавицу? Как ее увезти? Ехать свататься нельзя. Запрещает закон. Надо хана обмануть. А как его обмануть?» И наконец придумал. Он приехал к Караты-хану. Когда они сели пить — незаметно всыпал ему в араку белый порошок, сделанный из ядовитой травы. И поскорей уехал, чтобы хан заболел без него.
Только он вернулся домой — прискакали ханские слуги.
— Скорее, достопочтенный лама, скорее садитесь на коня! Наш хан тяжело заболел! — сказали они.
— Сейчас возьму лекарство — сказал лама и побежал к послушникам.
— Мои верные послушники! — сказал он. — Я еду к хану. По Кара-Хему я скоро спущу большой сундук, обтянутый кожей. Стойте у реки и караульте, чтобы его не пропустить. Поймайте этот сундук и принесите в мою юрту. Но не вздумайте открывать без меня!
И лама уехал вместе с ханскими слугами. Он пришел к больному хану и начал бросать гадальные кости.
— О хан, у вас страшная болезнь, — сказал он. — Очень скоро вы должны умереть. Эрлики в нижнем мире уже знают об этом и приготовились вас встречать… Но вместо вас можно послать в нижний мир другого человека. Этим человеком может стать только ваша единственная дочь. Надо посадить ее в сундук, обтянутый кожей, и пустить вниз по Кара-Хему.
— О, что ты, что ты, достопочтенный лама! Свою единственную юную дочь я в воду не брошу. Уж если умирать, то пусть я умру, я ведь старик, — сказал хан.
Лама снова подсыпал яду — совсем хана скрутило. А сам собрался уходить.
— Постой, постой! — закричал хан, — я больше не могу терпеть боль. А жизнь — ох, как дорога! Я согласен. Отправляй мою дочь в нижний мир, только избавь меня от мучений! Я, я должен жить, а не она. Ведь она не сможет сесть после меня на почетное место — управлять ханством и вершить суд, она не сможет стрелять в тайге дикого зверя… Ох, спаси!
Лама положил ханскую дочь, Сияющую красавицу, в большой черный сундук, обтянул его кожей коровы и пустил вниз по Кара-Хему. А хану подсыпал порошок, который выгоняет яд. Хан сразу поправился.
Оскюс-оол, как обычно, рыбачил. Около него сидела его огромная злая собака. В полдень он увидел плывущий по реке большой сундук, обтянутый кожей. Оскюс-оол зацепил его длинной палкой и вытащил на берег. Он принес сундук в свой бедный чум, открыл… и увидел в нем прекрасную девушку, Сияющую красавицу, излучавшую свет солнца и луны. Он бережно вынул девушку и посадил в сундук вместо нее свою огромную злую собаку. Сундук закрыл, обтянул кожей и пустил вниз по Кара-Хему.
Послушники ламы, не отрываясь, смотрели на реку — ждали сундук. И наконец увидели: плывет, плывет! Они бросились в воду, вдвоем вытащили его и отнесли в юрту ламы.
Скоро вернулся и сам лама, радостный, возбужденный и пьяный.
— Ну, мои верные послушники, поймали вы сундук, который я спустил по реке? — спросил он.
— Поймали, башкы, — ответили они.
— Где он? — спросил лама.
— В вашей юрте, башкы, — ответили они.
— Очень хорошо, очень хорошо! Слушайте: сегодня ночью я буду совершать тайную священную молитву. Никто не должен меня видеть во время этой молитвы. Не входите в мою юрту, даже если услышите крики и стоны: это я буду разговаривать с бурганом. Вы поняли меня? — спросил лама.
— Поняли, башкы, — ответили послушники.
Лама ушел в юрту. С нетерпением открыл сундук. Оттуда выскочила огромная злая голодная собака и бросилась на него. Лама закричал, застонал, стал звать на помощь. Но послушники знали: как бы он ни кричал, входить нельзя. Утром они принесли мясо и лепешки своему башкы. Вместо ламы лежали обглоданные кости.
А рыбак Оскюс-оол все смотрел и смотрел на Сияющую красавицу и не мог насмотреться. Он даже перестал ходить на реку, ловить рыбу.
— Что с тобой стало? Прежде, говорят, ты работал, рыбачил. Почему теперь дома сидишь? Что мы есть будем? — спросила красавица.
— Я любуюсь твоей красотой и не могу от тебя отойти, — ответил Оскюс-оол.
— Тогда я нарисую себя. Смотри на мое изображение и лови рыбу, — сказала красавица.
Оскюс-оол снова начал ходить на рыбалку. И всегда брал с собой рисунок красавицы. Рыбы стал ловить больше прежнего.
Но однажды сильный порыв ветра вырвал рисунок из рук Оскюс-оола и унес неизвестно куда. Сколько рыбак ни искал его — нигде не нашел. С заплаканными глазами вернулся домой.
— Что случилось, Оскюс-оол? Почему ты так печален? — спросила красавица.
— Я печален потому, что ветер вырвал у меня из рук твой рисунок и унес неизвестно куда, — ответил Оскюс-оол.
Загрустила красавица.
— Неумиравший, теперь ты умрешь, негаснувший твой огонь погаснет, — сказала она.
А рисунок долго летел по ветру и опустился в аале соседнего хана. Его нашла ханская шивишкин и поскорей отнесла повелителю.
— О, какая красавица живет на земле! Я на ней женюсь! — воскликнул хан.
Он собрал войско и отправился искать прекрасную девушку. Скоро его воины нашли чум Оскюс-оола. Хан забрал Сияющую красавицу, разрушил чум, а Оскюс-оола прогнал.
Бедный Оскюс-оол заплакал и пошел вверх по Кара-Хему.
Пришел в аал Караты-хана и нанялся к нему пасти овец. Пас целых три года. За работу попросил серого безрогого быка, медвежью шубу и волчью шапку. Надел он шубу и шапку, сел на быка и поехал искать свою жену.
А жена его, Сияющая красавица, за три года ни разу не улыбнулась. Сколько ни старался хан— не мог ее развеселить. Даже уголки губ красавицы ни разу не дрогнули.
И вдруг она увидела человека в медвежьей шубе и волчьей шапке, ехавшего на сером безрогом быке. Она засмеялась таким радостным смехом, какого ни хан, ни его шивишкин никогда нигде не слыхали.
— За три года ты ни разу не улыбнулась, даже уголки губ у тебя ни разу не дрогнули. Почему же ты сейчас, увидев захудалого нищего парня на плохом безрогом быке, так обрадовалась, так засмеялась? — спросил хан.
— Как же мне не смеяться — у него такие смешные шуба и шапка и такой смешной бык! — ответила красавица.
— Ну, а если я так же наряжусь и поеду на этом безрогом быке, ты будешь весело смеяться? — спросил хан.
— О хан, если вы так же нарядитесь, я буду смеяться еще больше! — ответила красавица.