Сытый и усталый после всех его путешествий (а ножки-то у него довольно короткие), Туз и впрямь спал крепко в ту ночь. Когда он проснулся, было уже совсем светло и ранние лучи восходящего солнца проникали через дверку. Туз встал и встряхнулся. Ненни лежала около яслей и двигала челюстями.
— Доброе утро, Ненни, — сказал Туз.
— Она не может ответить, — послышался голос.
Туз взглянул вверх и увидел, что на перилах кормушки сидит кот. Он был большой, белый, один глаз у него был желтый, другой зеленый.
— Почему? — спросил Туз.
— Потому что она жует, — ответил кот. — Жует жвачку. Нельзя же говорить с набитым ртом, тебе что, твоя мать не объясняла?
— Нет, — сказал Туз. — Почему же нельзя?
— Это неприлично, — сказал кот.
В этот момент Ненни шумно проглотила жвачку и встала.
— Не дразни парнишку, Кларенс, — сказала коза. — Он еще маленький. — А Тузу сказала: — Это мой давний друг. Его зовут Кларенс.
— Здравствуйте, как поживаете? — сказал Туз.
— Ничего, относительно, — ответил кот.
— Относительно чего?
Кот пристально посмотрел на него.
— НТД, — сказал он.
— Что это значит?
— Не твое дело.
— Кларенс! — сказала Ненни. — Не обращай на него внимания, — обернулась она к поросенку. — Это у него манера такая, на самом деле он не злой.
— ОЭПНО, — сказал Туз.
— Что это значит? — спросил Кларенс.
— От этого пятачок не отвалится.
— Да он неглуп! Как тебя зовут?
— Туз Треф.
Кот легко спрыгнул с перил и медленно обошел поросенка. Сначала он осмотрел правый бок Туза (белый) своим желтым глазом, а потом левый (с отметиной) бок своим правым (зеленым) глазом.
— Где-то я видел этот странный знак, — сказал он.
— Это что-то связанное с игрой, в которую фермер играет, с какими-то картами, — сказал Туз.
— Ну да, да, — сказал Кларенс. — Он сидит и раскладывает эти карты рядами, я видел. Он раскладывает их на столе, некоторые с черными знаками, некоторые — с красными, а некоторые — с картинками.
— Их пятьдесят две штуки, — сказал Туз. — Пики, черви, бубны и трефы. Вообще-то странно. Я думал, что люди играют в игры с другими людьми — например, я играл с моими братишками и сестренками — в догонялки, в пятнашки, во всякие другие. А он играет один. Он, наверное, ужасно терпеливый.
— Постой-ка, юный всезнайка, — сказал Кларенс. — Ты хочешь сказать, что бывал в фермерском доме?
— О нет.
— Тогда откуда же ты знаешь все это о пятидесяти двух картах, червях, трефах и так далее?
— Он рассказывал мне. Тэд Таббс мне рассказывал.
— Тэд Таббс?
— Это так зовут хозяина, Кларенс, — сказала Ненни. — Ты и я не знали, как его зовут, но Туз это выяснил. Видишь ли, он понимает их язык.
— Ты хочешь сказать, — спросил Кларенс, — что ты можешь понимать все слова, которые… как его там?..
— Тэд.
— … Тэд говорит тебе?
— Да, — сказал Туз. — Я думал, что все животные могут, но, оказывается, я исключение.
— Смотри, Кларенс, — сказала Ненни. — Дальше — больше, и не только ты будешь сидеть в удобном кресле в теплом фермерском доме и поглядывать, как Тэд раскладывает карты. Туз тоже там окажется.
Кларенс громко и весело мяукнул.
— Ненадолго, — сказал он. — Юному всезнайке не потребуется много времени, чтобы испортить свою репутацию.
— Что ты имеешь в виду?
— Только кошкам и собакам позволено быть в доме, потому что они приучены.
— Что это значит?
С брезгливым видом Кларенс показал на кучку свиного помета на соломе.
— Это нельзя делать на ковре, — сказал он. — И другое тоже.
— Почему?
— Неприлично. Разве твоя мать тебе не говорила? Люди не против, если ты делаешь это снаружи, но в доме это просто недопустимо. Мы, кошки, вообще все такое закапываем.
— Значит, Тэд делает это тоже на улице?
— Как бы не так! — сказал Кларенс. — У него есть специальная маленькая комната, и в ней что-то похожее на белый стул с дыркой посредине.
— Он почти такой же чистоплотный, как кошки, — усмехнулась Ненни.
— Разве что почти, — самодовольно сказал Кларенс, грациозно спрыгнул с калитки и удалился.
Туз размышлял обо всем услышанном.
— Ненни, — спросил он, — а ты приучена быть в доме?
Ненни громко заблеяла-засмеялась.
— Нет уж, — сказала она. — Коза должна находиться там, где ей положено.
— Ну а я смог бы? Я бы хотел увидеть, что там, в доме у Тэда. Как ты думаешь, я мог бы стать домашним?
— Туз, — сказала Ненни. — Чем больше я гляжу на тебя, тем больше верю, что ты сможешь почти все. Разве что не летать.
Глава пятаяТуз разрабатывает план
В этот день и в последующие фермер Таббс разрешил Тузу бегать на свободе. Поначалу он донимал поросенка целым перечнем того, что не следует делать, — не бегать слишком далеко, не подходить близко к дороге, не свалиться в пруд, не гоняться за курами и т. д. Но шло время, и Туз вел себя хорошо, так что фермер уже отпускал его без наставлений, уверенный теперь, что поросенок не наделает бед и вернется к деннику, когда его позовут. Фермер ни разу не сказал: «В дом не заходи».
