Когда Вип подошел к узкой части дороги, укрепленной с обеих сторон стенами из известняка, сзади к нему приблизилась машина. Он сошел с дороги и попятился к стене, чтобы дать автомобилю проехать, но, обогнав его, машина замедлила ход и остановилась прямо перед Дарлингом.
«Ну, что еще?» — подумал Вип. Он посмотрел на багажник машины и увидел фирменный знак «БМВ». Кто-то богатый... и глупый. В стране с ограничением скорости до двадцати миль в час машина марки «БМВ» не являлась средством передвижения, она была забавой.
Со стороны пассажирского сиденья вышел какой-то мужчина и направился к Випу.
— Капитан Дарлинг? — спросил он.
Дарлинг разглядел пиджак из твида, желтовато-коричневые брюки и прогулочные ботинки с невысоким верхом, но не видел лица незнакомца.
— Мы с вами знакомы? — спросил он.
— Меня зовут доктор Герберт Тэлли, капитан.
Тэлли. Что-то знакомое было в этом имени, но Дарлинг не мог вспомнить, что именно.
— Доктор в какой области?
— Малак... ну в общем, кальмары. Доктор по кальмарам, можно так сказать.
— Вы можете не упрощать язык, говоря со мной. Слово «малакология» мне известно.
— Простите. Конечно. Можем мы подвезти вас до...
— Я хотел бы прогуляться, — ответил Дарлинг и начал обходить машину, но затем что-то вспомнил, остановился и обратился к незнакомцу: — Тэлли. Доктор Тэлли. Это вы написали ту книгу... «Последний дракон»?
Тэлли улыбнулся и кивнул:
— Да, это я.
— Хорошая книга. Полна фактов. По крайней мере, я счел это фактами.
— Спасибо. Э-э... капитан... мы бы хотели поговорить с вами. Могли бы вы уделить нам несколько минут?
— Поговорить о чем?
— Об архитеутисах.
В мозгу Дарлинга прозвучал сигнал внимания. Это, должно быть, тот человек, что позвонил в его отсутствие. Шарлотта сказала, что по выговору он был похож на канадца, и произношение Тэлли некоторых слов с головой выдавало его. Вип ответил:
— Я уже сказал все, что мог сказать.
— Может быть, вы тогда могли бы послушать всего несколько минут... может, выпьем по стаканчику?
— Кто это мы?
Тэлли указал в сторону машины:
— Мистер Осборн Мэннинг.
Дарлинг ничего не ответил, как будто не понял, тогда Тэлли добавил:
— Мэннинг... отец тех...
— О да, простите.
— Мы... он... он будет благодарен, если вы уделите нам время.
Дарлинг задумался, желая, чтобы Шарлотта была сейчас рядом с ним. Он не умел вести разговоры с лощеными людьми. С другой стороны, он не хотел проявить грубость. Во всяком случае, не по отношению к человеку, который только что потерял двоих детей. Как бы он себя чувствовал, если бы Дейна была съедена какой-нибудь... тварью? Он не мог вообразить себе это и даже не хотел пытаться. Наконец он сказал:
— Думаю, от этого никто не пострадает.
— Прекрасно, — согласился Тэлли, открывая заднюю дверцу автомобиля. — Есть приятный отель за...
Дарлинг покачал головой:
— Проезжайте по дороге еще сто ярдов и остановитесь у вывески с надписью «У Шилли». Я найду вас там.
— Мы подвезем вас.
— Я лучше пройдусь, — сказал Дарлинг и продолжил путь.
Когда-то «У Шилли» было заправочной станцией с одной колонной, затем — дискотекой, дамским магазинчиком, видеопрокатом. Теперь это был ресторан с одним залом, владельцем которого был отставной рыбак, когда-то ловивший акул. Он рекламировал свой ресторан как «родину знаменитых бермудских оладий из мяса кончи», что являлось местной шуткой, так как этих бермудских улиток выловили всех до единой давным-давно. Если на Шилли наседали, то он подавал клиентам что-то, что он называл жареной рыбой, но все же главным источником дохода была дешевая выпивка. Скелет старой бензоколонки, окрашенный в пурпурный цвет, все еще красовался на парковочной площадке.
Дарлинг мог бы согласиться, чтобы Тэлли и Мэннинг отвезли его в отель; он не имел ничего против отелей. Но там они чувствовали бы себя спокойно, а он не хотел, чтобы так было. Он хотел, чтобы они нервничали и провели разговор быстро и конкретно.
Посмотрев на стоянку, он увидел, что «БМВ» уже стоит между двух побитых фургонов.
Дарлинг вошел в ресторан и задержался у входа, давая глазам привыкнуть к полумраку. Он уловил запах несвежего пива, сигаретного дыма и приятный сладкий аромат марихуаны. Дюжина мужчин сгрудились вокруг стола для игры в снукер, крича и делая ставки. Несколько человек спорили у древней доски пинбола[21]. Это были грубые люди, все очень вспыльчивые. И все чернокожие.
Около двери было несколько свободных столиков, но Тэлли и Мэннинг стояли вместе в углу, как будто отправленные туда в наказание учителем.
Огромный мужчина, черный, как гаитянин, и широкий, как защитник в американском футболе, соскользнул со стула у бара и легко подскочил к Дарлингу.
— Вип... — приветствовал он.
— Шилли...
— Они с тобой? — Шилли кивнул головой в сторону угла.
