Три парня пошли по базарам искать самые ценные подарки. Ходили очень долго, кончался третий месяц. Наконец они увидели красивую узорчатую телегу на восьми колесах из крепкой стали. Она стоила пятьдесят ланов серебра.
— Почему так дорого? — спросили байские сыновья.
— Потому что она сама, без лошадей, может проехать трехмесячный путь за три дня, — ответил торговец.
Телегу купил сын Улуг-бая.
Потом они увидели зеркало в серебряной оправе. Она стоило сорок ланов серебра.
— Почему так дорого? — спросили байские сыновья.
— Потому что в этом зеркале виден любой уголок земли, какой захочешь, — ответил торговец.
Зеркало купил сын Биче-бая.
Орлан-оол подумал, что самые лучшие подарки уже куплены, но все-таки продолжал искать. Он подошел к китайцу, который торговал целебными травами. У него была небольшая деревянная шкатулка. В ней лежала такая маленькая кучка порошка, что она уместилась бы в вороньем глазу. Шкатулка стоила двадцать пять ланов.
— Почему так дорого? Что в ней? — спросил парень.
— В этом порошке — все целебные травы всех девяти хребтов, — ответил китаец. — Травы измельчены в золотой ступке и просеяны через самое тонкое сито. Этот порошок может оживить человека даже через три дня после смерти.
Орлан-оол купил шкатулку. Байские сыновья начали смеяться над ним и хвалиться своими подарками. Сын Биче-бая взмахнул зеркалом и сказал:
— А ну, зеркало, покажи, где сейчас прекрасная Чечен-кыс?
Зеркало показало старую юрту. Прекрасная Чечен-кыс была мертва. Рядом с телом сидел старик Багайтык. Он плакал.
Байские сыновья сказали:
— Поедем на восьмиколесной телеге — успеем на похороны. Его с собой не возьмем.
— Возьмите меня, — попросил Орлан-оол. — Ведь у меня есть целебный порошок, которым я оживлю Чечен-кыс.
Байские сыновья бросились на него, чтобы отнять порошок. Тогда Орлан-оол схватил их за пояса, придавил к земле. Сын Улуг-бая сказал:
— Ладно, ты поедешь на телеге, но, если она в дороге сломается, ты будешь работать на меня пятьдесят лет.
Орлан-оол согласился. Сын Биче-бая сказал:
— Если твой порошок оживит Чечен-кыс, то, я думаю, наши отцы согласятся отдать тебе твои двадцать пять ланов.
Через три дня восьмиколесная телега приехала в аал. Орлан-оол всыпал в рот красавице порошок, сделанный из целебных трав всех девяти хребтов. Девушка ожила.
И снова стали спорить Улуг-бай, Биче-бай и старик Чолбен: чьей невесткой станет прекрасная Чечен-кыс.
— Главное — восьмиколесная телега, — сказал Улуг-бай. — На ней они успели вовремя вернуться.
— Нет, — главное — зеркало, — сказал Биче-бай. — Иначе
как бы они узнали о смерти Чечен-кыс?
Пошли к судьям. Судьи долго думали, и младший судья предложил:
— Надо позвать Чечен-кыс. Пусть она сама разрешит спор стариков.
Чечен-кыс сказала:
— Я не могу решать такой спор, потому что спорят обо мне. Но будь я судьей я решила бы его в пользу того, кто понес больше убытков.
Старший судья вызвал к себе баев и старика.
— Твой сын не понес никаких убытков, — сказал он Улуг-баю. — У него теперь есть волшебная телега. Он не женится на Чечен-кыс.
— И твой сын не понес никаких убытков, — сказал он Биче-баю. — У него теперь есть волшебное зеркало. Он не женится на Чечен-кыс.
— А у твоего сына, — сказал он старику Чолбену, — ничего не осталось. Целебным порошком он оживил красавицу. Он женится на Чечен-кыс.
На этом кончился спор. Все племя собралось на свадьбу Орлан-оола и Чечен-кыс. И стали они наслаждаться счастьем и довольством, а парод — миром и благоденствием.
Пришел однажды гость к Хайдып-нойону *. Сели они пить-праздновать. Нойон налил араку в золотую пиалу и подозвал слугу Орлана:.
— Пойди, Орлан, пожертвуй араку бургану.
Орлан вышел из юрты и выплеснул араку, но пиала вырвалась у него из рук и раскололась.
— Где золотая пиала, Орлан? — спросил нойон, как только слуга вернулся.
— Вы же мне сказали, чтобы я принес жертву бургану. Я пожертвовал араку вместе с пиалой, — ответил Орлан.
— Но ведь я не говорил тебе: «Пожертвуй вместе с пиалой!» Ну-ка, быстро ее принеси, — сказал нойон.
— Бурган разгневается, если мы заберем назад то, что пожертвовали, — ответил Орлан.
— Замолчи, щенок! Принеси пиалу, я приказываю!
Орлан вышел из юрты. Посмотрел на осколки пиалы и вернулся с пустыми руками.
— Где пиала? — закричал нойон.
— Бурган выпил араку, а пиалу разбил в знак признания вашего богатства, мой нойон.
Нойон зло посмотрел на Орлана и прикусил губу. А гость, глядя на нойона, еле сдерживал насмешливую улыбку. Ему нравились остроумные ответы парня, и он хотел услыхать что-нибудь еще. Но нойон испугался и больше не заговаривал со своим слугой. Тогда начал Орлан:
— О, богатые люди — это необыкновенные люди! У них все по-своему, все особенное, и в каждой мелочи видно их богатство. У них даже собаки лают полновесно, не так, как у простых людей.
