До сегодняшнего дня.
– Да, он переиграл тебя, но такое может случиться с каждым. Давай обо всем забудем.
Он кивает в сторону пакета, побуждая меня его открыть. Я раздавливаю сигарету о ближайшую пепельницу и протягиваю дрожащие руки к бархатной коробочке. Очевидно, это какое-то украшение. Сама того не желая, я вспоминаю мгновение, когда Левий надел кольцо мне на палец. От этого болит сердце.
То самое кольцо, которое я бережно храню в паре носков на дне чемодана.
– Ого, ух ты…
Внутри оказывается изумительное колье с золотой цепочкой и кулоном с авантюрином в форме сердца. Сам камень полупрозрачный, с мраморными вкраплениями, которые придают ему неповторимый яркий зеленый цвет. Его окружает множество мелких бриллиантов. Это очень красиво.
Внезапно я чувствую, что в глубине души разворачивается внутренний конфликт. Взять ожерелье из соображения, что это подарок, или отказаться, потому что я обещала больше никогда ничего не принимать из его рук? Он совершил ужасные вещи, которые я не одобряю, но, быть может, ему под силу измениться? Поэтому я вежливо его благодарю:
– Оно прекрасно.
– Это хорошо. Я рад.
Он помогает надеть его мне на шею, а затем целует в лоб и скрывается в своей комнате. Несколько минут я в потрясении не двигаюсь с места. Я касаюсь пальцами успокаивающего камня и чувствую, как колотится мое сердце. Это первый его подарок мне как женщине.
Я встаю, чтобы ополоснуть лицо водой и освежиться, и надеваю песочного цвета брюки и атласный верх цвета слоновой кости. Скрыв покрасневшие от алкоголя глаза солнечными очками, я снова выхожу из номера. Мне нужно что-нибудь поесть.
Не желая наткнуться на Левия, я проверяю, пуст ли коридор, и иду в сторону лифта. Несколько минут я в нетерпении жду, когда он приедет. Когда это наконец происходит, я захожу внутрь и нажимаю на кнопку первого этажа. Двери закрываются, а я тем временем прислоняюсь к стене, скрещивая на груди руки. В самый последний момент в щель проскальзывает чья-то рука. Лифт снова открывается, являя мне слишком хорошо знакомый силуэт. Я замираю, у меня перехватывает дыхание.
Прямо передо мной стоит Левий, одетый во все черное, словно ангел смерти. Он великолепен. Его взгляд прикован ко мне, точнее, к моим очкам. Я не двигаюсь, чувствуя, как бьется сердце со скоростью сто километров в час. Мне больно его видеть, слишком больно. Я перестаю дышать.
Сначала я думаю, что он выйдет, но этого не происходит. Он заходит внутрь, засунув руки в карманы, и, повернувшись спиной, встает прямо передо мной. В воздухе чувствуется напряжение.
– Красивое ожерелье.
Я едва не подпрыгиваю, удивленная тем, что решил со мной заговорить. Боже, как я скучала по его голосу. Мне нужно взять себя в руки. В ответ я молчу. К сожалению, притвориться, что его здесь нет, – это лучшее мое оружие.
– Впрочем, я бы скорее выбрал для тебя рутиловый кварц. Этот цвет тебе не подходит.
Я сдерживаю смешок. Он-то откуда знает? Он все равно их не видит. И все же… он прав. Рутиловый кварц, с его бежево-коричневыми оттенками, идет мне куда больше. Но я скорее умру, чем признаю это.
Внезапно он нажимает на кнопку аварийной остановки. Лифт слегка потряхивает, и это застает меня врасплох. Мне хочется спросить, что он делает, но он вдруг оказывается прямо передо мной, и его пристальные глаза отчаянно ищут мои. Я пытаюсь удержать на месте свою маску, чувствуя ужас от одной только мысли о том, что он собирается мне сказать.
– Я думал, ты вернулась в Италию, – ровным голосом говорит он.
Я невозмутимо одариваю его насмешливой ухмылкой.
– Передумала. Прости, что разочаровала.
Он несколько мгновений молчит и внимательно меня изучает. Мои руки покрываются мурашками, и это раздражает. Мне нужно срочно выбраться отсюда.
– Ты снова начала играть?
Я не знаю, к чему он клонит. Что с ним не так? Я снимаю очки, чтобы увидеться с ним лицом к лицу, и приподнимаю бровь.
– Что ты от меня хочешь, Левий? Давай быстрее, у меня нет времени.
На его лице ни единой эмоции. Я оказалась отличным учителем. Меня очень удивляет, когда он вдруг говорит:
– Я хотел бы поговорить.
– Мы же уже все сказали, нет?
Он отрицательно качает головой, и на этот раз я вроде бы даже замечаю в его глазах сожаление и стыд. Следующие его слова кажутся мукой:
– В тот вечер я не дал тебе высказаться. Я слишком злился… Но все равно должен был это сделать.
– Не понимаю, что это меняет.
– Многое, – вздыхает он. – Я должен выяснить кое-что раз и навсегда. Ты была серьезна, когда сказала, что сменила сторону?
Я непонимающе смотрю на него. Почему после всего, что случилось, он спрашивает о подобном? Мне хочется солгать, но что-то в его взгляде заставляет меня впервые в жизни ответить честно:
– Да.
Все, я это сказала. У меня дрожат ноги. Левий закрывает глаза и слегка качает головой. Он глубоко вздыхает, а затем вновь их распахивает. Он как будто о чем-то думает. Когда его взгляд снова встречается с моим, он настроен крайне решительно.