— Да, со мной.
— Ну что ж, хорошо. — Шилли неуклюже протопал к углу и позволил себе улыбнуться. — Джентльмены, — сказал он. — Пожалуйста, садитесь.
Он выдвинул стул от ближайшего стола и предложил его Мэннингу. Когда мужчины уселись, Шилли поинтересовался:
— Что будете заказывать?
Мэннинг начал:
— Мне бы хотелось «Столичную» с...
— Ром или пиво?
— Давай три «Дак энд сторми», Шилли, — распорядился Дарлинг.
— Считай, что они уже здесь, — ответил здоровяк и направился к бару.
Дарлинг посмотрел на Осборна Мэннинга, которому по виду было пятьдесят с небольшим. Мужчина был безукоризненного вида: ногти отполированы, волосы прекрасно уложены. Его синий костюм выглядел так, будто был выглажен, пока хозяин ожидал, когда его усадят за стол. Белая, без единого пятнышка, сорочка была накрахмалена, а шелковый синий галстук удерживался на месте золотой булавкой. Но не это не давало Дарлингу отвести взор. Его приковывали глаза Мэннинга. Даже в лучшие времена они, вероятно, выглядели запавшими. Его лоб выдвигался вперед и нависал, как костяная полка, а брови были густыми и темными. Но сейчас эти глаза походили на два черных туннеля, будто сами глазные яблоки исчезли.
«Может быть, здесь просто темно, — подумал Дарлинг. — Или это горе делает такое с человеком?»
Мэннинг заметил, что Дарлинг пристально рассматривает его, и произнес:
— Спасибо, что пришли.
Вип кивнул и попытался придумать что-нибудь вежливое в ответ, но не сумел найти ничего лучшего, чем:
— Никаких проблем.
— Вы живете поблизости? — спросил Тэлли, поддерживая разговор.
— Довольно близко, — Дарлинг кивнул на северную стену. — Через Мангровую бухту.
Шилли принес напитки. Тэлли сделал глоток и произнес:
— Великолепно.
Дарлинг наблюдал за реакцией Мэннинга, когда тот сделал маленький глоток. Мужчина поморщился, но подавил гримасу. Для рта, привыкшего к водке со льдом, подумал Дарлинг, ром с имбирным пивом, наверное, имеет вкус анчоусов с арахисовым маслом.
Затем наступила неловкая пауза, как будто Тэлли и Мэннинг не знали, как им начать разговор. У Дарлинга было довольно ясное представление о том, что им от него нужно, и ему пришлось заставить себя не поддаться соблазну сказать им, чтобы они подошли к делу, приступили к сути. Он не хотел казаться заинтересованным; за многие годы он заработал немало долларов, держа рот на замке и слушая. В самом худшем случае он всегда что-то узнавал.
Мэннинг держался натянуто, его пиджак был застегнут, руки сложены, глаза прикованы к пламени единственной свечи на столе.
«Какого черта, — подумал Дарлинг, — не может быть вреда от вежливости». И он обратился к Мэннингу:
— Очень сожалею о ваших ребятах.
— Да. — Это было все, что ответил Мэннинг.
— Не могу себе даже представить... у нас есть дочь... это, должно быть...
Он не знал, что еще сказать, поэтому замолчал.
Мэннинг оторвал взгляд от свечи и поднял голову. Его глаза все еще казались спрятанными в пещерах.
— Да, капитан, не можете. Вы не можете представить себе. До тех пор, пока это не случится с вами. — Мэннинг пошевелился на стуле. — Вы знаете, самое худшее, что я испытал до этого, было, когда они подали заявление в колледж. Впервые моим детям угрожало что-то, от чего я не мог их защитить. Их жизнь, их будущее находились в руках незнакомых людей, над которыми я не имел власти. Никогда, за всю мою жизнь, я не чувствовал себя таким бессильным. Однажды я обнаружил, что теряю зрение в одном глазу. Я отправился к докторам, прошел все обследования, но все было в порядке. Однако я продолжал терять зрение. Затем как-то раз я играл в сквош с одним приятелем и рассказал ему о своем недуге — думаю, как оправдание того, что я так сильно проигрывал, — и он ответил, что когда его дети поступали в колледж, у него появился язвенный колит. То, что случилось со мной, оказалось истерической слепотой. Как только детей приняли в колледж, она пропала. Я поклялся тогда, что ничего подобного больше не повторится, — Он сжал руки и покачал головой. — Вы хотите знать, каково это чувство? Я чувствую себя так, будто я мертв.
Тэлли сделал еще глоток, потом сказал:
— Капитан Дарлинг, нам понравилось то, что вы заявили на собрании.
— Вы были там? Зачем?
— Мы находились в конце комнаты. Нам хотелось узнать, как люди реагируют на все происходящее.
— Ну, это ясно, — ответил Дарлинг. — Они перепуганы до смерти. На грани паники. Они видят, что их миру угрожает что-то, чего они даже не могут понять, а тем более что-то предпринять для спасения.
— Но вы не... не перепуганы, как мне кажется.
— Вы слышали, что я сказал там. Этот случай нисколько не отличается от других огромных и ужасных природных явлений. Если вы не тронете это существо, оно не тронет вас — Дарлинг подумал о детях Мэннинга и добавил: — Ну в общем... как правило.
— Тот доктор, что был там, Сент-Джон... он попросту дурак.
— Это только одна сторона дела.