Нойон не вытерпел, грудь его поднялась от гордости.
— Как, скажи, как лает моя собака, Орлан?
— О, голос у нее громкий, она лает басом: «Хонн! Хонн!» А собаки простых людей лают тонким голоском: «Хан-хан!»
Нойон радостно заулыбался.
— Значит, говоришь, моя собака лает: «Хонн! Хонн!» А собаки простых людей: «Хан-хан!» Байская собака, значит: «Хонн! Хонн!» А собаки бедняков: «Хан-хан!»
Тут гость вспомнил: ведь Орлан спорил с ним, что заставит своего хозяина лаять по-собачьи. А нойон все не мог успокоиться, все повторял, как лает собака бая и как — собака бедняка.
Гость подумал: «А ведь Орлан спорил со мной, что накормит своего хозяина собачьим пометом. Как это ему удастся? Посмотрим».
А Орлан уже говорил:
— Удивительные волшебники и чародеи живут на свете, мой нойон. Вот недавно у меня так болела голова, что я чуть не умер. Ни сидеть, ни лежать не мог. И тут Нарын-Шулуту-башкы дал мне несколько кусочков чудного лекарства. Я принял один, и сразу у меня в голове посветлело.
— О, дай и мне попробовать этого лекарства, Орлан.
— Попробуйте, мой нойон. — И Орлан с поклоном двумя руками протянул маленький серый узелок, который отвязал от пояса.
Нойон взял кусочек и медленно разжевал.
— Да, у него своеобразный, какой-то особенный вкус. Несомненно, это — чудодейственное лекарство. — И нойон поклонился серому узелку.
Гость смотрел, слушал и еле-еле сдерживал смех. «Не жалко проиграть несколько монет этому парню, — думал он. — Где еще такое увидишь?»
А Орлан уже говорил:
— Мой нойон, умеете ли вы угонять коней? Только самые отважные и находчивые могут угнать коня…
— А ты умеешь? — спросил нойон.
— Умею.
Нойон решил отомстить Орлану. Он все думал о своей золотой пиале. И он сказал:
— Тогда угони этой ночью моего Калчан-Шилги. Угонишь — конь будет твоим, не сумеешь — будешь бесплатно работать пять лет.
Орлан согласился и ушел домой.
Нойон приказал двум дужуметам караулить коня. Полночи должен был караулить толстый дужумет и полночи — тощий.
Около полуночи Орлан надел шапку с шариком * и пошел к юрте нойона. Толстый дужумет ждал — не мог дождаться, когда придет смена. Он все думал о когержике араки, припрятанном в сундуке. Едва различив в темноте шапку с шариком, он бросил поводья Калчан-Шилги и, ни слова не говоря, побежал домой.
Орлан-оол спокойно повел Калчан-Шилги. А когда вывел за пределы аала, вскочил на него и поехал сначала шагом, а потом — рысью. Утром он прискакал к юрте нойона верхом на прекрасном Калчан-Шилги.
Нойон хотел что-то сказать, но потом решил, что лучше промолчать.
И больше никогда не спорил с находчивым Орланом.
Сказки о животных
В глухом лесу в берестяном чуме жил козлик. Как-то бродяга волк наскочил на его чум. И спрашивает:
— Что это у тебя на голове такое белое сверкает?
— Это моя сабля, которой я убиваю волков и медведей.
— А что это у тебя около рта такое серое болтается?
— Это мой платок, которым я утираюсь, когда съем волка или медведя, — ответил козлик и с криком «Бол-бол!» поскакал да так боднул свой берестяной чум, что рассыпался чум на части. Козлик снова крикнул «Бол-бол!» и боднул скалу.
Испугался волк силы козлика и убежал. Скоро ему встретился медведь. И спрашивает:
— Никого не боявшийся, кого ж ты испугался? Никогда не отступавший, от кого ты бежишь?
— Козлик меня испугал, — ответил волк.
— Э-э, какой ты маленький трусишка! Надо было съесть этого козлика! Пойдем вместе.
— Нет, дедушка, я боюсь.
— Не бойся, я привяжу тебя к себе веревкой, и ты будешь чувствовать, что я все время с тобой.
Медведь привязал один конец веревки к шее волка, а другой конец — к своей шее. Вдвоем пришли к козлику.
— Что это у тебя на голове такое белое сверкает? — спросил медведь.
— Это моя сабля, которой я убиваю медведей и волков.
— А что это у тебя около рта такое серое болтается?
— Это мой платок, которым я утираюсь, когда съем медведя или волка.
И с криком «Бол-бол!» козлик боднул скалу.
Медведь испугался и побежал. Он бежал и приговаривал:
— Страшный козел кричит: «Бол-бол!». Страшный козел кричит: «Бол-бол!». — И тащил за собой волка.
— Дедушка, я задыхаюсь! — кричал волк.
— Задыхайся, задыхайся, кулугур! — отвечал медведь.
— Дедушка, я умираю! — кричал волк.
— Умирай, умирай, кулугур! — отвечал медведь. И бежал еще быстрее.
— Бол-бол! — кричал козлик и бежал за ними по пятам.
Тяжело стало медведю. Оглянулся и видит: тащит он мертвого волка. Перегрыз медведь веревку и ушел поскорей.
А козлик подбежал и видит: мертвый волк. Взвалил он волка на плечи и потащил. Скоро он подошел к берестяному чуму. Сбросил волка у входа, а сам вошел в чум. Там было семь волков. Один играл на чадагане, остальные слушали. Увидев козлика, они пропели: