Я подумал, что он чересчур преувеличивает, но, как оказалось, он рассудил верно.
— Человек, о котором идет речь, — сказал он с жалким видом, — это Эдди Киф.
Снова воцарилось молчание. В тогдашней иерархии службы Безопасности, начальнику — Лукасу — полагалось двое равноправных помощников. Оба были полицейскими чинами в отставке. Один из них и был суперинтендант Эддисон Киф.
Образ Эдди, с которым я нередко общался, встал у меня перед мысленным взором.Высокий, грузный и с виду добродушный, он громогласно рубил правду-матку с суффолкским акцентом и с силой хлопал собеседника по плечу. Густые желтые усы, редеющие светло-русые волосы, через которые уже виднелась лысина, и приветливо искрящийся взгляд из-под тяжелых век, который на самом деле часто ничего хорошего не сулил. Порой я ловил в его глазах стальной блеск, холодный и безжалостный словно трещина в леднике, обманчиво сверкающая под зимним солнцем. Эдди Киф был одним из тех, кто с улыбкой защелкнет на тебе наручники. Но подкуп и взятки? Никогда бы не подумал.
— Что именно навело вас на эти мысли? — нарушил я молчание. Лукас Уэйнрайт пожевал губу.
— В прошлом году четыре его расследования дали ложные результаты.
Я моргнул.
— Это ничего не доказывает.
— Нет. Именно. Если б я был уверен, я бы не сидел тут с тобой.
— Да уж, наверное. — Я подумал. — Что он расследовал?
— Синдикаты. Он должен был выяснить, все ли пайщики заявленных новых синдикатов могут быть допущены к владению лошадью. Убедиться, что среди них не затесались нежелательные элементы, пытающиеся пролезть на скачки через черный ход. Эдди утвердил все четыре синдиката, а на деле среди их членов оказалась парочка тех, кого и близко нельзя подпускать к скачкам.
— И как же вы это узнали? — спросил я — Как именно это стало вам известно?
Он скорчил гримасу.
— На прошлой неделе я допрашивал кое-кого в связи с обвинением в применении допинга. Этот человек сказал, что некие жулики его подставили, и чтобы отомстить им, он открыл мне, что все они владеют лошадьми под ложными именами. Он назвал мне имена, и я проверил. Все четыре синдиката с их участием были утверждены Эдди.
— А это, случаем, не синдикаты, возглавляемые лордом Фраэрли? — медленно проговорил я.
— Боюсь, что так, — с подавленным видом признался он. — Лорд Фраэрли сказал мне сегодня, что он попросил тебя все разузнать. Счел нужным предупредить меня. Я и сам думал обратиться к тебе, и это послужило окончательным толчком. Но я не хочу никакой огласки.
— И он тоже, — успокоительно сказал я. — Вы предоставите мне доклады Эдди или хотя бы копии? Вместе с настоящими и вымышленными именами нежелательных лиц?
Он кивнул.
— Я прослежу, чтобы ты их получил. — Он бросил взгляд на часы и встал, возвращаясь в свое привычное состояние решительности. — Мне не нужно тебе объяснять… но, прошу тебя, никому ни слова.
Я встал и поспешил за ним к выходу. Он прощально взмахнул рукой, ускорил шаг и скрылся в дверях весовой. Я снова пошел к машине, раздумывая о том, что если предложения о работе и дальше будут сыпаться с той же скоростью, мне придется нанимать помощников.
Глава третья
Я набрал номер муниципальной средней школы, расположенной в рабочем районе на севере Лондона, и попросил к телефону Чико Барнса.
— Он ведет занятие по дзюдо, — ответил недружелюбный голос.
— Обычно в это время он уже заканчивает.
— Подождите минуточку.
Я ждал, продвигаясь по направлению к Лондону. Правая рука — на руле, в левой — трубка радиотелефона, капли дождя на лобовом стекле. Автомобиль был адаптирован под вождение одной рукой путем добавления на руль ручки-держателя: просто, удобно и одобрено дорожной полицией.
— Але? — донесся до меня веселый голос Чико, полный беспечности и задора.
— Хочешь подработать?
— Давай! — в ответе явственно слышалась ухмылка. — А то всю неделю тихо как в могиле.
— Сможешь подъехать ко мне домой? Встретимся там.
— У меня еще один урок, припахали провести чужой вечерний класс для каких-то толстых теток. Парень, который его ведет, сказался больным, и, в общем, я его не осуждаю. Ты откуда звонишь?
— Из машины, по дороге из Кемптона в Лондон. По пути заеду в Рохамптон, в Центр протезирования, и часа через полтора смогу подъехать к школе и подхватить тебя.
— Лады, — согласился он. — А зачем тебе понадобилось в Центр?
— Поговорить с Аланом Стивенсоном.
— Он, небось, уже домой ушел.
— Нет, он сказал, что будет работать допоздна.
— Что, опять рука разболелась?
— Да нет, кое-что разболталось, надо подтянуть.
— Ясненько. Лады, до встречи!
Я повесил трубку с чувством удовлетворения, которое обычно испытывал от общения с Чико. Чико был отличным помощником: веселый, находчивый, упорный и куда сильнее, чем на вид. Немало негодяев с изумлением обнаруживали, что худенький юный Чико с его мальчишеской улыбкой без малейшего труда способен перебросить через плечо стотридцатикилограммового громилу.
