Сейчас она знала всех них и видела, как они относятся друг к другу. Несмотря на все ссоры, они заботились друг о друге, и кэп заботился обо всех. И она стала частью экипажа. Может быть, не самой большой частью, но, тем не менее. Она не могла бросить их только потому, что все пошло наперекосяк. Если ей понадобится помощь, они ей помогут. Она верила в это, и это трогало ее. Такого в ее жизни не было никогда.
Уйти сейчас означало предать их. Она могла бы посмотреть в лицо кэпу, может быть, но не Крейку и, уж конечно, не Малвери. Она могла бы ускользнуть незаметно, но это ранит их еще больше.
Она не хотела так поступать. Но и умирать ей тоже не хотелось. Война идет в Теск, и они направляются прямо в ее сердце. Даже если их не повесят как предателей, война может перехватить их в полете. И тогда начнется такое сражение, которое сделает все, что видела, похожими на ссоры между детьми на углу улицы.
Но либо это, либо оставаться одной.
Гидравлика с шумом заработала, и грузовая рампа опустилась. Порыв холодного воздуха пошевелил занавеску. В ее нише тепло, а снаружи — очень холодно. Трубы излучают сонное тепло, и она защищена внутри своей территории.
— Ты уверена, что сможешь уладить дела с Дрейвом и эрцгерцогом? — говорил Крейк, когда они спускались вниз по рампе.
— Дрейв — крепкий орешек, но он не глуп. Он нас послушает, — сказал другой голос. Самандра Бри. Так что два других человека, шаги которых она слышала, были другими рыцарями Центурии. — Кроме того, дорогой, если окажется, что он туг на ухо, не останется ничего, достойного выживания.
— Хорошая мысль, — сказал Крейк. — Как-то раньше я об этом не думал.
— Оптимизм, — сказала Самандра. — Сохраняет меня молодой.
Голоса растаяли. Когда рампа начала подниматься, Ашуа едва не рванула. Но, вместо этого, скомкала одеяло в кулаке и твердо держала его, приказывая себе не двигаться. Наконец рампа закрылась с грохотом, эхо от которого пробежало по трюму.
Она расслабила руку. Дело сделано. Она сделала выбор. Она прошла через ворота, и они закрылись за ней. И она почувствовала себя лучше.
Ашуа посмотрела на устройство, которое держала в руке. Ушла, не ушла, но есть работа, которую необходимо сделать. Если пробужденцы направляются в Теск, такийцы должны об этом узнать. Быть может, Пелару уже рассказал своему народу о тайном оружии пробужденцев, но даже и так, он не знал, когда и где последует удар. Возможно, Оскен сумеет отправить сообщением тому, кто сможет помочь. Возможно, такийцы могут заставить эрцгерцога выслушать предупреждение Фрея. Вардия и Такия уже давно являются союзниками, они вместе противостоят агрессии Самарлы. Такийцам не понравится, если Вардия окажется в руках пробужденцев и станет союзником Самарлы. Это сделает их соседей вдвойне опаснее.
Так что она пошлет сообщение. Она сделает все, что может, для блага этой страны. Но после она отправится к Малвери и напьется вдрабадан.
Машинное отделение всегда было вотчиной Сило, и он приходил сюда каждый раз, когда «Кэтти Джей» взлетала в воздух, чтобы избежать меланхолии. Здесь он мог спрятаться среди шума и тепла, исчезнуть среди труб и переходов. Сило было намного удобнее в компании самого себя, и сейчас он не хотел никакой другой.
Смерть Джез тяжело ударила по всем ним. Потрясение обрушилось на весь экипаж, но не было времени печалиться или успокаиваться. И это плохо. Сило видел достаточно печалей; он знал, на что способен человек, если не выплеснет наружу свое горе. Но время еще не пришло. Они уже давно попали в водоворот, еще с Водопадов возмездия, и сейчас где-то в центре. Скоро все должно закончиться: или он проглотит их, или выплюнет обратно.
«Ну, что будет, то и будет, — подумал он. — Отступать слишком поздно».
Каждый член экипажа справлялся с трагедией по-своему. Крейк с головой ушел в работу. Он был на «Ярости» вместе с Кайном, в святилище Рыцарской центурии; они, насколько могли, готовили контрмеры, используя данные, добытые у императора. И, может быть, когда все кончится и будет время, он найдет утешение в объятиях Самандры.
Пришедший в себя Харкинс летел на «Файеркроу». Там он был самым счастливым человеком в мире. Малвери пьянствовал, и Ашуа пьянствовала вместе с ним. Она не переживала смерть Джез так, как остальные, но она была там для дока, и это было хорошо. Малвери относился к типу людей, которым надо выговориться.
Они переживут. Они справятся с горем. Сило горевал по-своему, но более спокойно. Он жил рабом, воевал, как боец сопротивления, и привык к боли потерь. Смерть — часть жизни муртиан, она всегда стоит у них за плечами. Он отдаст честь другу, когда придет подходящий момент.
А вот Фрей его беспокоил. Кэп был не в себе, начиная с налета на базу пробужденцев. И этот новый удар был слишком сильным. Кэп был склонен изводить себя, но всегда был дерзким и непокорным. Сило не понравилось то, что он увидел в глазах кэпа, когда сидел за столом кают-кампании. Это напомнило ему людей, которых он видел в невольничьих лагерях. Людей, которых слишком сильно ударили и которые потеряли слишком много. Людей, которые сдались, легли и умерли.
