Сегодня вечером он будет обладать ею и сможет делать с ней все, что захочет.
Розана указывала путь. Харальд следовал за ней, сжимая нож.
- Сюда, сюда, сюда, - бормотала провидица.
Ее влекло к Твари.
Они шли по улочкам, расположенным параллельно с улицей Ста Трактиров, зигзагами приближаясь к главной дороге.
Иногда мимо них пробегали люди, однако, видя нож в руках Харальда, они предпочитали не трогать странную пару. Внезапно послышался вой животного, но потом зверь умолк - или умер?
Теперь Харальд тоже это почувствовал. Он никогда не считал, что обладает даром, но буря в его животе началась неспроста. Тварь была рядом.
Харальд крепче сжал нож Мэгнина и заметил отблески пламени на стальной поверхности клинка.
Его внутренности терзала боль.
Когда они поймают Тварь, убийца проживет достаточно долго, чтобы признаться в своих преступлениях перед свидетелями. Затем все будет кончено. Правосудие Харальда было точным и необратимым, в отличие от правосудия юристов. Никаких камер, никаких адвокатов, никаких веревок. Всего лишь один быстрый и меткий бросок.
Возможно, тогда он снова сможет принимать пищу.
В конце улицы кто-то, стоял, задрав голову, и тяжело дышал, вглядываясь в туман.
Желудок Харальда успокоился.
- Будь осторожна, - сказал он провидице.
Она по-прежнему вела его, вполголоса бубня указания.
Существо в тумане издало вопль, который не мог исходить из человеческого горла.
Розана остановилась, и Харальд заслонил ее собой.
Его оружие годилось на все случаи жизни. Когда стражник заказывал нож, он попросил Мэгнина добавить в металл немного серебра. Ничто, живое или мертвое, не могло уцелеть после стального поцелуя.
Существо скорчилось на земле. Его руки касались мостовой, как передние лапы животного, а нечто вроде когтя царапало камни.
Создание направилось к ним, двигаясь скорее как зверь, а не как человек.
Харальд поднял нож, приготовившись к броску…
Они видели желто-красные глаза, сверкающие на темном лице.
Неожиданно Розана прикоснулась к руке стражника, не позволив нанести смертельный удар.
- Нет, - сказала она. - Не торопись убивать его. Мы должны быть уверены.
На взгляд Харальда, самым надежным было прикончить зверя, но он согласился с провидицей.
Слева взметнулось пламя. Оконные стекла соседнего дома со звоном лопнули, и свет залил улицу.
У хищника было человеческое лицо, которое напоминало рисунок Розаны.
- Вольф,- промолвила провидица. - Сдавайся.
Брат зюденландского выборщика сжался, готовясь к прыжку. Харальд вскинул руку, целясь в голую окровавленную грудь безумца. Одно мгновение, и клинок пронзит ему сердце.
- Вольф, - мягко повторила Розана.
Фон Мекленберг поднялся на ноги. Его коготь оказался не чем иным, как крюком грузчика.
Похоже, юноша пребывал в замешательстве.
«Розана что-то сделала с ним», - догадался Харальд.
- Обычно я считываю воспоминания, - шепотом пояснила девушка. - Но иногда я могу передавать видения…
Вольф выглядел потрясенным. Он дрожал. Может, он и был чудовищем, но сейчас больше напоминал испуганного мальчика.
- Что…
- Я показываю ему, как умерла Труди.
Вольф снова завыл.
Эммануэль фон Либевиц, графиня-выборщица Нулна, скучала, и скука пробудила в ней злость.
Она не для того выбралась из дому на ночь глядя, чтобы смотреть на корову, которая трясет своим выменем на сцене.
После великолепного бала у фон Тассенинка убогое зрелище вызывало у нее только разочарование. Неимоверное разочарование.
И Микаэль был сегодня утомителен, как никогда. Хоть он и ликтор культа Сигмара, однако его тоже постигает судьба Дани и всех остальных.
Конечно, она всегда может передать его Леосу. Это было бы занимательно, даже если Микаэль воспротивился бы.
Нет, с этим человеком так шутить рискованно.
- Йелль, - громким шепотом окликнул ее Хассельштейн. - Йелль, ответь мне…
Эммануэль притворилась, что с интересом смотрит представление.
Да, Микаэль попал в список надоевших поклонников.
Вольф прижал руки к ушам, не замечая, что поранил лоб крюком, однако ему не удавалось выкинуть ужасные картинки из головы.
Рыжеволосая девушка. Это она виновата.
Нож блеснул в руках высокого, широкоплечего мужчины.
Вольф почувствовал - увидел, - как умирает Труди. В своем сознании он был одновременно убийцей и жертвой. Это невыносимо.
Труди!
Он подавил рвущийся с губ вой. Он человек, а не животное.
Льющаяся кровь и разрываемая плоть. Это продолжалось долго, мучительно и повторялось снова и снова. Сцена убийства тянулась и в то же время мелькала перед его глазами, словно бред, порожденный «ведьминым корнем».
Сделав над собой усилие, он отшатнулся от девушки и бросился бежать.
Вольф слышал, как они шли за ним, но у него были сильные, быстрые ноги. Он считал, что без труда уйдет от преследователей.