Когда я с ним познакомился, он, как и я, работал в сыскном агентстве Рэднора, где я изучал основы моей новой профессии. В определенный момент мне предоставилась возможность стать совладельцем, а через некоторый срок и единоличным владельцем агентства, но хотя мы с Рэднором успели заключить соглашение и даже поменяли название фирмы на «Рэднор-Холли», жизнь разрушила наши замыслы и распорядилась по-другому. За день до окончательного подписания соглашения о партнерстве, когда финансовая сторона дела была решена и шампанское уложили на лед, Рэднор спокойно задремал в кресле у себя дома и больше не проснулся.
Размахивая завещанием в свою пользу и заявляя о своих правах, из Канады словно пущенный из рогатки прилетел племянник, о существовании которого никто и не подозревал. Он не церемонясь заявил, что не намерен продавать половину наследства однорукому бывшему жокею, особенно по оговоренной цене. Он самолично возглавит контору и вдохнет в нее новую жизнь. Он самолично перевезет ее из старой, поврежденной бомбежкой конуры на Кромвель-роуд в современное офисное здание, а все, кому новые порядки не по нраву, могут проголосовать ногами. Большинство служащих признали новую власть, но Чико громко разругался с племянником и отправился на биржу труда. Без особых усилий он нашел себе подработку тренером дзюдо и с энтузиазмом откликнулся на просьбу помочь мне в одном деле. С тех пор я стал наиболее востребованным сыщиком в мире скачек, и если племянничку это пришлось не по нраву (а, по слухам, он был вне себя от ярости), то что ж теперь.
Чико выскочил из стеклянных распашных дверей школы. Свет из холла окружил его кудрявую голову словно нимб, но всякое сходство со святыми на этом и заканчивалось, ибо обладатель кудрей не отличался ни смирением, ни благочестием, ни целомудрием.
Он скользнул на пассажирское сиденье, широко ухмыльнулся и заявил:
— Тут за углом паб, и буфера у барменши что надо!
Я покорно припарковался у указанного паба и последовал за ним внутрь. Девушка за стойкой и впрямь обладала внушительной грудью, и более того, приветствовала Чико весьма тепло и ласково. Пока я оплачивал напитки, они успели поболтать. Мы уселись на скамейку у стены и Чико приступил к первой пинте с жаждой, вызванной избытком физической активности.
— Уф, — вздохнул он, ненадолго отставив кружку. — Так-то лучше. — Он оглядел мой стакан.
— А у тебя что, только апельсиновый сок?
— Я сегодня то и дело выпивал, то с одним, то с другим, — кивнул я.
— Не устал еще от красивой жизни?
— Ни капельки.
— Ага. — Он допил свою пинту и отошел за следующей, снова принимаясь за флирт с барменшей. Наконец, он вернулся. — Ну что, Сид, куда мне предстоит поехать и что там требуется сделать?
— В Ньюмаркет. Пошатаешься по тамошним пабам.
— Не возражаю!
— Тебе нужен парень по имени Пэдди Янг. Он старший конюх у Джорджа Каспара. Выясни, куда он обычно ходит пропустить стаканчик и заведи разговор.
— Так, понятно.
— Нам нужно выяснить, где сейчас находятся три лошади, которые раньше были в его конюшне.
— А с чего бы это?
— У него нет причин это скрывать, по крайней мере, я так не думаю.
Чико взглянул мне в глаза.
— А чего ты прямо у Джорджа Каспара не спросишь? Куда проще будет.
— На данный момент не стоит Джорджу Каспару знать, что мы интересуемся его лошадьми.
— Ах, вот оно как!
— Да я еще сам толком не разобрался, — вздохнул я. — Так или иначе, зовут этих лошадей Бетезда, Глинер и Зингалу.
— Лады, завтра и поеду. Дело вроде несложное. Тебе отзвониться?
— Да, сразу доложись.
Он искоса посмотрел на меня.
— А что протезист сказал?
— «Привет, Сид, рад тебя видеть».
Он досадливо хмыкнул.
— С тобой прямо как со стенкой разговаривать.
— Он сказал, что на судне нет течи, можно плыть дальше.
— Ну хоть так.
— Именно так.
Как Чарльз и рассчитывал, в субботу днем я поехал в Эйнсфорд, и с каждой милей на душе все сильнее сгущались тучи. Чтобы хоть немного отвлечься, я раздумывал над сведениями которые сообщил Чико, позвонив в первой половине дня.
— Я его нашел, — доложил он. — Вообще-то он примерный подкаблучник и каждую пятницу несет зарплату домой как и положено послушному мальчику, но в этот раз он сумел улизнуть выпить пинту-другую. Паб-то рядом с конюшней, очень удобно! Акцент у этого ирландца такой, что я едва понял, что он мне рассказывал, как с иностранцем говорить, ей-богу! В двух словах, всех трех лошадей отдали в разведение.
— А куда именно, ему известно?
— Конечно. Бетезду отправили на конный завод к какому-то Гарви, в Глостершире, а другие две находятся неподалеку от Ньюмаркета, у Фрайса, как говорит Пэдди. По крайней мере, мне так послышалось, я тебе говорю, у него половины слов не разобрать.
— У Трейса, — догадался я. — Генри Трейса.