Глава 11
Анхель и София в молчании вышли из клиники и направились к машине. Анхель обернулся, взглянул на здание и нахмурился. Неприятное место: он изначально чувствовал какой-то подвох.
– Это тебя так сильно расстроило? – он перехватил Софию за руку.
– А тебя – нет? – спросила она. – Твоя жена – больная женщина! У цыган принято рожать и рожать, но не в нашей ситуации.
Анхель улыбнулся и притянул ее к себе.
– Мне не надо, чтобы ты без перерыва рожала. Какая глупость! – Он заглянул ей в глаза. – К тому же ты не настолько больна, просто шансов забеременеть в дальнейшем у тебя меньше. Ты уже беременна, а значит, и потом получится.
Она отпрянула от него и нахмурилась. Мужчина никогда не поймет, что чувствует в такие минуты женщина. К тому же беременная!
– Просто сам факт, Анхель. Ты женился на женщине, которая женщина лишь наполовину.
– Какая ерунда, – он открыл ей дверь машины, приглашая сесть, – ты же не пол меняешь. Я же не проснусь однажды утром с мужчиной?
Она улыбнулась, но, опомнившись, тут же снова нахмурилась и села на переднее сиденье. Он обошел машину и сел рядом.
– Нет.
– Что «нет»?
– Я не поменяю пол, но мне больно оттого, что я как женщина неполноценна. Я не смогу родить тебе десятерых детей…
– Зачем мне десять детей? – испугался Анхель, представив стены клиники, увешанные розовыми плакатами. – Мне столько не надо. Остановимся на…
– На скольких? – она резко обернулась к нему. – Девять?
– Получился один, возможно, будет еще один. Этого достаточно.
София выпрямила спину и сложила руки на груди.
Анхель не мог понять, что происходит с ней. Она злилась? Нервничала? Была раздражена? Это нервировало. Он положил руки на руль, не понимая, что делать дальше, куда ехать и надо ли вообще куда-то ехать.
– Давай поговорим спокойно, – произнес он, – поедем, куда ты скажешь, там и поговорим. Куда ты хочешь?
– В Мали Иджёш, выкапывать коробку, – буркнула София. – Поехали! Мне надо чем-то занять себя, а то я нервничаю. Хоть так докажу тебе, что я на что-то способна.
– Ничего мне не надо доказывать, нервная девушка. Я хочу, чтобы мы поговорили и ты успокоилась. Что ты сейчас хочешь? Может быть, мороженое? Пирог? Торт? Поедем и посидим в каком-нибудь уютном месте.
– Картошку фри, – простонала София, – но я не перестану нервничать!
Анхель улыбнулся и нажал на педаль газа, машина тронулась. Дорога немного успокоила обоих.
Уютное кафе располагалось на окраине города на берегу Дуная. Они сели напротив друг друга. Впервые за их совместную жизнь местом встречи был не «Цеппелин» и не «Обсидиан». Анхель сидел расслабленно, наблюдая, как София наслаждалась картошкой фри. Она даже закатывала глаза от удовольствия.
– Я ревную, – произнес он, и она открыла глаза, посмотрела по сторонам, но ничего подозрительного не увидела. – К картошке фри, – уточнил он. – Ты ее так жадно ешь и при этом издаешь звуки… – Он потянулся к ней через стол. – Прекрати так делать!
– Тебя раздражает?
– Меня заводит.
– Картошка фри?
Анхель рассмеялся, взял ломтик, макнул в соус и поднес к ее губам. Софии приоткрыла рот и откусила ломтик.
– Как вкусно! – простонала она, закрыв глаза.
Анхель тяжело выдохнул, и София засмеялась.
– Вредная девушка. Давай уже наконец придем к чему-то конкретному. Давай поговорим.
– Давай, начинай, – она села прямо, – но я расстроена, вряд ли у тебя получится меня успокоить.
– Хорошо, я попробую, – кивнул он, понимая, что состояние Софии сейчас важнее всего. – Нам надо думать не о том, что у тебя будут проблемы с зачатием в будущем, а о настоящем. Ты беременна, и сейчас все протекает прекрасно. Ты беременная, София! Мы станем родителями, нам надо думать именно об этом. Сегодня, пока я ждал тебя в клинике, я кое-что понял, – он накрыл ладонью ее руку. – Я вообще не чувствую себя отцом.
Она уставилась на него широко открытыми глазами и, кажется, перестала дышать.
– Я уверен, что у тебя почти так же: пока ты не ощущаешь себя матерью. Мы жили друг для друга, а теперь надо научиться жить для кого-то еще, и это очень ответственно. Как только родится наш ребенок, он станет главным и займет все наше внимание. Быть родителями – значит изменить свою жизнь, изменить себя. И начать меняться надо уже сейчас! Тебе сказали не расстраиваться и не переживать, но ты упорно пытаешься найти повод для несчастья. Ты злишься, раздражаешься, потому что в будущем шанс забеременеть равен пятидесяти процентам. Ты уверена, что захочешь рожать и дальше? Ты не цыганка, София, и никогда не сравнивай себя с ними. И я в курсе, на ком женился, мне напоминать об этом не надо, поэтому я не жду от тебя подвигов. Это глупо и несправедливо по отношению к тебе. И если так случится, что у нас будет только один ребенок, я буду рад и одному. – Анхель облокотился на спинку стула и посмотрел на воду. Что он сейчас наговорил? Он сказал правду – все, что думал и чувствовал. Пожалуй, это первый их серьезный разговор – первый шаг в родительство. Значит, их жизнь уже начала меняться.
