– Все не так уж и плохо.
– А я никогда не утверждал обратного, – просто отвечает он.
Закончив, он отставляет аптечку в сторону и обхватывает мою ногу руками. Он пожирает меня взглядом, полным вопросов, которые, уверена, он едва сдерживает.
Чувствуя жажду, я наполовину опустошаю принесенную им бутылку. Обычно я очень мало пью, но я забыла, что в данный момент нахожусь в Лас-Вегасе. А алкоголь в счет не идет.
– Ли Мей сказала, что ты попросила ее поставить за тебя деньги.
А он времени зря не теряет. В глубине души я вздыхаю. Ну конечно же, эта лисица меня выдала! По правде говоря, я даже не злюсь на нее. Она согласилась мне помочь, ничего не получая взамен, и в ту же секунду, когда это перестало быть возможным, я сорвала на ней свою злость.
Ненавижу то, каким человеком становлюсь во время ломки.
– Я совершила ошибку, приехав сюда.
Нет ничего правдивее этого. Левий внимательно слушает меня, не перебивая, как бы давая понять, что я могу продолжать. Хорошая ли это идея? Совершенно точно нет. И все же мне хочется кому-нибудь в этом признаться, и неважно кому. В глубине души я знаю, что он сможет меня понять. Что он не осудит. И, возможно, скажет, что с этим делать.
– В Макао ты спросил, какую отраву я предпочитаю, помнишь? Что ж, вот и она, – говорю я, грустно улыбаясь.
Черт, мне жутко хочется закурить, прямо здесь и сейчас. От этой мысли я смеюсь себе под нос и потому добавляю:
– Ну, точнее, одна из них. Потому что одна зависимость часто порождает другие.
Я вижу, что он мысленно проводит связь. Азартные игры, алкоголь, сигареты… Моя жизнь полностью сломлена. Мама постоянно твердит, что я слишком молода, чтобы заявлять нечто подобное. Отец же говорит, что я просто слабовольная и что это у меня от матери. После того как я выздоровела, он отказывался подпускать меня к казино. Я позорю его перед друзьями.
– Ты зависима от азартных игр? – шепчет Левий даже без намека на осуждение.
Я киваю. Он спрашивает, как долго это длится. Теперь, сказав одно, я уже не могу остановиться.
– Я играла с подросткового возраста, со своим… наставником. Тогда это было скорее просто ради веселья, чем ради чего-либо еще. Но когда мне исполнилось восемнадцать, я отпраздновала совершеннолетие тем, что впервые сходила в казино, – говорю я с улыбкой, вспоминая тот незабываемый вечер. – Сначала все было классно. Не знаю, в какой момент все пошло под откос. Обрести зависимость – это как влюбиться: этого не осознаешь, пока не становится слишком поздно.
Его молчание удивительным образом меня подбадривает. Мне хочется все ему рассказать, открыться ему еще больше, а это, видит бог, опасно.
– Ты осознала, что со своими способностями сможешь разбогатеть, – тихо говорит он.
– Бинго. Очень скоро меня затянуло в этот круговорот. Я играла дни напролет, в казино и онлайн. Я перестала вести социальную жизнь. Честно говоря… из-за этого я провалила учебу. Я солгала. У меня так и не получилось дойти до победного конца. Я прогуливала занятия днем, не спала ночью, и все это – ради того, чтобы играть.
В голове, вопреки воле, всплывают воспоминания, и я с горечью их встречаю. Я помню адреналин, чувство исключительной силы, а следом за ними – разочарование, когда я теряла все полученные деньги. «Я все верну», – говорила я себе каждый раз. «Просто нужно сыграть еще два разочка!»
И так – по замкнутому кругу.
– Когда мне больше нечего было ставить, я крала деньги у родителей, – со стыдом признаюсь я, не поднимая глаз. – Иной раз я занимала их у людей. Мама узнала об этом из моего компьютера. Они с отцом сделали все возможное: поменяли пароли, забрали мои деньги и спрятали свои, конфисковали мой компьютер, посадили под домашний арест – все.
– И это не сработало?
Я прикусываю губу, тихонько усмехаясь. Если бы только все было так просто. Зависимости плевать на любые препятствия. Она всегда находит способ, даже самый экстремальный, добиться своего.
– Когда я узнала, что отец поменял все мои пароли и я больше не могла играть, мы жутко с ним разругались. Они с мамой как раз собирались куда-то уезжать, кажется, к моей тете. Когда со словами, что мы обсудим это вечером, они сели в машину, собираясь бросить меня, я… Я встала посреди дороги и заорала, что они никуда не поедут – только через мой труп.
Произнося все это вслух, я осознаю, насколько все было плохо. Насколько я тогда была больна. Я не видела ничего, кроме игры. После событий того дня мама заставила меня пойти к врачу. Я согласилась, потому что и сама понимала, что что-то было не так, что я больше совершенно не контролировала ситуацию.
Потребовалось время и множество рецидивов, но я справилась. Через несколько лет я вылечилась. Но это выздоровление по-прежнему хрупкое, словно одуванчик на ветру. И сегодняшний ветер оказался слишком сильным, чтобы я смогла не поддаться.
– Долги, о которых ты рассказывала… Все из-за этого?
