– Спасибо, – шепчу я сквозь слезы.
Это мелочь, но я знаю, что он все понимает. Спасибо за вчера, спасибо за сегодня. Спасибо за то, что продолжаешь гоняться за мной, даже когда я лишь все усложняю.
Он молча кивает, легко улыбаясь.
– А теперь? – спрашивает Лаки.
Томас в отвращении кривится, пытаясь отстраниться.
– А теперь давайте-ка чуток отойдем друг от друга. Ли Мей права, от нас ужасно несет потом.
– А если серьезно?
Мы все с интересом смотрим на Левия. Он задумчиво рассматривает одного за другим, а затем останавливает взгляд на мне и решительно протягивает руку.
– Партнеры? – мягко говорит он. – На этот раз серьезно.
Остальные оборачиваются к нам, затаив дыхание. Я вспоминаю о Тито, его махинациях, об унижении, которое я испытала, когда меня, словно преступницу, арестовала полиция… и со зловещей улыбкой сжимаю ладонь Левия:
– Партнеры.
Глава 30. Июль. Лас-Вегас, США. ЛЕВИЙ
Роза снова перебралась в мой номер.
Несмотря на то что она обосновалась в своей прошлой комнате, а не спит вместе со мной, я чувствую, будто мне стало легче дышать. Теперь, когда она опять со мной, я осознаю, как сильно мне ее не хватало.
Ли Мей и Лаки оказались достаточно «великодушны», чтобы разделить одну постель на двоих, – хотя лично мне кажется, что только этого они и ждали. Все стало таким, каким и было, – или почти таким. Прикрывшись тем, что мне нужно поспать, я оставил их объясниться друг с другом и наверстать упущенное время. Но через стены моей комнаты я все равно их слышал. Роза извинилась, а мои друзья ответили, что теперь все в прошлом и что теперь она – часть команды.
Более того, она действительно пообещала, что постарается сделать все, что в ее силах, чтобы прекратить играть. Поэтому я решил ее уволить. О том, чтобы она продолжала тренировать меня покеру, а потом боролась со своими внутренними демонами, не может идти и речи. Сидя в своей комнате, я в компании Ли Мей готовлюсь к турниру, а Лаки тем временем развлекает Розу, заставляя ее весь день напролет смотреть романтические комедии.
– Нам нужно кое о чем тебе сказать, – восклицает он, когда мы все вместе сидим в гостиной и ужинаем.
Роза хмурится.
– Очень похоже на объявление о расставании.
– Нет, клянусь. Теперь ты с нами навсегда, детка.
Лаки выставляет пальцы в форме пистолетов и соблазнительно ей подмигивает. Ли Мей закатывает глаза. Наконец они все оборачиваются ко мне и терпеливо ждут. Я смотрю на Розу и мягко объясняю:
– Мы хотим покончить с Тито.
Я не знал, как сказать ей об этом. Разумеется, она и без того догадывалась. Но наши планы куда более масштабны. Я не просто хочу, чтобы он проиграл турнир. Я хочу отправить его в тюрьму за все его преступления.
Роза прочитывает это в моих глазах. Лучше я скажу ей об этом прямо, чем буду действовать за спиной. Хотя она и ненавидит его, он все еще ее отец.
– Ты не обязана нам помогать. Если тебе не нравится, мы не будем обсуждать это при тебе. Но я хотел, чтобы ты знала.
Не хочу, чтобы она думала, что я ей не доверяю. Я знаю, что она больше ничего не выдаст Тито. Роза задумывается, а затем кивает.
– Что ты задумал?
Остальные кажутся удивленными. Я – нет. Тито сделал огромную ошибку, когда сдал свою дочь полиции: он владел ее безграничной любовью и верностью, но, вместо того чтобы бережно хранить их, он их опорочил. Вот только подобные чувства не бывают вечными и безусловными. Если их не подпитывать, они погибнут.
К тому же Роза терпеть не может, когда об нее вытирают ноги, и неважно кто – семья или нет.
– Он снова планирует мухлевать.
– За финальным столом? У всех на глазах, прямо перед камерами? – негодует она. – Для этого нужно быть совсем чокнутым!
– Он не дурак, – вмешивается Томас. – Это будет мухлеж высокого уровня при помощи инфракрасных линз и карт с невидимыми чернилами.
Роза в замешательстве открывает рот. Она говорит, что такого не может быть, что мы не в боевике и что в реальной жизни такого не бывает. Мы одновременно смеемся.
– Ради покера? Серьезно?
– Не ради покера. Ради двенадцати миллионов долларов.
Это ее убеждает. Тито не первый, кто жульничает на покерном турнире подобного масштаба, да и не последний. Он хорошо играет, он богат, умен, и у него есть связи. Если он не уверен в собственных силах, ему крайне выгодно будет смухлевать.
– Откуда вы знаете?
– Мы наблюдали за ним несколько недель. Один из его людей, крупье, слишком ярко отреагировал на наше предложение.
– Сколько ты ему дал? – усмехается Роза, выгибая бровь.
– Слишком много, – со вздохом отвечает Томас.
Мы все объясняем внимательно слушающей Розе и вместе придумываем, как ему противодействовать. Роза предлагает сообщить об этом в казино, но я категорически отказываюсь, объясняя, что донос – это последнее, чего мы хотим.
– Турнир остановят. Это помешает и нашей победе.
– Даже если мы донесем на него уже после победы? – спрашивает Лаки.
