Левий Иванович – жертва наших родителей; как и я. Вместо того чтобы ненавидеть его за то, что он украл у меня отца, мне следовало понять, что он чувствует то же, что и я. Он тоже ничего этого не выбирал. Он просто страдал.
Наоборот: это он должен меня ненавидеть за то, через что ему пришлось пройти из-за моей семьи. Из-за Тито он потерял все. Если бы он это знал, то не смотрел бы на меня с такой нежностью и слепым доверием. От одной этой мысли у меня крутит живот.
– Что вы теперь собираетесь делать?
Он долгое время ничего не говорит, а затем кивает подбородком в сторону остальных и говорит:
– Представьтесь Розе. На этот раз по-настоящему.
– Я Ли Мей. Мне тридцать лет, а не двадцать четыре. Я родилась в Шанхае, буддистка и отсидела несколько лет в тюрьме за многочисленные кражи со взломом – в свою защиту скажу, что это были просто мерзотные фуэрдаи![22]
Я широко распахиваю глаза, когда слышу ее возраст, на что она гордо улыбается, и еще шире, когда доходит до второй части.
В тюрьме? Кражи со взломом? Кто, блин, эти люди??
– А я Лаки. Мне двадцать пять, я родом из Лос-Анджелеса и учусь на архитектора. Кроме того, я еще и эскортник. Ли Мей – моя бывшая…
– А это здесь при чем? – злится та. – Ей не нужно об этом знать, блин!
– Это очень важная деталь, понятно?
Я вижу, как он ужасно краснеет, смущенно скрещивая руки, а Ли Мей тем временем взмахом руки призывает меня забыть то, что он только что сказал. У меня нет слов. Значит, все это… было неправдой.
Я думала, что обманываю Левия тем, что веду двойную жизнь, но, оказывается, это он с самого начала водил меня за нос. Он и его друзья даже не те, за кого себя выдают. Все, что он говорит или делает, может оказаться ложью.
– Обо мне ты уже знаешь правду, – вмешивается Томас. – Мне двадцать семь лет, я родился в Швеции и работаю телохранителем. Никто из нас не является профессиональным игроком. Благодаря Левию мы учились уже по ходу.
– Но зачем?
– Наша цель – вчетвером оказаться за финальным столом против Тито.
– А потом?
– Победить, конечно же, – говорит Левий. – Сгодится любой из нас, хотя, очевидно, я бы хотел, чтобы это был я.
Да… вот только он не раскрывает мне еще кое-чего очень важного. То, что я нашла на его USB-флешке, никоим образом не связано с покером. Должно быть, он читает мои мысли, потому что следом добавляет:
– Задача проста. Она состоит из двух этапов: 1) выиграть турнир; 2) обернуть его инвесторов против него.
Я вспоминаю о доказательствах его взяток, и все сразу же становится понятнее. Мой отец и правда прогнил до мозга костей, м? И из-за меня Тито уничтожил все собранные ими улики. И хуже того: теперь он постоянно начеку, потому что знает, что Левий у него на хвосте.
Я, как дура, запорола весь его план.
Не в силах сдержаться, я с восхищением смотрю на него. Левий – настоящий гений. Он с идеальной точностью все спланировал – или с почти идеальной: он просто не ожидал, что в это равенство вмешаюсь я.
В глубине меня звенит глухая обида на то, что меня предал собственный отец. Я всю жизнь старалась стать той, кем он сможет гордиться, и для чего? Он не заслуживает всех этих усилий. Его даже нельзя назвать порядочным человеком, которым я всегда его считала.
И видит бог, я бы многое заплатила, чтобы увидеть на его лице ужас в момент, когда Левий выиграет этот турнир.
Я принимаю решение почти сразу. Я хочу к ним присоединиться. Настало время перейти на другую сторону.
– Итак… если я правильно понимаю, – восклицаю я, по очереди окидывая каждого из них взглядом. – Это и есть твоя команда?
– Да. А что?
– Убийца с ахроматопсией, социопатичный двойник Криса Хемсворта, бывшая зэчка, фанатеющая от Тейлор Свифт, и эскортник, помешанный на романтике? Это еще не считая меня, твоей фальшивой жены, зависимой от азартных игр.
Левий весело улыбается и кивает:
– Именно так.
Я киваю в ответ:
– Круто. Я в деле!
Глава 18. Июнь. Лас-Вегас, США. ЛЕВИЙ
– У вас такой красивый цвет кожи!
Я вежливо улыбаюсь в ответ, не зная, что сказать. В зеркале, на расстоянии двух сидений, мне насмешливо улыбается Роза, и я, не задумываясь, отвечаю ей тем же.
У нас не было возможности поговорить о том, что произошло до… всего этого. О нас с ней, на моей кровати, наполовину раздетых. О том, как она кончает мне в рот. Надо сказать, не так уж часто нам удавалось остаться наедине.
Сначала я думал, что она меня избегает. Боялся, что ее испугают те мои ночные откровения. Похоже, я снова ее недооценил. Она все проглотила, переварила и приняла.
– Вы когда-нибудь уже участвовали в видеоинтервью? – спрашивает меня визажистка, слегка подкрашивая мне губы.
– Это наше первое официальное совместное появление.