– Я соврал.
Мой мозг отключается. Я боюсь значения этих слов. Он со спокойным выражением лица продолжает:
– Когда сказал, что воспользовался тобой. Я соврал. В тот день, когда узнал о том, кем ты была на самом деле, я действительно ничего не сказал. Потому что хотел увидеть, что ты задумала. Потому что думал, что смогу противостоять тебе. И даже переубедить тебя.
Я не слышу ничего, кроме бешеного стука сердца, который отдается в виски.
– Очень скоро это сыграло против меня, – добавляет он. – Я начал питать надежду… что ты выберешь меня.
Внутри у меня все тает. Не в силах сдержаться, я сглатываю. Я словно приросла к полу. Прямо сейчас Левий признается, что я ему небезразлична. Это по-настоящему? Я не сплю?
Или это очередная его игра? Тоже вполне возможно. Я не могу ему доверять. Не могу позволить себе страдать еще сильнее.
– Роза, – шепчет он, медленно приближаясь ко мне и замирая всего в паре сантиметров от моего лица. – Я готов обо всем забыть. Все простить. Мне нужно только, чтобы ты ответила «да» или «нет» на один вопрос. Хорошо?
Мне ужасно хочется плакать. Потому что я мечтала услышать эти слова, а еще потому, что не уверена, что могу им верить. По-прежнему ничего не говоря, я выдерживаю его полный боли взгляд и с удивлением отмечаю, что его маска уже давно спала.
Он полностью мне открылся.
– Роза Альфьери… ты любишь меня?
Его дыхание словно легкий ветерок касается моих губ. Но ноги едва выдерживают мой собственный вес. Грудь, переполненная эмоциями, вот-вот взорвется.
Он спрашивает, люблю ли я его. Мне хочется ответить «да», но я ужасно боюсь, что он использует это против меня. Притворяться стервой с каменным сердцем гораздо проще. Да и к тому же даже если бы все это было по-настоящему, это ничего бы не изменило.
Я в плену Тито и его угроз.
– Нет.
Я думала, что он снова отгородится, что оскорбит меня или даже покажет свое истинное лицо и скажет, что это был очередной трюк.
Но вместо этого его губы растягиваются в грустной улыбке, и он поднимает ладонь, нежно проводя ею по моей щеке.
– Знаешь, в чем была твоя самая большая ошибка?
Тишина. Единственный звук в этом лифте – это звук моего бьющегося сердца.
– В том, что ты научила меня распознавать ложь, – шепчет он следом, проводя пальцем по моему горлу. – Ты тяжело дышишь… как если бы у тебя изменился пульс. А еще ты словно застыла на месте… как будто борешься сама с собой и готовишься к возможной конфронтации.
Когда я чувствую, как его палец касается моей кожи, мое сердцебиение становится еще быстрее. Я не должна была учить его всему этому. Не моргая смотрю на него, а он склоняет голову набок и совсем тихо шепчет:
– Я думаю, что ты любишь меня, Роза. Очень.
С меня хватит. Я этого не вынесу. Я легонько отталкиваю его, намереваясь уйти, но он ловит меня за запястье. Словно загнанная в ловушку, я смотрю на него.
Следующие его слова становятся моей погибелью.
– Спроси, люблю ли тебя я… и посмотри, лгу я или нет.
Я не могу. Это выше моих сил. Я слишком слаба, чтобы вынести эти слова и этот взгляд. Все это.
– Не хочу.
– Я ведь предупреждал тебя, помнишь? – перебивает он голосом, полным упрека. – Я ведь говорил, что ты не захочешь в это лезть. Но мадам никого не слушает. Вот только сейчас пришло время взять на себя ответственность. Поэтому скажи… что ты собираешься делать? Бежать? К бегству у тебя талант.
Я задыхаюсь. Я не готова к очередной ссоре, если только он не собирается вновь ударить по больному месту. Мне жутко хочется его поцеловать, коснуться, сказать ему, что я сожалею, что он дорог мне, как никто другой.
Но, твою мать, я не готова.
– Если это очередная твоя игра, то это не смешно, – сердито предупреждаю я, вырывая запястье из его хватки.
– Я не играю.
– Позволь мне в этом усомниться. В твоем случае никогда не знаешь наверняка! Ты всех обманываешь, ты всегда на шаг впереди, так как я могу открыть свое сердце человеку, которому даже не могу доверять?
На этот раз я перехожу границы. Черты его лица искажает знакомый гнев, и он отвечает:
– И это говоришь мне ты? Серьезно? А ты наглая, Роза.
Это точно. К этому я и клоню. Если мы постоянно играем в какие-то игры, если мы не способны довериться друг другу, то в чем тогда смысл? Я не хочу быть с человеком, в искренности которого буду постоянно сомневаться. И не хочу, чтобы он всю жизнь подвергал сомнению мои собственные чувства.
– Думаю, мы просто не созданы друг для друга.
Его красивые губы изгибаются в ледяной улыбке.
– Значит, бегство. Не слишком удивлен, но все же разочарован. Роза не изменяет своим прежним привычкам, потому что боится темноты, точно маленькая девочка, которая боится монстра под кроватью…
– Да пошел ты.
– Нет, да пошла ты, – выплевывает он в ответ. – Ты трусиха, Роза. Ты считаешь трусом Лаки, но ты гораздо хуже его. Если ты отказываешься верить мне после того, как я поделился с тобой самыми страшными своими секретами… больше я ничего не в силах сделать.