– Одна фигня, – говорит понявшая меня Роза. – Под сомнение будет поставлена не только победа Левия, но и весь турнир целиком. Мы не знаем, как долго Тито жульничал. Скорее всего, с самого начала. А это, вполне вероятно, означает, что некоторые игроки выбыли из игры, хотя на самом деле не должны были.
Это да. Поэтому наша цель – помешать Тито сжульничать, а не сдать его.
– Саймону, подкупленному крупье, можно доверять. Осталось только понять, как лучше действовать.
Мы заказываем в номер еду и, обедая за журнальным столиком, продумываем, куда будет лучше нанести удар. Как будто ничего и не случалось. Роза улыбается и со всеми шутит; со всеми, кроме меня.
Мы друг к другу относимся с теплом, но атмосфера между нами по-прежнему напряженная. Будто никто не решается сделать первый шаг. И все же нам необходимо поговорить.
Она знает, что я к ней чувствую, и знаю, что, несмотря на ту ее ложь в лифте, она чувствует то же самое. Ситуация непростая, достойная шекспировской пьесы, но я хочу рискнуть. Я слишком долго отодвигал все то хорошее, что случалось в моей жизни, на второй план, боясь, что не заслуживаю этого.
Я устал. Мне нужна Роза. Может быть, я ее и не заслуживаю, но я решил и дальше быть эгоистом. Я в любом случае попаду в ад, так зачем же сдерживаться?
Вот только удачный момент так и не наступает. Каждый раз, когда мне удается застать ее в одиночестве, мне либо не хватает смелости, либо нас кто-то прерывает. Поэтому я довольствуюсь нашими незначительными взаимодействиями, например, когда мы соприкасаемся руками, одновременно за что-то хватаясь, или робко улыбаемся друг другу с противоположного края стола.
Каждый день словно мучение. Я сам себя не узнаю.
– Чего ты ждешь? – однажды вечером ноет Ли Мей, когда я играю в карты, сидя на полу в своей комнате. Я рычу на нее, давая понять, чтобы она оставила меня в покое, но тут появляется Лаки и закрывает за собой дверь.
– Я того же мнения. Какого черта ты делаешь?
– У меня завтра очень важный финал, помните? Вот что я делаю.
– Скорее уж ты трусишь. Это на тебя не похоже. Обычно ты идешь напролом, не думая обо всем остальном.
Я стискиваю зубы.
– Вот именно. Здесь же все иначе. В этот раз я не хочу облажаться.
Лаки с умилением смотрит на меня и внимательно слушает. Этот вид сплетен – его любимый. Стоит только заговорить о любви, и он тут как тут. В разговор вмешивается Ли Мей и советует не ходить вокруг да около, если, конечно, я не хочу, чтобы Роза передумала.
– А потом что? – возражаю я против своей воли. – Ну закончится турнир, а дальше? Она живет в Венеции, а я – в Санкт-Петербурге.
– И что? Любовь не знает границ.
– Моя мама скоро выходит из тюрьмы. Нам нужно будет наверстать упущенное время. А затем я должен буду заняться «Распутиным». У меня нет времени на…
– Бла-бла-бла, какие нелепые отмазки, – бормочет Ли Мей. – Существует такая штука, как отношения на расстоянии. Посмотри на нас с Лаки.
– Вот да, давайте поговорим об этом, – лукаво улыбаюсь я. – Что вы собираетесь делать? Лаки учится в Лос-Анджелесе, а на тебе – китайский «Распутин». Как это все у вас должно работать?
Они переглядываются и пожимают плечами. Судя по всему, они переживают из-за этого не так сильно, как я.
– Ну типа, знаешь, секс по телефону? В наше время существуют Скайп и Снэпчат. И если все пойдет по плану, то в силу нашей загруженности мы, если захотим, сможем прилетать друг к другу в гости каждый месяц.
Я в отвращении кривлюсь, но в глубине души они кажутся мне милыми. По крайней мере, они пытаются что-то придумать. Ли Мей права, это все лишь отговорки. Я не могу позволить Розе сбежать. О том, чтобы она уехала в Италию до того, как я хотя бы попытаюсь, не может быть и речи.
– Я не знаю, как ей об этом сказать, – жалко признаюсь я. – Я уже пробовал, но… думаю, получилось так себе.
Ли Мей отчаянно мотает головой.
– Такое ощущение, будто ты никогда этого не делал.
– Я действительно никогда этого не делал. Я встречался с кем-то лишь однажды, еще в старших классах.
Они смотрят на меня, широко вытаращив глаза и лишившись дара речи.
– Левий… тебе двадцать семь!
– Да, я в курсе, сколько мне лет, спасибо. И что с того? С сексом я знаком. А вот с отношениями… за последние десять лет у меня особо не было времени о них думать.
– О боже мой.
Я прожигаю их взглядом. Все не так уж плохо. Они делают из мухи слона. Если подумать, я ничего не знаю о романтическом прошлом Розы. Большой ли у нее опыт? Какие мужчины в ее вкусе?
– Значит, тебе еще многому предстоит научиться, – говорит Лаки, упирая руки в бедра. – Тебе нужно посмотреть…
– Только не говори «Бриджит Джонс».
– …«Бриджит Джонс».
Я с сарказмом улыбаюсь, и от этого Ли Мей усмехается себе под нос. Лаки начинает беседовать сам с собой, а затем просит подождать и куда-то исчезает. Почти уверен, что он ушел за своим ноутбуком и намеревается весь оставшийся вечер надо мной измываться.