– Ты в них, вижу, разбираешься!
– Да!
– Тише! – вмешалась девчонка, осматривая пугливо кроны. – Не будите ворона.
Пререкания смолкли. Споры напрасно сотрясали воздух, пока время летело вперёд. Горан, отбросив подозрения, заверил Исмин, что возьмет её к перламутровым стенам, если отыщется след Златы. Учитывая ужасы событий, найти Злату в логове монстров мог только волшебник.
Исмин, казалось, брела без цели. Она гладила рыхлую кору деревьев, склонялась над лужами, ворошила носком сапога траву. Тами кружил подле неё, с надеждой всматриваясь в туманные дали леса.
Карманные часы отсчитывали десятый час дня. Горан пытался вспомнить, где они разделились ночью. Но изломленные чудища заслоняли картины памяти прыгающими видениями. Жуткий лес. Разрушенная глупым сочувствием судьба. Позор. И двое детей, считающих себя крадушами.
Они нашли Злату спустя полчаса. В окружении кварцевых кристаллов, она сидела, прислонившись к дымчатому минералу, обессиленной узницей. Глаза её были безмятежно закрыты, колени согнуты, грязные ладони касались земли. Лицо отливало мертвенной бледностью, и путники замерли в десяти шагах, боясь подтвердить страшные опасения.
Тами жалобно позвал:
– Злата.
Ресницы девочки дрогнули. Тами подбежал с широченной улыбкой. Обнимая подругу, он не сдерживал слёз. Так встречал её после длительной разлуки Остип. Мысли о больном братике вернули силы. Злата слушала о фантастическом спасении Тами, украдкой поглядывая на Горана. Затеявший путешествие кудесник не скрывал безнадежности их положения.
– У вас есть книги, – напомнила сникшим ребятам Исмин. – Вы проложите новый маршрут. Я помогу. Усталость мешает вам видеть путь.
Спорить никто не стал, позволив Исмин увести себя из ловушек чернолесья. Неподалёку располагалось селение рыбаков, Утёс, омываемое водами Офитового моря. Но жила Исмин в бору за дремучим лиственным лесом, защищающим Утёс от чудовищ чернолесья. Здесь, в провинции Орд, колдуны добывали змеевик для ядов. На родине змеядов власти Царны с трудом контролировали разрозненные селения мореплавателей, рыбаков и каменщиков. Юго-восточная провинция Орд ютилась под Бескравией пустынным краем с одним звездам известными существами.
Заночевать неудачливым путешественникам предстояло в охотничьей заимке. Постройка скрывалась в подушковидных зарослях брусники. Если бы Горану позволили вернуться в чернолесье, он бы не отыскал пути назад. Сосны напоминали глиняные столбы в облаках изумрудной пыли. Воздух успокаивал свежестью, чистотой. Здесь солнце казалось ярче, невзирая на кружевные тени густых крон.
Заимка из сосновых брёвен высилась неровным квадратом. На камнях плоской крыши зеленели лоскуты мха. К строению примыкала поросшая густой травой лужайка.
– Ты живешь здесь одна? – спросил Горан, не замечая вокруг признаков жизни.
Тишина и покой. Заброшенность.
– Мой отец – лесник. Они живут ближе к Утёсу.
– Они?
– Отец и Данья, его жена.
– Тебе не страшно? – спросила Злата, понимая насколько близка здесь Исмин к мареву чернолесья.
– Я люблю одиночество.
Заимка представляла собой комнату с деревянной кроватью у стены, двумя лавками, печью, столом и шкафом. За печью, в тесной каморке, закрытой полосатой шторой, стояло корыто, висел примитивный рукомойник. Гости умылись.
Исмин закинула в печь дров, нагрела грибной суп. Дети ели, жадно кусая черствые лепёшки хлеба. Кружка в заимке имелась всего одна, но каждому налили в неё травяного настоя. Тепло и сытость подействовали снотворными дарами.
– Заимка – мой второй дом. Охотники давно забросили её. – Исмин достала из шкафа стеклянный пузырек. Несколько капель из него она уронила на тёплую кашицу пряных трав в ступке. – Вам нужно смазать раны. В чернолесье всё отравлено.
Ребята подставляли израненные руки и лица, иной раз думая, что бредят в лихорадке. Мазь холодила ноющее тело.
– Спасибо за приют, – искренне поблагодарил Горан.
– Я надеюсь, ты сдержись слово, кудесник.
Исмин сдвинула лавки под окном и забрала на них один из матрасов кровати. Горану и Тами выделили одеяло и небольшую подушку. Злата сняла пальто, башмаки и легла на кровать: вжалась в стенку, натянув покрывало до подбородка. Исмин села рядом с ней, осматривая изможденных побегом ребят.
– Ты заперла дверь? – спросил Горан, сердито ожидая, пока Тами вымостит себе постель.
– Вокруг заимки груды стукамов. Люди опасаются их, да и многоликие избегают.
Тами улыбнулся, кутаясь в одеяло:
– Боятся невысыхающих камней! Горан, ложись, под одеялом хватит места. Не вздыхай так. Я что, драчлив?
Злата подавила смешок.
– Кто знает? Мы знакомы день. – Горан засунул под голову рюкзак и повернулся спиной к несмолкающему мальчишке.
Собственный плащ служил сносным покрывалом. Мысли мятежно вспыхивали и гасли.
– Ваш друг исчезал на стукамах призраком. – Исмин легла на кровать, укрывая плечо шерстяной безрукавкой. – Не ожидала такого упрямства.
