То, что Роза вернулась к любимому занятию, было хорошим признаком. София давно не видела ее сидящей за столом и делающей какие-то заметки.
– Не помешаю? – София присела напротив.
– Ты уже села, – буркнула Роза, но потом поморщилась и добавила: – Прости, я не хотела грубить.
– Ты впервые попросила прощения, – улыбнулась София и задумалась, – а это дорогого стоит. Мы все изменились, наша жизнь изменилась… Мы вроде те же, но какие-то другие.
– Это точно, – согласилась Роза, – никогда бы не подумала, что Ясмин так тяжело жилось: она вставала рано утром и столько готовила. Сейчас я живу ее жизнью, но у меня ничего не получается. Ничего! Я даже проснуться не могу по первому звонку будильника.
– Ясмин это было в радость, она была жаворонком. Ты другая. Мы не должны подражать друг другу, ты не должна копировать жизнь Ясмин. Зачем? Такой Ясмин больше не будет, но и Роза такая одна.
– Такой Ясмин точно не будет, – согласилась Роза. – Какой выход есть у меня? Я могу выйти замуж и уехать отсюда. Я даже думала попросить Анхеля найти мне мужа.
– Замуж? – удивилась София. – Ты? Серьезно?
Роза кивнула и пожала плечами.
– Возможно, это единственный путь к спасению от самой себя.
– Это слишком легкий путь, – улыбнулась София, – пожалей мужа. К тому же ты все так же будешь рано вставать и готовить гору еды. Но хочу вселить в тебя надежду – твоя жизнь изменится после моих родов. Все самое тяжелое ляжет на мои плечи.
– Я буду тебе помогать, – кивнула Роза, – но можно не утром?
– Можно не утром. Кашу можно приготовить и с вечера.
Девушки засмеялись, подумав о такой хитрости. Хотя Ясмин была бы недовольна, бабушка Гюли тоже будет против, но в итоге две новые хозяйки на кухне сообща победят систему.
– Скажи, а ты записываешь в тетрадь рецепты? – продолжала смеяться София. – Может, это кулинарная книга? Возможно, ты повар, а прячешь в себе этот талант?
Цыганка коснулась пальцами тетради, придвинула ее к себе и положила на нее ладонь. Роза уже не смеялась. Она подняла на Софию взгляд, полный желания наконец поделиться самым сокровенным.
Ее рука придвинула тетрадь к Софии:
– Это уже пятая. Я исписала их все. Я пишу… – Она засмущалась, зажмурив глаза. – Нет, ты будешь смеяться.
Она тут же придвинула тетрадь обратно к себе, но София остановила ее и серьезно посмотрела.
– Я не смеюсь, ты же видишь, я не улыбаюсь. Обещаю, что не сделаю этого. Что может находиться здесь такого, что сумеет меня насмешить?
– Это история, – скромно прошептала Роза, – только обещай никому не говорить!
– Обещаю.
– Это история одной девушки, которая жила в городе, училась в институте и любила человека, который на нее не обращал внимания. Он любил другую…
– Ты сочинила историю? – не поняла София. – Ты пишешь книгу?
Роза кивнула и опустила плечи. Ее пальцы пододвинули тетрадку к себе. Кажется, что даже щеки покрылись румянцем…
– Так вот почему ты все время записывала… Ты записывала эмоции?
– Это важно для книги. Эмоции, действия, ситуации. В моей книге есть загадка – человек ставит опыты над людьми и моя героиня пытается ему противостоять. Александр Зец стал прототипом… Но после того как…
Плечи девушки поникли, она отвела взгляд, и София не выдержала, подсела к ней и прижала к себе.
– После того, что он сделал с Ясмин, я больше не могла писать… Продолжила только сейчас. Я ведь не предаю Ясмин, нет? Если я пишу снова, это ведь не значит, что я вернулась к прежней жизни и забыла ее?
– Конечно нет. Никто и никогда ее не забудет. Тебе надо продолжать писать, ведь надо победить этого злодея, отомстить за сестру. Кстати, кто главная героиня? Это Ясмин? И почему у нее безответная любовь?
София взглянула на девушку, но та снова сжалась, потом схватила тетрадь и поднялась:
– Уже поздно, я пошла спать.
– Роза, – София остановила ее, понимая, что сейчас самый удачный момент выяснить кое-что, что терзало ее с самых похорон Ясмин. Все эти месяцы она боялась вернуться к этой теме, но иногда перед глазами стояла картина: они идут с похорон, Роза падает на колени. – Однажды ты сказала, что тоже любила его… Сейчас ты говоришь, что героиня твоей книги любит безответно. Эта героиня – ты. Ты пишешь о себе? Кто твой герой, Роза?
Цыганка остановилась, прижав к себе тетрадь, и не оборачиваясь произнесла:
– Милош.
Глава 28
Маленькая птичка села на ветку, держа в клюве соломинку. Всего лишь пара прыжков, и она скрылась в молодой листве. Вьет гнездо, чтобы вывести потомство и дать начало новой жизни.
София следила за ней, гуляя в саду по молодой сочной траве, вдыхала запах цветков вишни, распустившихся на деревьях тысячами соцветий, слушала пение птиц, которых раньше даже не замечала. Девушка прислонилась к дереву и подняла взгляд на ту самую птичку, которая строила свой дом. Прилетела вторая, и вместе они вплели соломинки в основание будущего гнезда.
