Но если он откажется, я не стану стоять в стороне.
Тито смотрит на меня одновременно и с холодом, и с презрением – почти с отвращением. От этого взгляда сердце моей внутренней маленькой девочки обливается кровью.
– Я так не думаю.
Я хмурюсь. Я ждала чего угодно, но только не подобного ответа. Он резким голосом продолжает:
– Потому что если ты это сделаешь, мне придется раскрыть секрет твоего дорогого жениха всему миру. Думаю, на пользу ему это не пойдет, не так ли?
Я напрягаюсь, мое лицо бледнеет. Нет. Нет-нет-нет. Мог ли он узнать о смерти Иакова? Как вообще можно выяснить нечто подобное? Словно загнанная в угол, я молчу. Я ненавижу Левия, но я обещала унести его секреты с собой в могилу. Если отцу удалось как-то раздобыть их… это просто катастрофа.
Я пытаюсь придумать, как ему помешать, но безрезультатно. Уж лучше пускай Левий проиграет турнир, чем попадет в тюрьму. Вот почему я стыдливо прикусываю губу и тихо умоляю:
– Пожалуйста… ты не можешь этого сделать.
Тито недовольно щелкает языком.
– Ты слишком слабая, Роза. Это раздражает. Я пытался воспитывать тебя так, чтобы ты стала жестче, но это оказалось пустой тратой времени. Сначала покер, теперь это. Внешне ты полна решимости, но стоит только красивому мужчине проявить к тебе немного внимания, как ты сразу раздвигаешь перед ним ноги. Это разочаровывает.
Он словно отвесил мне пощечину. Очень похоже на то, как вчера вечером меня бросил Левий. Как будто я и в самом деле готова отдаться кому бы то ни было за деньги и пару ласковых слов, прошептанных на ухо. Неужели это действительно все, чего я стою?
С горящими от унижения щеками я сдерживаю свое желание ударить его в ответ. Уж пусть лучше он думает, что хочет. Как только я вернусь в Венецию, я заберу маму и исчезну далеко-далеко.
– Итак… что выберешь? Останешься и поможешь мне, а я в ответ сохраню этот маленький секретик?
Я сглатываю, чувствуя себя так, будто от меня осталась лишь оболочка, а внутри – пустота.
– Хорошо.
Глава 26. Июнь. Лас-Вегас, США. ЛЕВИЙ
Когда я возвращаюсь после длинного игрового дня в номер, я сразу же понимаю, что Роза ушла. Моя теория подтверждается, когда я прохожу в нашу комнату и обнаруживаю, что ее шкафы пусты. Она воспользовалась моим отсутствием, чтобы собрать вещи. Исчезло даже кольцо, валявшееся раньше на полу в коридоре.
Несколько минут просто стою посередине комнаты свесив руки. Я чувствую себя абсолютно опустошенным. Я всю ночь не спал – был слишком занят тем, что играл в гостиной в карты. Даже не нашел время убрать весь тот бардак, что мы устроили вечером.
У меня ни на что нет сил.
Достаточно было только увидеть за столом лицо Тито, чтобы почувствовать тошноту. Он выглядел очень расслабленным, едва ли не торжествующим. Это показалось мне странным. Чему он торжествует, если его план провалился?
Может ли быть так, что Роза действительно раскрыла ему мои секреты? Чтобы отвлечься, я решаю принять холодный душ. Интересно, что она сейчас делает? Спит в соседнем номере? Полагаю, отныне мы с ней официально враги.
Мне это не нравится. Я бы предпочел не видеть, как она передо мной слоняется.
Закончив мыться, я иду на кухню, чтобы приготовить себе поесть. Мой взгляд падает на лежащие в корзине с фруктами перцы. Я уже собираюсь взять один, как вдруг натыкаюсь на стикеры, на которых почерком Розы написано: слева – «зеленый перец», справа – «красный перец». Я замечаю, что то же самое она проделала и с яблоками.
Я срываю стикеры и выкидываю их в мусорное ведро. Это портит мне аппетит. Я собираюсь вернуться назад, но, когда прохожу через гостиную, в ней, собравшись вокруг стола, сидят остальные. Стоит мне только появиться, как разговоры стихают и все они устремляют на меня взгляд.
– Что случилось? – бесцветным голосом спрашиваю я.
Лаки, чья рука закована в гипс, выглядит так, будто вот-вот разревется. Его взгляд полон жалости. Ли Мей закусывает губу, о чем-то думая. Я тут же догадываюсь, что происходит.
– Ты им рассказал?
Томас пожимает плечами.
– Это нужно было сделать.
Я молча киваю. Лаки разражается слезливой тирадой о том, что он должен был догадаться, что он не справился со своей задачей, что он даже заказал нам всем пятерым браслеты дружбы, и так далее, и тому подобное.
Сидящая рядом с ним Ли Мей молчит, но по ее поджатым губам я понимаю, что ей есть что сказать. Ее взгляд падает на меня, и я вскидываю бровь, как бы побуждая ее начать.
– Это… разочаровывает, – грустным голосом признается она.
– Еще как.
– Думаешь… все это время она притворялась?
– Я знаю это наверняка.
Она как будто бы не согласна со мной целиком. Это раздражает. Потому что я не хочу снова терзаться этим вопросом. Я отказываюсь и дальше метаться в страданиях и, как следствие, питать безумные надежды.
– Ты испытывал к ней чувства?