К основанию мотора было привинчено любопытное устройство; его подсоединил прорицатель Гарин, когда они находились в лагере пробужденцев. Сило снял корпус несколько дней назад, но, заглянув внутрь, решил его не трогать. Большинство деталей было сделано по знакомой технологии, но в самом сердце прибора находилась маленькая стеклянная камера веретенообразной формы. Внутри медленно извивался цветной дым и вспыхивали искры от миниатюрных молний.
Технология азриксов.
Крошечное сердце было вделано в простое устройство связи. И у Сило была хорошая идея, что это такое. Пробужденцы должны были поставить подобные устройства на все корабли, присоединившиеся к их флоту. Здравый смысл говорил, что это и есть контрмера против их секретного оружия. В противном случае весь флот пробужденцев упал бы с неба одновременно с флотом Коалиции. Стражник, которого они схватили в городе азриксов, рассказал, что самми могли лететь взад и вперед, не обращая внимания на невидимое поле, которое посылали сложные системы проводов. Наверняка самми продали этот секрет пробужденцам вместе с необходимыми для работы приборов частями.
Угадав его цель, Сило не хотел играть с ним, боясь, что сломает его. Он рассудил, что это может пригодиться.
Он прошелся по лестницам и переходам, останавливаясь там и тут, чтобы проверить технику. Теперь, когда «Кэтти Джей» прогрелась, все шло как по маслу.
«По меньшей мере, хоть что-то идет как по маслу», — подумал он.
Он заметил Слага. Кот лежал среди труб, свернувшись клубочком на любимом месте. Он, несомненно, последние несколько дней отсиживался в недрах корабля, поближе к сердцу «Кэтти Джей», к которому утеплители не подпускали холод; они были спроектированы так, чтобы защитить чувствительные механизмы. Сейчас корабль двигался, и он вернулся в тепло машинного отсека. Вид кота как-то успокоил Сило. В эти хаотические времена Слаг оставался обнадеживающе постоянным элементом.
Подчиняясь импульсу, он подошел к трубам и протянул руку, чтобы почесать Слага за ухом. Вероятно, Слаг может цапнуть в ответ на такую дерзость, но в последние дни он не был достаточно быстрым.
Но прямо перед тем, как погладить Слага, Сило остановился. Было что-то совершенное в спокойствии кота. И в Сило закралось подозрение.
Он протянул руку и положил ее на бок Слага. Бок оказался холодным, никакое дыхание не приподнимало его.
Сило наклонил голову. Он глубоко выдохнул, давая удивлению выйти из него, а реальности — войти. Он знал смерть, знал чувство ухода, когда живое существо становится остовом. Эта смерть ожидалась давно, но все равно было странно, что она пришла. Наконец он почувствовал что-то вроде мирной печали, принятие неизбежного.
— Ты жил по собственным законам, — медленно сказал он, по-прежнему держа ладонь на боку Слага. — Бросал вызов миру своим собственным способом. Сейчас отдыхай, старый друг. Ты был воином. Они так никогда и не победили тебя.
Больше сказать было нечего. Сило убрал руку и, отойдя от труб, оглядел машинное отделение. Оно, казалось, стало другим. Что-то живое, не поддающееся определению, покинуло «Кэтти Джей». Еще вчера она была живой для него; сейчас она превратилась в механизм.
«Экипажу лучше не знать, — подумал он. — Ему только этого и не хватало».
— Сейчас отдыхай, — повторил он, на этот раз тихо, почти самому себе. Он подобрал мертвого кота и, нежно держа его в руках, направился в лабиринт труб и переходов; вскоре лязг ботинок по металлическому полу исчез в реве моторов.
Глава 35
Лучший способ убить мана — У меня плохое предчувствие — Откровения Дрейва — Синяки
Крейк стоял в кабине «Ярости» рядом с Самандрой и глядел на море света, простиравшееся внизу.
Грудж сидел в кресле пилота, гигантская, молчаливая фигура. Кайн все еще находился в святилище, заканчивая приготовления. За то время, что у них было, демонисты сделали все, что могли. Она создали несколько амулетов с демонами, которые, теоретически, могли бы защитить владельцев от силы императоров. После чего Крейк и пришел в кабину, чтобы повидать Самандру и взглянуть на город Теск, выкатывающийся из ночи.
Он смертельно устал. Только несколько часов назад он сражался с ужасом императоров и не имел ни мгновения отдыха. Работа с Кайном вдохнула в него немного энергии — практика в Искусстве всегда взбодряла его — но сейчас он чувствовал себя вдвое более усталым, чем раньше.
Работая, он старался не думать о Джез, но сейчас ее судьба тяжелым грузом легла ему на плечи. Мысленно он видел ее, маленькую обожженную фигурку, лежавшую в черном брезентовом мешке на операционном столе в лазарете Малвери. Он видел, как ее раны исцелялись с невероятной скоростью, и, когда она впадала в кому, всегда было невозможно сказать, мертва она или жива; но на этот раз никто не пытался обмануть себя.