Ему казалось, что он стал дичью и охотником в одном лице.
До встречи с Милицей Люйтпольд не видел ничего подобного. Даже в самых сокровенных своих фантазиях он представить себе не мог, что такие женщины существуют.
В дворцовой библиотеке хранились книги, посвященные искусству любви, которые обычно запирали на замок. Впрочем, Люйтпольд освоил науку взломщика еще в детстве. Просматривая иллюстрации, он всегда считал, что авторы несколько преувеличивают действительность. Ни одна женщина, которую он встречал во дворце, не была похожа на эти фантастические изображения. Даже графиня Эммануэль, которая между делом проявила легкий интерес к нему, - исключительно ради того, кем он станет в будущем, а не того, кем является сейчас. Однако Милица напоминала ожившую гравюру. И, по мере того, как падали ее шарфики, взору принца открывались все новые чудеса.
У Люйтпольда пересохло во рту.
Наследник престола положил ногу на ногу, чтобы скрыть смущение.
Став Императором, он сможет получить все, что захочет. Сделав над собой усилие, подросток постарался сохранить бесстрастное выражение лица.
Служанка, немногим уступающая Милице с точки зрения пропорций, поднесла принцу вина, и будущий Император улыбнулся ей, как идиот.
Смертельный поединок утром и Милица вечером. В своем тайном дневнике он непременно отметит этот день как превосходный.
Мертвая, Ульрика была тяжелее, чем при жизни. К счастью, у него был плащ, чтобы завернуть ее тело.
Ефимович медленно шел сквозь толпу, делая вид, что убит горем. Он нес труп на руках, расположив его так, чтобы длинные волосы жертвы волочились по земле, а ее бледное лицо с красной дырой на лбу приоткрылось.
Когда люди поняли, кто покоится в его объятиях, наступила тишина. Пара-тройка убежденных атеистов сотворили знамение Сигмара или какого-то другого божества. Повстанцы снимали шапки и прижимали их к груди. Некоторые начали всхлипывать.
В начале улицы Ста Трактиров, на перекрестке с дорогой, ведущей к Старому императорскому мосту, Ефимович натолкнулся на принца Клозовски с группой мятежных студентов. Они только что успешно прорвали оборону имперских войск и энергично побросали солдат в реку.
Клозовски узрел Ульрику и остановился как громом пораженный.
- Я покончу с собой, - прочувствованно заявил он.
Ефимович поднял свою ношу, чтобы каждый мог ее видеть.
- Нет! - закричал Клозовски чуть погодя. - Это было бы слишком просто. Я дам обет безбрачия и до конца своей жизни буду чтить память Ангела Революции.
Ефимович положил тело на землю и развернул плащ, чтобы показать ужасные раны. В толпе послышались испуганные возгласы.
- Нет, - продолжил принц, - такой поступок тоже был бы трусостью. Я напишу эпическую поэму о ее жизни. Благодаря мне Ульрика будет жить вечно.
- Как это произошло?! - потрясенно воскликнул профессор Брустеллин. - Ради Сигмара, Ефимович, как это произошло?
- Это сделала Тварь, - ответил главарь бунтовщиков. - Она убила ее.
- Тварь, Тварь, Тварь, - распространилось известие.
Ефимович почувствовал эмоции, обуревающие собравшихся: горе, ужас, гнев, ненависть.
- Смерть Твари! - раздался возглас.
- Да, - поддержал Ефимович. - Смерть Твари!
Он схватил окровавленную бархатную мантию и взмахнул ею.
- Я не видел лица убийцы, но нашел вот это!
Все знали, что это означает.
Толпа прочешет весь город в поисках аристократов, придворных, дворцовых слуг и дипломатов. Всех, кто носит зеленый бархат. Затем начнется кровавая бойня. Революция.
- Смерть зеленому бархату! - закричал Ефимович.
И наутро, когда люди Императора проснутся, начнутся репрессии. Город будет разрушен во время переворота, великие будут унижены, а низшие возвышены.
- Смерть зеленому бархату! Смерть Твари!
Ефимовича подняли на плечи и понесли, подхватив и многократно усилив его клич. Он снова и снова слышал слово «смерть», которое скандировали тысячи голосов, слившихся воедино.
Переступив через тело Ульрики, толпа двинулась по улице Ста Трактиров.
Ефимович вознес молитву Тзинчу, Меняющему Пути, и почувствовал, что Силы Хаоса довольны им.
11
Милица вспомнила все движения, которые знала, и позволила музыке течь сквозь себя. Может, она и была толстой, но прекрасно владела своим телом. Она точно знала, что делала.
Этьен уже покорился ей, поэтому она выкинула мысли о нем из головы, сосредоточившись на других.
Как обычно, ступив в круг света, она вычислила потенциальных клиентов. Проще всего было завоевать молодых мужчин, особенно тихих, замкнутых и немного застенчивых. Именно они, воспламеняясь быстрее всех, развязывали кошельки и доставали монеты.
Днем гном задал ей жару, и Милица не была уверена, что готова к новым утехам с любовником нормального роста. Но, в конце концов, оно того стоила. Каждый пфенниг приближал ее освобождение от Гропиуса и «Клуба фламинго».