Ее вопрос словно гром среди ясного неба. Все трое смотрят на меня в ожидании ответа, который так и не звучит в воздухе. Я ненавижу раскрывать свои чувства, но от этих троих мне прятать нечего. Поэтому я засовываю руки в карманы и киваю.
Хуже всего то, что я все еще их испытываю. К сожалению, они не исчезли вместе с ней. Это было бы слишком просто.
– Она объяснила, что ею двигало? – спрашивает Ли Мей.
– Тито – ее отец. Думаю, этого достаточно, нет?
К моему большому удивлению, мне отвечает Томас:
– Не всегда.
Мне это снится или он сейчас ее защищает? Я окидываю его вопросительным взглядом, но он больше ничего не говорит. Я объясняю, что Роза нуждалась в деньгах и внимании папочки, которому всегда было плевать на ее детские рисунки. Невероятно клишированная ситуация.
– Наверняка она сейчас с Тито.
Ли Мей качает головой.
– Мы не так давно столкнулись с ней, она шла за своими вещами.
Сердце в груди заходится в бешеном припадке. Я сдерживаю себя, чтобы не спросить, как она выглядела, что на ней было надето и как она себя чувствовала. Эта девушка обвела тебя вокруг пальца и разбила сердце, болван ты несчастный!
– Она сказала, что собирается вернуться.
– В смысле? – удивляется Лаки. – Куда вернуться?
– Домой. В Италию.
Я изо всех сил скрываю свое удивление и неприятное разочарование. Поэтому я не видел ее сегодня рядом с Тито? Я подумал, что она просто решила не высовываться, но нет – она возвращается домой.
– Когда?
– Сегодня днем. Она, наверное, уже в самолете.
Я должен чувствовать облегчение. Мне больше не придется ее видеть. Этого я и хотел, так ведь? Я раздраженно стискиваю челюсти. Быть может, я просто обманывал себя… потому что одной только мысли о том, что я больше никогда не увижу ее лица, хватает, чтобы вогнать меня в уныние.
Почему она уезжает? Разве она не хотела помочь отцу? Выиграть главный приз? В этом нет никакого смысла. Финал уже не за горами. Уехать сейчас было бы глупо.
Да и, черт подери, она не имеет права так поступать! Это слишком просто. Она собственными руками взяла и разорвала мое сердце, а когда я сказал, что с меня достаточно, просто решила взять и убежать? Это несправедливо. Она как минимум должна была и дальше оставаться поблизости, чтобы я смог подольше ее ненавидеть.
– Тем лучше, – резко бросаю я, пытаясь заглушить собственные мысли.
В ответ мне только тишина.
Мы больше не говорим об этом. В нашем номере запрещено имя Розы. Атмосфера все такая же немного странная, как будто бы неполноценная, как будто чего-то не хватает. Кого-то. Как будто после ее ухода наша компания больше не может быть такой, как прежде.
Каждую ночь я запираюсь в комнате и в одиночестве тренируюсь. Я знаю, что они обсуждают меня за спиной, но не вмешиваюсь. О Розе никто ничего не слышал. Тито всегда ходит один, и это доказывает, что Ли Мей была права.
Она действительно уехала.
Лаки проигрывает перед самым полуфиналом. В гонке остаемся только Ли Мей, Томас и я. Его это не расстраивает. Наоборот, он пользуется этим, чтобы насладиться тем, как нянчится с ним его бывшая, которая после аварии стала относиться к нему с гораздо большими нежностью и терпением.
Что до меня, то я теперь не переношу даже одного вида Тито. От его улыбки начинает тошнить. Однажды я возвращаюсь домой после нескольких часов игры и натыкаюсь на Ли Мей и Лаки, сидящих на диване и смотрящих что-то на компьютере.
Я думаю было присоединиться к ним, но затем замечаю на экране нас с Розой. Я резко и в недоумении замираю.
– Что вы делаете?
Они одновременно подпрыгивают. Заметив меня, Лаки пихает Ли Мей локтем в бок, и та ни разу не нежно захлопывает крышку ноутбука.
– Мы смотрим… порно, – в панике говорит она.
Мрачнея, я поднимаю бровь. Я хорошо узнал нашу одежду и однотонный белый фон. Видимо, наконец-то вышло наше видео для Glamour. Я совсем о нем забыл.
– Ты как раз вовремя! – говорит моя подруга, отходя за своим телефоном. – Я сделала для тебя просто великолепный плейлист, сейчас пришлю.
– Плейлист? Для чего?
Она устремляет на меня невинный взгляд, но я совершенно на него не ведусь.
– Просто так. Чтобы тебе было легче засыпать.
Лаки кивает и тоже уходит за пластиковым пакетом, который затем передает мне в руки.
– А я вот, даю тебе попользоваться парочкой дисков.
– Лаки, я не в настроении смотреть порно.
– Это не порно! – оскорбляется он.
Теперь, когда я об этом думаю, это было очевидно.
– Да, я и сам должен был догадаться.
Не знаю, что еще мне сказать. Поэтому я благодарю их и скрываюсь в своей комнате, как делаю каждый вечер. Я заглядываю в пакет и обнаруживаю в нем трилогию «Бриджит Джонс», что удивляет меня лишь отчасти, а также «Ромео + Джульетта», «Гордость и предубеждение» и «Титаник» во всей красе. Все это я, не впечатлившись, отодвигаю в сторону.
Затем я сажусь на кровать и с любопытством изучаю плейлист, который составила для меня Ли Мей. Обычно я не слишком часто слушаю музыку, но, думаю, мне не повредит. Мне нужно переключиться на что-то еще.