Зазвонил телефон, Анхель достал его из кармана и увидел имя звонившего. Йон.
Второй шаг, который впервые сделал Анхель, готовясь стать отцом, – сбросил звонок и убрал телефон в карман. Он никогда бы так не поступил раньше, потому что дела общественные всегда ставил выше личных, но не теперь.
София подметила это. Она сидела, не сводя с него глаз, и понимала, что он прав. Во всем! Он озвучил сейчас то, что она побоялась бы сказать ему вслух. И, кажется, он менялся, а она оставалась прежней.
– Я не чувствую, что стану матерью, – прошептала она и привлекла его внимание, – ты прав. Может быть, это придет позже?
– Может быть.
– Я согласна с тобой: надо думать о настоящем и не лезть в будущее. Ты прав. Не будем думать о том, что сказал врач. Нам надо осознать тот факт, что у нас будет ребенок. – Она выдохнула и нахмурилась.
– Пойдем, – он достал из бумажника купюру, положил ее на стол и поднялся, протягивая ей руку, – я кое-что придумал.
– Что? – не поняла София, но встала, взяв его за руку.
– Кажется, я знаю, как заставить нас поверить в то, что мы станем родителями. Я отвезу тебя кое-куда.
Пока они ехали, София держала ладонь на своем плоском животе. Нет, она не ощущала себя беременной. По большому счету ничего не поменялось, лишь изредка появлялись странные желания и повысилась чувствительность к запахам.
Анхель привез их в торговый центр, чем удивил Софию. Взяв ее за руку, он отвел ее в магазин для новорожденных.
– Первый этап, – произнес он, – мы здесь.
– Господи, – умилилась София, рассматривая кроватки, стульчики для кормления, бутылочки, соски… Ее глаза загорелись, и она кинулась к вещам, крошечным костюмчикам, трогая ткань и понимая, что хочет все здесь купить.
Мимо прошла пара – мужчина и беременная женщина, которая гладила свой большой живот. Эта пара выглядела мило, они присматривали кроватку для малыша, который вот-вот появится на свет.
Выбирая вместе вещи для ребенка, София и Анхель испытали восторг и веселье. И кажется, этот первый шаг приблизил их к мысли о том, что они станут родителями. Когда очередь дошла до кроватки, они чуть не разругались, но София, увидев в руках Анхеля белые крохотные пинетки, простила ему все. Странно было видеть Ромаля Бахти с такими вещами, но она заметила, как горели его глаза. Он что-то ей говорил про цвет, а она улыбалась, представляя его с крошкой на руках.
Детский магазин их сплотил и напомнил о серьезной ответственности. Оказывается, выбирать кроватку – это трудно, но так желанно. Телефон по-прежнему разрывался, и Анхель недовольно скидывал звонки Йона и Ясмин, желая вообще выключить его, но, когда на экране высветился неопределенный номер, он замер. София показывала Анхелю кофточку бирюзового цвета, а он уставился на дисплей.
Единственный человек, который мог сейчас вернуть его в реальность, – Александр.
– Мне надо ответить, – произнес он, даже не посмотрев на кофточку, и вышел из магазина, оставив Софию.
– Что тебе? – Гнев нарастал, потому что его вернули обратно в ад.
– Звоню напомнить о том, что принадлежит мне, вдруг тебе память отказала, – произнес в трубку мерзкий голос Александра.
– Я похож на слабоумного?
– Я надеюсь, что даже во сне ты видишь меня и помнишь мои угрозы. У тебя еще один день, завтра мой человек будет ждать тебя в полдень на развилке к цыганской деревне. Подпаленное поле – это лишь начало того, что я могу сделать с твоим народом. Ты же не хочешь никому смерти? Или изгнания из деревни? Может, мне снести все дома? Я еще подумаю.
– Подумай, есть еще время, а я пока подумаю, что можно сделать, чтобы отправить тебя в ад. – Анхель отключился, смотря на погаснувший дисплей.
– Ты что-то скрываешь? – Позади раздался голос Софии, и Анхель обернулся. Он надеялся, что она не услышит этот разговор, ведь он специально вышел, чтобы не волновать ее. Не было желания вмешивать жену в это дело. И хотя она единственная знала, где закопала коробку, он больше склонялся к тому, что попробует найти ее сам. Хоть это сделать было и непросто: предстояло вскопать весь берег у той реки.
– Ничего не скрываю, – солгал он, – это нас никак не касается. Ты выбрала, что хотела?
Он зашел в магазин, она засеменила следом, недоверчиво поглядывая на него. София прекрасно знала своего мужа и могла точно определить его настроение. Он раздражен, думает уже не о кроватке, не о детских вещах и даже не о ее беременности. Он думает о той проклятой коробке. Это звонивший, скорее всего, напомнил ему о ней. София решила сделать по-своему: улыбнулась, схватила Анхеля за руку и подвела к белой кроватке.
– Кажется, я сделала выбор.
Они успеют еще купить разные мелочи: одежду, бутылочки, соски. Надо начинать с главного. София уже знала, какой будет следующая покупка. Так постепенно она втянула Анхеля в мир детских вещей, и он поддался, расслабился. Волна радостных хлопот снова накрыла их. Из магазина они вышли счастливые, с пакетами в руках.