Он не дает мне времени ответить. Он снова нажимает на аварийную кнопку, и лифт возобновляет движение. Мне дурно. Он прав: таких трусов, как я, еще поискать.
– Я устал, – тихо добавляет Левий, когда двери открываются на первом этаже. – Я больше не могу за тобой бегать.
Не сказав более ни слова, он исчезает.
С трясущимися ногами я хватаюсь за стенку, чтобы не упасть. Проблема не в том, верю я ему или нет. Это была лишь отговорка. Я прекрасно видела проблеск искренности в его глазах.
Я небезразлична Левию Ивановичу так же, как и он мне.
Настоящая проблема в Тито. Я даже представлять не хочу, что случится, если я решу вернуться на сторону Левия. В отместку отец наверняка сбросит свою бомбу. А об этом не может быть и речи.
Уж лучше пускай Левий ненавидит меня, чем сядет в тюрьму. Он будет проклинать меня… но хотя бы останется на свободе и воссоединится со своей матерью. Как он всегда и хотел.
Моя семья и без того уже принесла им достаточно страданий.
Я не стану поддерживать это проклятие.
Я не буду есть. У меня пропал аппетит.
Я сразу же возвращаюсь назад, параллельно избавляясь от этого проклятого ожерелья, которое вдруг резко потяжелело. Поверить не могу, что моему отцу удалось меня подкупить. Это была просто взятка, не более. Он в таком хорош.
Принимаю душ и вскоре засыпаю. Я проваливаюсь в глубокий сон без сновидений. Так проходит три часа. После полудня меня будит стук во входную дверь. Я игнорирую его, думая, что либо ее откроет Тито, либо наши незваные гости в конце концов сдадутся, но шум не прекращается.
Поэтому я встаю и, все еще полусонная, иду к двери. Увидев троих охранников, я напрягаюсь.
– Добрый день. Вы Роза Альфьери?
– Э… да.
– Вы можете подтвердить, что это вы на фото?
Я щурюсь при виде протянутого мне листа. Им оказывается распечатанное черно-белое фото, вероятно, с камеры видеонаблюдения. На нем я вижу себя, стоящую в ожидании лифта сегодня утром.
– Да, это я. Что происходит?
– Прошу вас пройти со мной.
Мое сердце колотится. Я спрашиваю, по какой причине они этого требуют, но беседовавший со мной мужчина прожигает меня взглядом и отвечает:
– Вас обвиняют в краже.
Глава 28. Июнь. Лас-Вегас, США. ЛЕВИЙ
– Краже? – ошарашенно повторяю я.
Томас кивает. Мне до сих пор трудно в это поверить. После того разговора с Розой я на несколько часов вернулся на турнир. Едва я только снова поднялся на наш этаж, и тут же на меня как снег на голову обрушился мой друг и объявил о том, что Розу арестовала служба безопасности отеля. Ее обвинили в краже колье стоимостью шесть тысяч долларов – не меньше.
– Думаешь, это правда? – спрашивает Лаки.
Я сразу же отрицательно мотаю головой. У Розы множество недостатков, но она не воровка. И все-таки я действительно видел у нее на шее украшение. И потому я в растерянности.
– Ей стоило уехать, как она и планировала…
Я смотрю на Ли Мей, не отрывающую глаз от своих ногтей. Я знаю, что она скучает по Розе. Она остается со мной исключительно из верности. Ничего не понимая, я прошу Томаса снова повторить то, что и без того уже знаю.
– Одна из постоялиц заявила, что потеряла кулон с красным агатом с бриллиантами по кругу. Она настаивает, что он существует в единственном экземпляре, потому что был сделан специально на заказ. Роза засветилась с этим ожерельем на камерах, но когда ее задержали, его нигде не было…
– Погоди-ка секунду, – перебиваю его я, поднимая руку. – Ты сказал «красный агат»?
– Да.
Это не она. Меня накрывает волной облегчения, но я не показываю этого остальным.
– Тогда они ошиблись. Камень не был красным.
Все они молча на меня смотрят. Не сразу, но я понимаю, что они верят мне лишь отчасти. Ли Мей морщится и говорит:
– Без обид, но ты последний человек, к которому я бы обратилась, если дело касается цветов.
– Я понимаю. Но, уверяю вас, это был не агат.
– Ладно, я тебе верю, – говорит Томас. – Но это значит, что ты единственный свидетель, потому что после этого она сразу поднялась в номер. Больше она ни с кем не виделась.
А. Нас снова окутывает давящая тишина. Если Роза вернулась сразу же после того, как встретилась со мной, то да, я единственный, кто может подтвердить, что она невиновна.
Я и без того знаю, как собираюсь поступить, но все равно спрашиваю, что об этом думают остальные. Должны ли мы ей помочь? Никто из них не торопится с ответом. Ли Мей виновато пожимает плечами. Лаки осмеливается сказать:
– Не знаю, Левий… я люблю ее, но она нас обманула.
– Мы должны ей помочь.
Все в изумлении оборачиваются к Томасу, все, кроме меня, – я ограничиваюсь простой улыбкой. Я так и думал. Томас притворяется высокомерным, но, думаю, Роза пришлась ему по душе. Как и всем нам.
– Но она лгунья, – говорит Лаки.