Но Туз и не спешил туда. Он обсудил все с Ненни, и она посоветовала не торопиться.
— Ты на него не наседай, — сказала она. — Люди не привыкли пускать поросят в дом. Это может ему показаться чересчур. Одно несомненно — ты должен удержаться на хорошем счету.
— На хорошем счету? Я не понимаю.
— Извини, — сказала Ненни. — Ты такой умный, что я забываю, как ты еще молод и неопытен. Это такое выражение. Важно, чтобы хозяин к тебе хорошо относился, чтобы ты был его любимцем.
— Как это — любимцем? — спросил Туз.
— Это значит животным, которого держат для удовольствия, для общения, как собак и кошек.
— А ты любимец?
— В некотором роде.
— А другие животные на ферме — скот и птицы?
— Нет, их не назовешь любимцами. Они все в конце концов идут на мясо, — сказала Ненни. — Рано или поздно и молодых, и старых — всех их убивают, чтобы обеспечить людей мясом.
Туз вздрогнул.
— Мои братья и сестры, — сказал он, — которые поехали на рынок…
— Кто-то там их купил, чтобы откармливать до тех пор, пока они не станут достаточно большими, чтобы их зарезать. То же самое может случиться и с тобой, Туз, если ты чем-то не угодишь Тэду Таббсу.
— Ты имеешь в виду, — медленно сказал Туз, — если я… как это Кларенс сказал?.. Если я испорчу свою репутацию?
— Именно так, — сказала Ненни. — В дом-то ты попадешь, если уж тебе так хочется. Но не пытайся бегать, пока не научишься ходить, не переходи границ, не бросайся очертя голову. И прежде всего помни, что фермер не единственный, кто живет в этом доме.
— А кто же еще?
— Кларенс и Меган. С Кларенсом не будет проблем, я поговорю с ним, но Меган — это совсем другое дело.
— А кто эта Меган?
— Это собака Тэда. Ты, вероятно, не видел ее. Не очень-то она склонна к прогулкам.
— Кажется, я видел, — сказал Туз. — Такая коричневая?
— Да.
— Коротконогая?
— Да.
— С большими торчащими ушами и коротким хвостом?
— Да.
— И очень толстая?
— Да, это Меган. Она любит поесть. Она, должно быть, самая толстая корги во всем Уэльсе. Теперь тебе нужно будет привлечь ее на свою сторону. Видишь ли, кошки не очень-то привязаны к людям, они заботятся только о себе, ну а собака считается лучшим другом человека. Меган может оказаться очень ревнивой. Зато если ты ей понравишься, считай, дело сделано — ты попадешь в дом.
— Как же я заставлю ее полюбить меня? — спросил Туз.
— Я научу тебя, — сказала Ненни. — Видишь ли, Меган — ужасный сноб.
— Что такое сноб?
— Тот, кто ставит себя намного выше других.
— Она действительно выше?
— Нет, но на других собак она смотрит свысока. Они — обычные шавки. Она же (так она говорит) — королевских кровей.
— Это действительно так?
— Спроси ее, — сказала старая коза. — Я не собираюсь рассказывать тебе еще что-то о Меган, потому что самое лучшее для тебя — очень почтительно расспросить ее саму. И дай понять, что на тебя производит громадное впечатление все, что она говорит. Да! И не называй ее Меган. Это было бы чересчур фамильярно.
— А как же я должен ее называть? — спросил Туз.
— Мэм,[1] — сказала Ненни.
Приняв все это во внимание, Туз начал менять свой заведенный порядок. Он привык каждый день совершать большой обход фермы, болтая с другими животными. Был он дружелюбный парнишка. С утками, гусями, курами повстречаться было просто, потому что они бродили на свободе. А вот коровы паслись за оградой из колючей проволоки, но Туз легко пролезал под самый нижний ряд. С изгородью для овец дело обстояло иначе, так как Туз уже заметно вырос и растолстел, чтобы пролезть под проволочной сеткой. Но это была невелика потеря, потому что от них он так ничего и не слышал, кроме как «Барбара».
Поначалу он всегда навещал свою мать с пожеланием доброго утра, но потом перестал. Во-первых, потому, что они не могли друг друга видеть, так как стены свинарника были слишком высокими; а во- вторых, он чувствовал, что не доставляет ей удовольствия своими визитами.
— Я так поняла, что тебя увезли на рынок, — сказала она несколько разочарованно, когда опять услышала его голос. И вскоре единственное, что он стал слышать в ответ на свое радостное приветствие, было ворчание, так что он решил не надоедать. И теперь, как только его утром выпускали, он направлялся прямо к фермерскому дому, надеясь встретиться с Меган.
За домом была небольшая лужайка, окруженная кустарником, и он прятался там, чтобы наблюдать за происходящим. Он обнаружил, что всегда происходит одно и то же. Каждый день, когда фермер Таббс заканчивал дойку и шел завтракать, из дома на лужайку вперевалку выходила корги и удобно устраивалась на траве. Если погода была хорошая, она некоторое время лежала на солнышке, но при любом намеке на дождь или ветер спешила в дом так быстро, как только позволяли ее коротенькие ножки и тучное туловище.