Я киваю. Он делает глубокий вдох, смотрит куда-то вдаль, и я догадываюсь, что он о чем-то размышляет. Он разочарован? Не то чтобы меня это волновало. Мне плевать, что он обо мне думает. То есть… хотелось бы, чтобы мне действительно было плевать. Но в глубине души я сознаю, что это ложь. Я хочу ему нравиться. Хочу, чтобы он считал меня красивой, умной, талантливой, смешной, потрясающей.
Я хочу его внимания. Неважно, каким оно будет; главное – его.
– Сейчас… тебе лучше?
– Задал бы ты этот вопрос бывшему алкоголику, ставшему кавистом?
Он кривится, осознавая ироничность ситуации.
– И правда. Прости, Роза…
Я спрашиваю, за что, удивленная этим признанием. На этот раз мне удается выдержать его взгляд. На его лице видны чувство вины и искренность. Он вздыхает, избегая встречаться со мной глазами, и качает головой.
– Это ведь я попросил тебя сюда приехать. Я не жалею об этом, но… Если бы я знал, то не стал бы этого делать.
– Правда? – усмехаюсь я, не особо в это веря.
– Ты думаешь иначе?
– Я думаю, что ты не остановился бы ни перед чем, лишь бы обыграть Тито и выставить его на посмешище. Проблемы других людей – это исключительно их проблемы.
Он долго смотрит на меня, ничего не говоря. Он знает, что я права. Я все лучше его узнаю. Нам обоим свойственен особый эгоизм, который и превращает нас в потерянных детей. Я не осуждаю его – совсем наоборот. Я бы наверняка поступила так же.
Левий опускает мою ногу и упирает локти в разведенные колени, обращая на меня пронзительный взгляд. Я определенно задела его за живое.
– Ты права. Но это совсем другое. Я видел, как разрушительна может быть зависимость. И никому этого не желаю… Так что да, прости.
О. Я сгибаю ноги и усаживаюсь на них задницей, внезапно ощущая себя крайне уязвимой. Я только что преподнесла ему лучший способ меня уничтожить. Но, с другой стороны, мне также известен и его самый большой секрет. Так что теперь мы квиты.
– Ты? – с любопытством повторяю я.
Он качает головой и отвечает куда-то в пустоту: «Мой отец». Неожиданно в моей голове сходятся все детали пазла.
«Не люблю алкоголиков», – говорил он мне. А еще: «Это убьет тебя» – в отношении табака. Не говоря уже о выпадах Тито в нашу последнюю встречу. Мне стоило догадаться раньше. Его отец умер из-за своей зависимости? Я знаю, что это плохо, что я должна его ненавидеть, что он – мой заклятый враг, но меня захлестывает волна сочувствия.
Тито никогда мне об этом не говорил. Я впуталась во все это, не задав ни единого вопроса. Мне было известно только его имя, но этого было достаточно. Я ничего не хотела о нем знать, потому что не хотела привязаться к человеку, которого с таким удовольствием ненавидела.
– Твоему отцу так и не удалось поправиться?
– Он не успел, – просто отвечает он.
– А твоя мать?
Он никогда о ней не говорит. Есть у него вообще мать?
– В тюрьме.
Проклятье. Сначала я думаю, что он шутит, но его лицо крайне серьезно. Я различаю на нем и грусть: оно расслаблено, брови опущены, а сам он смотрит в пол.
– Непредумышленное убийство. Она настаивала на самообороне.
Ох, ничего себе. Значит, его отец мертв, а мать сидит в тюрьме за убийство. Совпадение? Его мать… могла ли она убить своего мужа? Но это ужасно! Почему я об этом не знала? Я думала, что это я сломлена, но Левий, вероятно, живет с тем, чего я даже представить себе не могу. Он слабо улыбается, видя, как сильно меня это шокировало, а затем успокаивающе кладет ладонь мне на колено.
– Думаю, тебе лучше вернуться домой, Роза.
Я бледнею, сбитая с толку. Вернуться домой? Нет, нет, нет. Это не по плану. Я не могу. Отец убьет меня. Тогда он поймет, что я ни на что не гожусь, что я слабее своих демонов.
Я больше его не увижу.
– Зачем? Мы еще не закончили.
– Роза, ты в казино. В казино, в котором проходит турнир по покеру, с игроками, вокруг которых ты весь день ходишь. Хуже уже некуда.
– Я в порядке! – заверяю его я, вставая на ноги. – Поверь мне. К тому же мне нужны эти деньги.
Он тоже поднимается, о чем-то задумываясь. Еще до того как он открывает рот, я уже знаю, что он скажет. Он предложит мне вариант, при котором в любом случае продолжит платить, и тогда у меня больше не будет повода здесь оставаться.
– Я могу дать те…
– Пожалуйста, – опережаю его я.
Он неотрывно смотрит на меня и ничего не говорит. Он не может вернуть меня домой. Я должна остаться здесь. Рядом с ним.
Ради Тито, разумеется.
– Не знаю. Если это случится снова…
– Левий, – говорю я, беря его за руку и обнадеживающе улыбаясь. – Я больше не сорвусь. Обещаю тебе. Я сильная. Послушай, я не играла с самого Макао, и все было хорошо! Я обратилась к Ли Мей лишь потому, что мне совершенно необходимо выплатить свои долги. Я могла бы сделать это сама, но мне хватило ума найти кого-то, кто сделает это за меня. То, что произошло сегодня, было… ошибкой. Хорошо?
Он ни разу не моргнул, смотря на меня. Я не сдаюсь, молясь, чтобы он мне поверил. Я и сама почти верю своим словам. В конце концов он кивает, соглашаясь довериться мне.