– А мы нет, что ли? – парирует Ли Мей. – Насколько мне известно, мы тоже не были с ней честны. Как минимум не с самого начала. Она ничем не была нам обязана. Конечно, впоследствии она могла бы рассказать нам всю правду, но только представь, как тяжело ей, должно быть, было, учитывая, как сильно мы ненавидим ее отца?
Лаки, судя по всему, чувствует укол совести, потому что отводит взгляд и, надув щеки, больше ничего не говорит. Я сначала молчу, а затем подытоживаю:
– Так что?
– Так что Роза теперь часть компании, – говорит Томас. – И мы не бросим ее в беде.
Приятно удивленный, я не сдерживаю своего смеха. Видимо, Роза теперь действительно одна из нас, нравится ей это или нет.
– Супер. Тогда вперед!
Меня проводят в комнату охраны; внутри находятся два охранника, мужчина в костюме, два полицейских… и Роза, в мрачной тишине сидящая за столом.
Ее лицо не выражает никаких эмоций. Она не поднимает на меня глаз, но ее напряженные плечи выдают то, что ей известно о моем присутствии. Меня просят присесть напротив нее, что я и делаю.
Мужчина в костюме называет свое имя, и я понимаю, что он – управляющий отеля.
– Вы – Левий Иванович, участник Главного турнира по покеру, – говорит он, скрещивая руки. – Я вас знаю.
– Именно так.
– А мисс Альфьери… ваша жена, так?
– Невеста, – поправляю его я.
Роза с мрачным взглядом по-прежнему, стиснув зубы, молчит.
– Понял. На шее вашей невесты видели колье стоимостью шесть тысяч долларов, которое существует в единственном экземпляре и принадлежит одной из наших гостей. Эта дама утверждает, что ее ожерелье пропало. Но когда мы спрашиваем у вашей невесты, где находится упомянутое украшение, она ничего не может нам ответить. Его нигде нет.
Я борюсь с желанием снова взглянуть на Розу. То, что мы якобы помолвлены, усложняет задачу. Они могут подумать, что я защищаю ее из-за того, что мы влюблены.
– Вас тоже видели на камерах, – продолжает мужчина. – Сперва в коридоре, потом в лифте. Но ушли вы не вместе.
– Да, у нас случилась… небольшая ссора. Я не особо в восторге от своего тестя, – загадочно добавляю я, что вызывает у него любопытство.
– Вы говорите о Тито Ферраньи? Поэтому мисс Альфьери на данный момент проживает в его номере?
– Именно так. Это просто небольшая любовная ссора, ничего серьезного. Мы с Тито соперники, отсюда и перепалка.
Он понимающе и явно заинтригованно кивает. В конце концов он прочищает горло и, уступив место одному из охранников, предоставляет ему заняться всем остальным. Лысый мужчина подходит ко мне и объясняет, что они уже вызвали полицию, но все же предпочли бы решить это дело между нами.
– Вы единственный, кто видел вашу невесту с этим ожерельем. Не могли бы вы описать, как оно выглядело?
Я соглашаюсь, и это, по всей видимости, приходится ему по вкусу. Он показывает мне черно-белое фото – изображение с камеры видеонаблюдения – и спрашивает, об этом ли колье я говорю. Я подтверждаю.
– Чудесно. Вы упомянули камень в середине. Будьте добры, скажите, какого он цвета?
Роза резко поворачивает ко мне голову. Я догадывался, что он задаст мне этот вопрос, но не думал, что это произойдет в самом начале разговора. Я не заготовил никакого ответа на этот случай. Я просто знаю, что он не был красным.
– Ваша невеста утверждает, что ожерелье, которое было на ней, отличается от того, которое было утеряно. Якобы камень другого цвета. Ваши показания очень нам помогут.
– Он был красным, так ведь? – спрашивает второй охранник, убийственно глядя на Розу.
Я смотрю на него и спокойно отвечаю:
– Вы пытаетесь повлиять на мой ответ, господин.
– Просто расскажите нам, что вы видели, – с раздражением рычит он. – Какого он был цвета?
Тишина. Я долго думаю, а затем пожимаю плечами. Мне не остается ничего другого, кроме как сказать правду. Я не могу просто взять и выпалить случайный цвет, который с огромной вероятностью не совпадет с версией Розы.
– Не знаю.
– Ложь ничего вам не даст. Если вас уличат в соучастии…
– Лучше бы я врал, но, к сожалению, я говорю искренне.
Роза сухо одергивает меня:
– Заткнись, идиотина.
Я мягко улыбаюсь, но при этом даже не смотрю на нее. Понимаю ее беспокойство, но оно излишне. Я знаю, что должен сказать. Я знаю, что так будет правильно. Хоть в глубине души я и испытываю страх.
Усмирив свое колотящееся сердце, я признаюсь:
– Я не могу ничего вам на это ответить просто потому, что я понятия не имею, как выглядит красный цвет. Да и любой другой цвет, если уж на то пошло.
В комнате воцаряется абсолютная тишина. Мужчины обмениваются взглядами, а Роза, не веря своим ушам, все так же неотрывно смотрит на меня. Она говорит им, что я шучу; управляющий вздыхает, думая, что я издеваюсь над ними.
– Это не шутка. У меня с рождения диагноз ахроматопсия, – объясняю я, чтобы они мне поверили. – Все цвета, которые я вижу, серые.
– Вы лжете.
– Могу дать вам номер моего врача, если хотите. Правда, он говорит по-русски. И он не самый приятный в общении человек.