– Все, бронхи чистые, пошел кислород, – проговорил Донской, отрываясь от окуляра.
Хлопнула дверь, в комнате появился еще кто-то из персонала.
– Что у вас тут? Из кровати выдернули!
– Рано спать ложишься. Переодевайся, готовь сухую ванну.
– Кто-нибудь следит за приборами? – спросил Костя.
– Я смотрю, – сказал дежурный. Через некоторое время он добавил: – Дыхания еще нет, но сердечко шевелится помалу...
Вновь пришедший подошел, застегивая комбинезон.
– Ладно, ребята, идите, – сказал он. – Мы дальше сами.
– Да, – подтвердил дежурный. – Теперь уж сладим...
– Кончай работу, – Донской хлопнул Гришу по плечу так, что тот выронил губку. – Пошли переодеваться.
Они уже были у выхода, как вдруг раздался звук, напоминающий щенячий лай. Гриша обернулся. Человечек из ванны кашлял. Его крутило и корежило, он извивался, собирая в кучу промокшую простыню. Красное сморщенное личико дрожало и выделывало немыслимые гримасы. Из маленького темного ротика вылетали куски желтой слизи.
– Пошли, – поторопил Донской. – Они разберутся.
Через несколько минут они снова сидели в кабинете. Под впечатлением происшедшего все выпили сразу по две рюмки без тостов и прочих лишних слов.
– Ну, что, Гриша, как тебе наши трудовые будни? – проговори Костя.
– Что это было?
– Грязевая ванна. – Костя усмехнулся. – Пелоидотерапия, знаешь? Лишаи выводим помаленьку.
– А серьезно?
– А серьезно – не твоя это забота, Гриша, – сказал Донской. – Помог – спасибо. Могу тебе почетную грамоту выписать.
– Это то, что ты прятал от проверяющих?
– Ага, точно. А еще – пыточную комнату, подпольный абортарий и четырех Франкенштейнов с невестами, которые на чердаке живут.
– Секреты? Но почему? Я ведь все равно догадаюсь...
– А вот это – пожалуйста! – Донской холодно улыбнулся и взял из-под стола новую бутылку. – Догадываться у нас не запрещается.
За стеной лаяла собака. По раковине гулко били редкие капли из прохудившегося крана. Пашка лениво ковырял ложкой остывшую кашу, мечтая о моменте, когда сможет побежать в комнату и заняться своими игрушками.
Светлана сидела напротив, подперев голову рукой, и думала о Кате. Та, наверно, тоже сейчас сидит за столом на кухне и смотрит, как ужинает ее муж. Хотя скорее всего они уже легли спать, ведь там, на Севере, ночь приходит раньше.
Светлане вдруг стало так горько, что она закрыла глаза руками, чтоб не расплакаться. Катенька уехала, у нее теперь есть муж, которого она может целый день ждать, а вечером – поставить перед ним тарелку и смотреть, как он ест. Легко ей или трудно, Света не знала. Наверно, непросто. Но главное, что у Кати отныне есть тот, на кого можно положиться.
Светлана протянула руку и нежно провела ею по Пашкиным волосам. Тот удивленно поднял глаза.
– Чего, мам?
– Ничего...
– А можно я пойду? – Он почувствовал удачный момент для бегства к игрушкам и не захотел упускать его. – Я уже наелся.
– Иди.
Мальчик вскочил и умчался в комнату. Светлана понесла тарелку к раковине. И вдруг она поняла: еще очень долго в ее жизни будет и эта раковина с облупившейся эмалью, и ворчащий холодильник, и лай собаки за стеной, и будильник, который утром разбудит ее своим громом и погонит по привычному, устоявшемуся жизненному кругу. Еще много лет все будет по-старому, да и что может измениться?
Катя уехала. У нее теперь новая жизнь, пусть непростая, но все же новая. Светлана не завидовала своей лучшей подруге, наоборот, была за нее рада. Но самой ей было очень грустно и горько.
Сегодня она попыталась что-то изменить. Пришла по объявлению в салон красоты, где нужен был мастер-парикмахер. Ковры, кресла, запахи... Хозяйка – ухоженная и накрашенная, как коллекционная кукла, – сказала, отложив конверт с фотографиями моделей:
– Девушка, вы интересно работаете, но у нас серьезный бизнес, и он требует серьезного отношения. Что вы будете делать, если заболеет ребенок? Мужа у вас нет, родители – в деревне. Сидеть на больничных у нас некогда, я требую от персонала полной самоотдачи. Вы сумеете целиком отдавать себя делу?
«Я могу отвезти сына к родителям», – хотела было сказать Светлана, но промолчала. Поняла, что не сможет оторвать от себя ребенка, потому что сделает ему хуже. И себе. Женщина должна выбирать, кому отдавать себя – ребенку или карьере.
...Когда раздался звонок в дверь, Светлана даже обрадовалась – сегодняшний вечер очень тяжело переживался в одиночку. Но когда она открыла, ее ждало потрясение.
– Катя?!
На пороге действительно стояла Катя. Уже через мгновение подруги крепко обнимались и рыдали, словно не встретились после долгой разлуки, а, наоборот, расставались.
– Котенок, я только что про тебя вспоминала, а ты уже здесь! Глазам не верю. Откуда, почему?..
– Светка, я от него убежала, – проговорила Катя сквозь слезы.
– Убежала? Как же так? Проходи скорее. Господи, как я соскучилась...
Через несколько минут на столе был чай, печенье. Катя крутила в руке сигарету, роняла слезы в чашку и рассказывала о своих злоключениях.
