цу фомора… он зашел на треть своей длины в бледную плоть. Глоттелин дернулся и вырвал меч из руки паладина. После чего разогнулся, вытащил Тайран из своего тела, перехватил его за рукоять и, оскалившись, двинулся к молодому рыцарю. Джеймс схватился было за кинжал, но не успел его обнажить — фомор ударил его его же мечом. Все последующее произошло так быстро, что Джеймс даже не успел понять, как все так обернулось. Он схватил опускающийся на него меч обеими латными перчатками — клинок жутко скрежетнул в них, словно грязно выругался, — и в тот же миг с перчаток паладина на меч, а с него и на руку фомора потекло пламя. Глоттелин заревел, выронил Тайран и отшатнулся. Он сжал целой рукой свою жутко обгоревшую руку и взвыл. Боль фомора вылилась в приступ ярости, и он шагнул к Джеймсу. Паладин выхватил кинжал и попятился — такая злоба отразилась на морде твари — было видно, что, даже умирая, фомор намеревался потратить последние удары сердца и последние вдохи на то, чтобы разорвать паладина голыми руками. Джеймс отшатнулся и оступился. Он машинально опустил взгляд, отметил, что проклятая лоза чертополоха обвила его латный башмак, поднял взгляд и увидел, что тварь уже нависает над ним.
— Аээггхрр! — заревел Глоттелин. — За тобой идет фомор!!!
— Главное — не споткнись, — раздалось совсем рядом, и тварь вдруг зашаталась, несколько раз хватанула воздух своими чересчур длинными руками и рухнула на землю.
Старозаветный паладин высвободил свой меч из спины павшего чудовища. Прокард Норлингтон успел как раз вовремя.
— Благодарю вас, сэр. Они все мертвы? — Тяжело дыша, Джеймс склонился и попытался на ощупь отыскать покинувший руку клинок. Наконец, его пальцы коснулись рукояти меча его наставника.
— Почти. — Сэр Норлингтон поддел сапогом тело убитой твари, что-то там, под ним, высматривая.
Джеймс воспламенил Тайран, чтобы хоть что-то разглядеть в окружающем сумраке. Под мертвецом явно кто-то прятался. Молодой рыцарь ткнул туда горящим мечом.
— Эй-эй-эй! Осторожнее! Крысь сдается! — жалобно пискнуло что-то грязное, носатое и усатое, щурящееся от яркого света. — Человек-с-Огнем и Сэр-Старый-Хрыч сразили Глоттелина, и теперь Крысь будет верным, самым верным рабом Человека-с-Огнем и Сэра-Старого-Хрыча. Он клянется служить верой и правдой! Не нужно его убивать! Живой Крысь будет полезнее, чем мертвый!
— Что ж, поглядим на твою полезность. — Джеймс даже несколько опешил от говорливости мелкой твари.
— Премножественно благодарен! Нижайше признателен!
Из темноты показалась вытянутая, походящая на крысиную, усатая морда, а следом и все остальное тело. Размером существо походило на небольшую худую собаку, одетую в какие-то рваные обноски. У него были четыре коротких лапы и длинный мышиный хвост. Нелепое создание стояло на задних конечностях, в то время как передние ладони сложило вместе, сплетя пальцы.
— Что это еще за говорящая крыса? — удивился сэр Норлингтон. — Должен признаться, не люблю грызунов, да и вообще, на всякий случай, прирезал бы это на месте…
— Очень! Очень неправильное, поспешное и непоследовательное решение! — Существо нервно облизало собственный длинный хвост, да еще и взялось за него обеими лапами, чтобы унять дрожь. — Но Крысь не злопамятен. Он вас прощает. Да. Он прощает вам вашу торопливость и опрометчивость. Потому что Крысь очень полезный. Это он научил вас понимать здешний язык, это он перехитрил фоморов и помог вам! Такой полезный Крысь еще сумеет вам пригодиться!
— Пригодиться? Интересно, в чем? — с сомнением покачал головой старозаветный паладин. — Да и пахнет от него не ахти… В общем, я за то, чтобы прирезать. Отпустишь — приведет еще этих. — Рыцарь красноречиво пнул ногой дохлую тварь.
— Подождите! Я проведу вас в любое место, куда вы ни прикажете! — вкрадчиво пропищало существо.
— Даже домой? — с сомнением спросил сэр Норлингон.
— Не сразу, но я уверен — да!
Это было последним доводом в арсенале уловок, намеков и недосказанностей незнакомца. Странное создание прекрасно понимало, что сейчас делает гостям из-за порога такое предложение, от которого они просто не могут отказаться.
— Вам решать, Джеймс. — Сэр Норлингтон повернулся к своему спутнику. — В конце концов, учитывая, как достойно вы держались против Глоттелина, полагаю, что это ваш пленник по праву. Но в любом случае, я бы не советовал вам ему верить.
Джеймс поглядел на лихорадочное кивание в свою поддержку этого крошечного существа, на его уродливую зубастую улыбку, на стекающие из уголка пасти на острый подбородок слюнки и на то, как Крысь, не отвлекаясь от вербовки, аккуратненько их стирает кончиком хвоста. Шевелящиеся усы и мелкие непоседливые глазки сводили на нет все потуги заставить людей ему поверить, и тем не менее…
— Он пойдет с нами, — наконец, сказал молодой рыцарь. — Знать бы только, куда.