Наша съемка для Glamour, озаглавленная «Levi Ivanovitch and His Wife Take a Love Test», была перенесена из-за моего плотного графика. Сегодня единственный день, когда я не играю. Это небольшое изменение не позволило нам подготовить свои ответы, но Роза успокоила меня, напомнив, что до сих пор мы всегда импровизировали.
– Чувствую, будет весело, – хихикает она, потирая руки, когда съемочная группа отводит нас к месту съемок.
– Не слишком обнадеживающе.
Одной рукой я держу ее за талию, пытаясь отогнать воспоминания о ее обнаженном теле надо мной. Честно говоря, до сих пор не могу поверить, что это действительно произошло. До смешного похоже на сон.
Мы заходим в студию. В ней толпится куча народа: техники, стилисты, визажисты, операторы, переводчики… Множество разных людей, собравшихся в одном месте.
Я окидываю взглядом выбранные декорации: белый однотонный фон. И больше ничего. К нам с широкой улыбкой на лице подходит журналистка, о которой мне говорила Ли Мей. Поздоровавшись, она вкратце объясняет, как все будет происходить.
– Ведите себя как можно естественнее. Смотрите в камеру. И, самое главное, не поворачивайтесь к нам спиной. Как бы там ни было, спасибо за то, что пришли сегодня, нам не терпится увидеть, что из этого получится! Вы очень друг другу подходите.
Я вскидываю бровь, глядя на Розу, но она лишь закатывает глаза. На нас вешают микрофоны, пряча их под одеждой, после чего меня выводят в центр. Роза со скрещенными руками и смеющимся взглядом стоит возле камер. Мне вдруг резко становится не по себе. На меня смотрит слишком много людей. Мне это не нравится.
Я вперяюсь взглядом в Розу и более его не отвожу. Я сосредотачиваюсь на ней и только на ней. Тем временем начинается интервью.
– Расскажите о вашей первой встрече. Каким было твое первое впечатление о Розе? Как развивались ваши отношения после?
Начало… мощное. На губах моей фальшивой невесты появляется полная веселья ухмылка. У меня нет времени придумывать какую-нибудь ложь: я выбираю честность.
– Впервые мы встретились в казино, – в естественной манере говорю я. – Она наблюдала, как играли за моим столиком. Я поднял глаза и увидел ее. И, конечно, сразу подумал о том, что она очень красивая. Я предложил ей сыграть против меня, и она согласилась. И во всем своем великолепии разбила меня в пух и прах.
Я улыбаюсь, видя ее довольное выражение лица. Кажется, будто все это было целую вечность назад, однако… прошло всего несколько недель.
– Мое первое впечатление? Она показалась мне интригующей. Умной. А еще самодовольной. Я подумал… что нашел кого-то похожего на меня. Быть может, даже родственную душу? К сожалению, в тот первый вечер она от меня ускользнула, но я сделал все возможное, чтобы ее вернуть. Подумал, что это была судьба.
Ее улыбка меркнет по мере того, как она, стоя на другом конце комнаты, с жадностью меня слушает. Я осознаю, что мне даже не приходится врать. Все, что я говорю, думаю на самом деле.
– Поначалу нам было нелегко. Думаю, мы оба были начеку, боялись пораниться. Но в конце концов мы друг к другу привыкли. Сегодня же… – говорю я, глядя ей прямо в глаза, – она – одна из пяти человек, которым известно обо мне все. Я слепо ей доверяю.
Я мог бы предположить, что сказать нечто подобное будет очень тяжело, но, как ни странно, это не так. Кажется… я действительно так думаю. Роза, выбитая из колеи, моргает, а затем отводит взгляд. Ее просят встать на мое место и ответить на те же вопросы.
Я издали наблюдаю за ней, великолепной в своем прозрачном корсете с цветами, надетом поверх тонкой белой водолазки. Она рассказывает, что намеревалась обобрать меня в покер, чтобы купить себе новые туфли, и от этого все смеются.
– Что до моего первого впечатления… Если честно, он мне не понравился, – говорит она, кривясь, на что я в ответ возмущенно вскидываю бровь. – Он был слишком… богатым. Слишком красивым. Слишком заносчивым. Каждый раз, когда оказывалась с ним рядом, я чувствовала, будто теряю контроль. Думаю… он раздражал, потому что мне казалось, что он лучше меня.
О. Я в удивлении хмурюсь. Я не ожидал ни того, что она в принципе испытывала нечто подобное, ни того, что она признается в этом на камеру.
– Но со временем я поняла, что ошибалась. И что в конечном счете мы с ним одинаковы. Когда я рядом с Левием… мне становится спокойнее. С ним я сбрасываю с себя маску. Могу позволить себе быть самой собой и не бояться, что меня осудят. Благодаря ему я чувствую себя… важной.
Бум-бум.
Я сопротивляюсь своему желанию в изумлении схватиться за грудь. Внезапно мое сердце забилось быстрее. То, что она только что сказала… именно это я испытываю и сам.
Когда она заканчивает, меня приглашают к ней присоединиться. Я со спокойной улыбкой становлюсь напротив. Следующее задание – обниматься в течение минуты.
– Иди сюда, – говорю я, широко раскидывая руки.
Она мотает головой, дразнясь, но я подхожу ближе и, наклонившись, поднимаю ее.
– Это не объятия, – жалуется она, держась за мои плечи.