– Светка, какая ж я дура! Если б раньше знала... Видела же все, но думала – пройдет, стерпится... А он с каждым днем все хуже. Только и слышишь: я тебя привез, я тебя кормлю, я тебя одеваю. Один раз тарелку забыла помыть, так он знаешь что сказал? Что в следующий раз без ужина оставит!
– Может, пошутил?
– Думаешь, он умеет шутить? – Катя прикурила наконец свою сигарету. – Один раз встала на полчаса позже, а он как заорет: почему завтрак не на столе!
– Котенок, ну ему же на работу...
– Какая работа, воскресенье было! Если б на работу, он меня вообще бы убил. Я все это время летала, как служанка: все успеть, приготовить, почистить. А не успеешь что-нибудь, ставит перед собой, начинает воспитывать, орать... Я тебя кормлю, я тебя одеваю... Сволочь!
– Катенька, бедная ты моя...
– Вот такой, Светка, у меня был медовый месяц.
– И что ты сделала?
– А ничего. Деньги взяла из шкафа – и в аэропорт. И барахло, которое он мне купил, на пол швырнула, пусть подавится.
– Катя, но так тоже нельзя. Он же волноваться будет.
– Не будет он волноваться, я ему записку оставила. Знаешь, что написала? «Купи кухонный комбайн и воспитывай!» Сволочь... Он и в постели такой же. Разляжется, руки-ноги раскидает: работай, говорит...
– И как же ты теперь, Катенька?
– Обыкновенно. Как и раньше. Надо бы ему деньги за самолет вернуть, да взять негде. – Катя решительным движением раздавила на блюдечке окурок, и вдруг глаза ее просохли. – Слушай, Светка! Мне тут про тебя такие интересные вещи рассказывали...
– Какие вещи? – удивилась Светлана. – Кто тебе рассказывал?
– А ты не догадываешься? – У Кати в один момент поменялось настроение, она перестала всхлипывать и хитро посмотрела на подругу, тряхнув черными кудрями. – А ну, признавайся, что у тебя тут произошло!
– Ничего у меня не произошло, – с недоумением проговорила Светлана.
– Да ладно, не прибедняйся. Людка сказала, тебя в парикмахерскую на лимузине привозили! Скажешь, забыла?
– Вот ты о чем...
– Ага, о том самом. Ну, давай рассказывай. Кто он такой?
– Да нет, Котенок, это совсем не то. Просто подвезли, я торопилась.
– Кончай скромничать. Меня на лимузинах почему-то не подвозят. Признавайся, что у тебя за френд объявился?
– Да я же говорю...
– Нет, постой. К тебе же какой-то на «Опеле» все приезжал. – Катя наморщила лоб. – Валерик, да? Это он?
– Не он. Просто подвезли совсем незнакомые ребята.
– Ну ты даешь... – Катя одарила подругу подозрительным взглядом. – А я уж подумала, Валерик твой новую машину купил.
– Вообще-то да, у него машина уже другая. Но он ко мне отъездился.
– Ну и хорошо. Он мне тоже не понравился, дебил какой-то. А кстати, почему?
– Так получилось, – неопределенно махнула рукой Светлана. – А тот парень, который на лимузине, он меня потом еще раз подвозил. Только уже на «девятке». Он меня от этого Валеры и увез...
Света смущенно замолчала, потому что Катя уставилась на нее широко открытыми глазами. Она некоторое время смотрела в упор, покачивая головой.
– Ну, девка... Я гляжу, ты не скучала. Одна машина, другая, один мужик привозит, другой увозит...
– Нет же, Катя, все не так...
– Ладно, ладно, не хочешь – не говори. Потом расскажешь. Но ты хоть с ним встречаешься? Как его зовут-то?
– Григорий. И я с ним не встречаюсь.
– Почему? Он больше не хочет? Или такой же дебил бритоголовый?
– Нет, он не дебил, он врач.
– Врач?! И все время на разных машинах? Гинеколог платный, что ли? Или зубной?
– Катенька, я не знаю. – Света беспомощно развела руками. – Я же говорю, случайно все было.
– Ага! Значит, все-таки было. Два раза – и все случайно?
– Ну все, хватит, – рассердилась Светлана. – Говорю последний раз: просто случайный знакомый. И ничего у меня с ним не было.
– Ну и дура, – глухо проговорила Катя, прикуривая новую сигарету. – Ты ему телефон оставила?
– Да, и он мне свой записал. Сказал, на всякий случай.
– Ну! А ты? Позвонила хоть разок?
– Зачем? Что я ему скажу? Он просил звонить, если помощь понадобится.
– Ой, Светка, ну ты бестолковая! Ну и скажи, что помощь понадобилась. Скажи, ребенок приболел. Или он все-таки гинеколог?
– Нет, Катенька, я так не могу. И вообще, это не тот случай. Я просто тебе не рассказывала...
– Что? Рассказывай!
– Не проси, не хочу я про это вспоминать. Потом...
У Кати хитро блеснули глаза.
– Вижу, Светик, все непросто. Понравился тебе мужик. Не отпирайся, я ж вижу!
Света ответила не сразу.
– Да, – сказала она. – Понравился. Он очень спокойный, вежливый. И, наверно, добрый. Но, знаешь, такие обычно женатые.
– С этого бы и начинала.
Светлана встала, наполнила чаем опустевшие чашки. Катя правильно заметила: ей понравился Григорий. Но она поняла еще в первый день – этот человек из совершенно другой жизни, куда ей путь закрыт. У него там есть другие женщины, и их, наверно, немало. Возможно, Светлана и могла бы стать героиней приятного романтического эпизода, но на такую роль она не соглашалась. Надо жить своей жизнью, а не порхать птичкой по чужим райским садам.