Глава 3Рынок рабов
Ты брел куда-то, но забыл,
Искал, но больше ты терял,
Ты дрался, чувствовал, любил,
Ох, если бы ты только знал!
Теперь ты раб, мольбы пусты,
И рухнул свод, горят мосты.
Надежды нет — простись скорей:
И зверь стенает средь зверей.
Лежишь — не спишь в бреду от ран,
Ты шепчешь что-то про обман,
Но нет реальнее оков,
Чем цепи, хлыст, помост рабов.
Слеза не сточит кандалы,
Уже не помнишь, были ли
Когда-то жизнь, свобода, дом,
Со дна не видно: дом стал дном.
Твой джинн казнен, лампада гаснет,
Источен меч — разбит на части.
По телу вязь — резьба хлыста — Исписана спина холста.
Язык отрезан — весь в золе.
Он пляшет-скачет на столе.
Он предал всех — язык раба.
Он пляшет и шипит: «Судьба…»
Впереди был Ан-Хар… К вечеру пустыня начала меняться. Дюны постепенно становились меньше, а земля приобретала каменистость. Ветер присмирел и уже не гнал столько песка и пыли, даже медленно опускающееся солнце, будто бы залезающее обратно в свою нору, не так пекло, как вчера. Закатываясь за плывущий горизонт, оно осветило уже совсем другую пустыню. Твердая равнина, почти без песка, низкая растительность, местами одиноко торчащие деревья-карагачи. С наступлением сумерек стали попадаться засаженные хлебной джугарой небольшие поля — Ильдиару де Ноту, графу Ронстрада, показалось, что вдалеке по ним медленно передвигаются какие-то огромные создания, но разглядеть подробнее он не мог.
Вдоль дороги уже встречались маленькие, в два-три дома, поселения. Поначалу они были редкими, но постепенно поля расширялись, дорога превратилась в удобный тракт, и домов вокруг стало заметно больше. Маленькие хижины утопали в дышащей прохладой зелени садов.
Не единожды караван встречался с хорошо вооруженными конными разъездами. Рвано дергающиеся на ветру огни факелов вырывали из сумерек смуглые лица с угольно-черными заостренными бородами и отражались в блестящих глазах. Всадники Ан-Хара несли службу не только в стенах города, они постоянно патрулировали населенные районы, разгоняя бандитов, преследуя ловцов удачи и предупреждая набеги бергаров стремительными атаками. Останавливаясь, чтобы обменяться несколькими фразами с их предводителями, хмурыми неразговорчивыми воинами в чешуйчатых доспехах и шлемах, проглядывающих из-под алых и черных тюрбанов, визирь Мечей Али-Ан-Хасан узнавал последние новости из столицы, после чего вновь отправлял свою вереницу рабов дальше.
Поговорить с Валери Ильдиару больше не удалось. Хоть ее рана и затянулась под воздействием снадобья из змеиного яда, крошечную баночку которого Али выделил для своей лучшей рабыни, она все еще была измождена, поэтому на привалах, переходы между которыми сократились из-за раненых, она зачастую спала под навесом, и почему-то рядом с ней постоянно крутился Сахид Альири. Его бесконечные шуточки и перебежки от одной группы людей к другой закончились вместе с нападением бергаров.
После боя Сахид Альири, конечно, забрал у Ильдиара оружие, но сделал это как-то странно, с неохотой, что ли… Сахид был загадкой, разгадывая которую, Ильдиар то и дело натыкался на совершенно противоречивые чувства. Он уже не испытывал такой слепой ненависти к своему пленителю. Желание убить подлого асара, само собой, никуда не ушло, но сделалось более рациональным. Еще совсем недавно разъяренный предательством граф де Нот собирался разорвать Сахида Альири в клочья и разбросать его куски по Мертвым Пескам, но теперь уже свыкшемуся со своим незавидным положением чужеземному рыцарю хватило бы и короткого удара мечом в грудь ловца удачи. Но, разумеется, лишь тогда, когда он узнает, кто его предал…
Хоть Хасан изначально и намеревался прийти в город до заката, он все же, так и не дойдя до него, остановил караван в небольшом придорожном поселении на отдых. Айни-Фатих, неплохо укрепленный караван-сарай, принял Великого Али и его рабов под свой кров. Верблюды и кони были расседланы и отправлены в загоны, рабов согнали в самом центре внутреннего двора, где был вырыт колодец, кругом разместились надсмотрщики. Сам визирь Мечей и его друзья-шейхи, не исключая и Сахида, заняли комнаты. Ворота заперли, и караван рабов затих, как перекрытый заслонками арык.
Ильдиар был рад возможности передохнуть. Особенно учитывая, что остановка была совершена не на обочине дороги среди дюн, где кругом один только песок, являющийся, по словам Сахида Альири, прибежищем для жутких фаланг. Несколько раз во время привалов Ильдиар видел, как дрожат барханы, и внутренне содрогался вместе с ними. Но ничего не происходило — более того, никто во всем караване словно ничего не замечал. Сейчас же под ногами вновь была твердая земля, кругом росли деревья, вода в колодце и арыках дарила воздуху свою влагу. Легкий ветерок шевелил листья, и они что-то говорили, шептали, убаюкивали.