– У Тами есть второе имя, – сообщил Горан в полубреду сна. – Скоро ты поймешь, насколько этот ребёнок упрям.
Тами возразил. Исмин прокомментировала осуждающе их разрозненные действия в лесу. Горан соглашался с критикой, видя перед глазами стены Янтарного града. Он вновь шёл воспитанником по хвойной улочке в Башню. Навстречу двигалась Ализ. Её пепельно-белокурые волосы спутывал ветерок. Ритм сердца ускорился. Она улыбалась: «Горан, я искала тебя…»
Глава 6
1
Просидев полдня над картами – всматриваясь в координатную сетку с условными знаками, Горан набросал несколько маршрутов: по Офитовому морю приплыть в Вистрию, где он сможет просить о помощи мать; пересечь Офитовое и Коралловое моря на торговом судне Янтарного града; раздобыть ветвь путешествий, чтобы вновь попытаться пройти по чернолесьям. Но эти кропотливые расчёты поддались разгромной критике: крадуши посчитали их слишком рискованными.
«Лучше потерять время, но сохранить жизнь», – настаивала Исмин. Она предложила плыть до Узоречья на корабле по Талой. Крупнейшая река Царны – Талая – охватывала все провинции страны, кроме Бескравии и Янтарного града, на спуске с гор Мориона в Офитовое море. За Утёсом, в её устье, Исмин планировала сесть на корабль – спустя трое суток прибыть в Шерт, торговую столицу Царны и главную крепость провинции Узоречье. На рынках Шерта продавались редчайшие товары, среди которых существовал заветный шанс обнаружить звёздную ветвь.
После обеда Исмин отправилась к отцу: объясниться и попросить помощи. Исмин уверила новых знакомых, что доверяет родителю и сумеет заручиться поддержкой. В голове Горана подобная возможность укладывалась с трудом. Он слабо представлял, как отец может быть другом, организующим сомнительное путешествие с малознакомыми детьми.
Корабль отправлялся завтра вечером. Исмин обещала вернуться ночью. Ребята, устав от анализа ошибок ночных скитаний, направились искупаться в озере.
Злата всю дорогу мечтала о море:
– Я никогда не видела его. Оно солёное? Бескрайнее? Управитель рассказывал как-то, что порой на морях появляются парусные лодки. Они дрейфуют призраками, покуда с туманом не возвращаются в свои миры.
Тами фыркнул:
– Басни моряков. Трепещите! Офитовое море… Ничего особенного. Змеядова зелень. Только в Коралловом море вода – теплая лазурь.
– Здесь тоже купаются. Исмин сообщила, когда течения уносят бурые водоросли – вода становится прозрачной. – Злата всматривалась в песчаные дали сосен, представляя волшебную палитру неба и рокот волн, нехотя описываемых Тами. – Оно так близко. Щекочет прибоем берег.
Слева от тропы показалось округлое озеро, обросшее кристаллами розового кварца. Вода застыла покорным отражением бирюзового неба. Злата оставила пальто на тропе и скрылась за выступами камней. Тами и Горан нырнули в заросли кустарника. Раздевшись, они спешно влезли в прозрачную воду, запоздало попятившись: она оказалась ледяной. Постепенно тело привыкло к холоду. Тами прекратил взвизгивать «ничегошеньки!» и отважился плавать проворной рыбёшкой.
– Юг, – щурясь от ярких лучей, напомнил Горану. – Солнце греет по-летнему.
– Жаль, что редко появляется.
– Ему не заглянуть только в чернолесье.
Горан оттолкнулся от скользких камней и поплыл. Мышцы ещё отзывались болью, но влага успокаивала раны. Птицы, облетающие стороной заимку, здесь щебетали в игольчатых кронах. Ясная голубизна неба пленяла мысли. Тами барахтался, хихикая и задавая вопросы, половину из которых Горан молчанием превращал в риторические. Липучка в деталях вспоминал, что учился плавать сам, восхищаясь через каждое предложение лучезарными заливами Кораллового моря.
Кудесник помнил чарующие пейзажи дома. Вистрия имела огромную береговую линию, застроенную замками из ракушечника, гранита и чёрного базальта у подножия вечнозеленых лесов. Живописная провинция в меловых столбах и песчаниковых мостах на краю морей. Туда подземными водами устремлялись финансовые нити Царны. Монетный двор. Счётные палаты, казначейства и воинства чиновников. Роскошью Вистрию затмевал только Янтарный град.
– Наперегонки? До верескового берега!
– Вылезай, Липучка! – настойчиво позвал Горан. – Вода слишком холодная.
Можжевеловые кустарники вились по кварцевым камням завитым орнаментом. Горан надел рубаху и шерстяной костюм, зашнуровал ботинки. Плащ остался в заимке. Не верилось, что через несколько дней – зима. Погода напоминала раннюю осень. Тами с плеском выскочил, прыгая с ноги на ногу.
– Зябко, зябко, – приговаривал он, сжимая кулаки от дрожи. – Как тут зябко.
Горан улыбнулся, отворачиваясь от скачущего с одеждой мальчишки. В ушах Горана писклявое «зябко» превращалось в «жабка». Он посмотрел на притихшего прыгуна. Тами уже натянул штаны и пытался просунуть влажные руки в узкие рукава рубахи. На его правом боку, ниже ребер, краснели вросшие нити давних швов. Льняная ткань скрыла нательные отметины. Тами обернулся.