Все как в жизни: двое встретили друг друга и создали семью, потом построят свой дом и будут растить потомство.
Ладони Софии легли на большой живот, и она закрыла глаза. Зима была слишком сложной, настолько, что некогда было думать о себе. Сейчас же, прислушавшись к звукам природы, наблюдая за изменениями, София как будто возвращалась к себе. Совсем скоро она возьмет на руки своего ребенка, вынесет в этот сад, расстелет на траве одеяло, положит на него малыша и сама ляжет рядом, прижимая его к груди. Они будут смотреть на птичек, которые к этому времени совьют гнездо. Скорее всего, уже вылупятся птенцы и можно будет наблюдать за хлопотами родителей.
Софии уже не терпелось начать заботиться о своем ребенке. Долгое время они с Анхелем были вдвоем, но с появлением малыша они обретут новый статус – станут родителями. Ждать осталось совсем чуть-чуть.
София пыталась гнать от себя мысли о Милоше и Розе, но они все равно забивали ей голову. Она хотела счастья своей семье и чувствовала себя виноватой, как будто не имела права на собственное счастье, когда другие несчастны.
Милош продолжал грустить. Особенно сильно это стало заметно, когда на деревьях появилась листва. Каждый день он ходил на могилу к Ясмин и проводил там много времени. Он решил вернуться в свой дом, но забрал с собой большую часть вещей любимой. Комната Ясмин пустовала, Роза отказалась в нее переезжать.
– Когда ваша дочка вырастет, – однажды сказала она, – пусть живет в комнате Ясмин. Эта комната яркая и солнечная, а мне прекрасно живется и без окон.
Розу не радовало солнце, зеленые листья и чистый весенний воздух. Она закрылась от всех в комнате, а также закрыла свое сердце.
С Милошем они общались редко и только по делу. София еще несколько раз пыталась поговорить с Розой, но безрезультатно: та не шла на контакт. Милоша София этими вопросами беспокоить не стала, было понятно, что он не поощряет любовь Розы. Анхелю София тоже ничего не говорила. На какое-то время она стала наблюдателем чужого горя, безнадеги, горечи и грусти. В этом доме продолжали грустить все, но каждый по-своему: бабушка Гюли замкнулась в себе, стала молчаливой, все больше лежала или отвлекала себя готовкой. Только Анхель казался живым, много работал, а свободное время посвящал семье. Они вместе с Софией ездили на прием к доктору Павичу, делали УЗИ. На черно-белом мониторе аппарата высветились очертания их ребенка: ручки, пальчики, был виден даже носик… Было так мило наблюдать, как горят глаза Анхеля, когда он увидел все это на экране.
– Фотография нашего малыша, – он протянул бабушке снимок с улыбкой на губах. – Я уверен, что будет девочка.
– Ты подсматривал? – возмутилась София. – Ты подсмотрел! Но мы же договаривались не узнавать!
– Нет, я ничего не понял, кроме того, что показал доктор. Там все одинаковое.
София успокоилась, но в глубине души хотела, чтобы ее муж оказался прав и родилась девочка. Так сказала однажды Ясмин.
– Раз Ясмин сказала, что будет девочка, так тому и быть, – так просто согласилась бабушка и отдала снимок обратно внуку.
Несмотря на грусть своих родных, София ощущала себя счастливой. Она стояла, прижавшись к дереву, улыбалась и представляла, как возьмет на руки дочку. Какая же это радость – быть матерью!
Детская комната была полностью готова. Ясмин однажды сказала, что нужно покрасить стены в ярко-оранжевый цвет и нарисовать зеленые звезды. В тот момент София не восприняла это предложение, а Анхель только посмеялся. Но все изменилось…
Как и хотела Ясмин, они покрасили одну стену в ярко-оранжевый и нарисовали зеленые звезды. Было безумно нелепо, но в то же время по-детски необычно и креативно, а главное – ярко.
– Однажды наша маленькая Ясмин спросит тебя: «Мама, почему в моей комнате звезды зеленого цвета?» Что ты ответишь? – недоумевал Анхель, хотя безропотно согласился на эту идею.
– Я расскажу одну очень интересную историю, – ответила София, прижимая к себе белого зайчика в оранжевой жилетке, которого Ясмин связала незадолго до своей смерти. – О том, что с нами жила принцесса по имени Ясмин, которая любила яркие краски. Говорила, что жизнь надо разукрашивать самим.
– Интересная история, – согласился Анхель. – Даже я согласился бы пожить в этой комнате.
Милош тоже участвовал в покраске стен. Ему было приятно прикоснуться к воспоминаниям о любимой. Пока они с Анхелем красили, вспоминали смешные моменты из детства и смеялись.
Изредка София будто слышала смех Ясмин…
– Я слышу ее голос, – однажды поделился с ней Милош. – Я схожу с ума?
– Нет. Я тоже слышу ее голос.
Только в памяти Анхеля вновь и вновь возникали воспоминания, как три пули пробивают тело его сестры. Ее взгляд становится стеклянным, жизнь в ней угасает, а он ничего не может изменить…
Эта боль, это отчаяние будут с ним навсегда. Он никогда не простит себе ее смерти.
Как только он слышал перешептывания людей насчет мести Лазару, то уходил прочь. Никто не знал, что больше жизни Анхель хотел бы отомстить за смерть сестры, но он был связан обязательством и поклялся, что больше не потеряет никого из своей семьи.