Стараясь держаться уверенно, я точь-в-точь повторил движения Гулгадара, а потом встал рядом.
— Хорошего дня, парни! — поздоровался со стражниками тот. — Ваши вожди еще дрыхнут, небось?
— О, а кто это к нам пожаловал? — донеслось из лагеря. Утренний полумрак не позволял разглядеть говорящего. Да и костры между нами слепили глаза. — Сам великий вождь? Извини, что не встречаем стоя на коленях?
— Не стоит торопиться, Умрендин. Встанешь на колени позже, когда придет время отрубить твою тупую башку.
— Это мы еще поглядим, кто кому башку отрубит.
— Непременно… Я даже обиделся б, если б ты сейчас извинился и принес нам присягу верности. Проделать такой путь и не подраться — считай, день зря пропал.
— О, насчет этого не волнуйся. Драка будет. Иди сюда… и своего человечка приведи. Будем тянуть жребий.
Наверно, мне стоило тоже что-то сказать, но я промолчал. Вся эта словесная перепалка ничего не стоила. Слова и не больше. Попридержу злость до того часа, когда заговорит сталь.
Возле костра, к которому мы подошли, сидело двое.
Ух, ты! А я еще считал Гулгадара здоровяком. Да каждый из этих двоих мог спокойно сойти за младшего брата Хозяина Трех Деревень. Метра по два с гаком роста, а в плечах, что называется — сами себя шире. В мощных лапах литровые кружки кажутся рюмками. Клыки — вепрь позавидует.
— И ты хочешь сказать, — смотрят на меня с брезгливым любопытством, — что вот в этого недоросля вселился дух самого Оркгрима Мудрого? — недоверчиво произносит один из них. — Неужто никого более подходящего не нашлось?
— А ты, Тобехо, хочешь назвать меня лжецом? — рычит в ответ Гулгадар.
— Нет, брат. Не хочу… Но ты же мог и ошибиться?
— Это видело все племя Черноногих, — не меняя тона, отвечает мой побратим, — и Богморна лично объявила этого человека Великим вождем! А я — своим когруэнтом. Так что, оскорбляя его, вы оскорбляете и мою кровь.
Этого в доставленном воронами известии, видно, не говорилось. Потому что орки озадаченно переглянулись. Когруэнт — это серьезно. Ни один орк не стал бы смешивать свою кровь с обычным человеком. Значит, и остальное тоже может быть правдой. Так что насмешливость на зеленых мордах уступила место задумчивости. Вот только думать орки не любят, и все непонятное вызывает у них лишь ярость.
— Плевать! — прорычал Тобехо Безухий. — Можешь хоть с троллем брататься. Зароем вас вместе, и все дела.
— Зарывал один… — фыркнул Гулгадар. — И костей гиены не оставили… Чем языком молоть, лучше в круг выходите.
— За этим дело не станет… — Умрендин Большой Топор был более спокойный. — Но надо сперва жребий бросить, кто с кем сражается. Кто кого выбирать будет? Вы нас или мы вас?
— Без разницы, — пожал плечами побратим. — Главное, поскорее.
— Тогда, мы вас разыграем… Сражаемся один на один. А потом, если победит один из нас и один из вас — они сразятся между собой. Идет?
Вместо ответа Гулгадар только кивнул.
Умрендин вынул из-за пояса три игральные кости. Потом разровнял лапой землю между ними.
— Кто выкинет больше — тот сражается с Гулгадаром. Проигравшему — биться с человеком.
В ответ Безухий лишь кивнул. К слову, у него действительно не было ушей, только небольшие, криво срезанные отростки. Видимо, в бою потерял.
Умрендин потряс в ладонях камни и выбросил на землю. Кости пару раз перевернулась и остановилась, показывая на верхней грани две пятерки и шестерку.
— Ха… — прокомментировал орк довольный результатом. Шанс, что товарищ перебьет его ставку был ничтожно мал.
Видимо, оба орка считали бой со мной позором, потому что Большой Топор тряс камни долго, и что-то шептал беззвучно, словно заклинание произносил. И таки добился своего… Кости прокатились по земле и замерли демонстрируя три шестерки.
— Прах тебя побери! — взвыл Умрендин. — Ты сжульничал!
— Возьми свои слова обратно, или я вобью тебе их в глотку! — тотчас взорвался Тобехо, хватаясь за рукоять ятагана.
— Что? — Умрендин уже стоял на ногах, а рука тянулась к топорищу.
— Эй, парни… — насмешливо произнес Гулгадар. — Может, вместо жребия, вы между собой подеретесь. А я, так и быть, прирежу победителя.
Его слова не сразу дошли до сознания разъяренных орков. Еще какое-то время оба вождя мерялись взглядами, но все ж остыли.
— Ладно, прах тебя бери, — махнул лапой Умрендин Большой Топор. — Буду надеяться, что Гулгадар отправит тебя к праотцам и даст мне шанс сойтись с ним в бою.
Глава 9
— Слышь, белый брат… — негромко говорит мне Гулгадар, пока наши противники разыгрывают кому первому выходить в круг. — Не вздумай провернуть такую же штуку, как со мной. Когда вожди вызывают на поединок — здесь нет никаких вариантов, кроме смерти одного из них. Никакого милосердия. Никакого «должен остаться один». Только смерть одного из сражающихся. Ты понял меня?
— Да, зеленый брат. Я понял.
Вовремя он это сказал. Откровенно говоря имелась у меня такая думка. Но, если нельзя, значит — нельзя.
Бросок костей установил очередность. Первыми выпало сражаться Гулгадару и Тобехо.
Тянуть время не стали, орки сбросили с себя все лишнее, вооружились ятаганами и вышли на центр лагеря.
Как и следовало ожидать, зная уже немного характер зеленокожих, бой как начался с обмена ударами, так и продолжался. Никаких финтов, никаких хитрых приемов. Удар — блок и наоборот. По очереди. Сталь звенит, орки сопят все тяжелее и молотят друг дружку, как цепами на току. Удар — блок. Удар — блок. То есть, тупо работают на выносливость.
Ударам сопутствуют оскорбления и ругательства. Оба уже мокрые от пота, у обоих по предплечьям струится кровь — некоторые удары были не слишком удачно парировали, но орки не обращают на это внимания.
Удар — блок…
Да что ж такое… Мне даже смотреть не интересно. Обязательно надо будет потренировать своего когруэнта.
Пол часа уже орки обмениваются ударами. Можно даже не смотреть. С закрытыми глазами понятно кто наносит удар, а кто блокирует.
Теперь понятно зачем Богморна дала нам свое снадобье, без допинга Гулгадар давно бы уже выдохся. А так — держится молодцом. А вот Тобехо слабеет. Перед каждым ударом чуть дольше пауза. И дышит тяжелее…
Проходит еще немного времени, и Гулгадар, с громким рычанием, наносит мощнейший удар! Есть… Тобехо запаздывает с блоком, да и рука уже не так крепко сжимает ятаган, и атака побратима проходит. Раздается противный хруст, и соперник Гулгадара валиться на землю с разрубленной головой. Воины его племени ворчат и рычат, ударяя себя в грудь кулаками, но это ничего не меняет. Победа!
Подхожу к Гулгадару — он едва стоит на ногах, и с удовольствием опирается на мое плечо. Потом вскидывает руку с ятаганом вверх и издает победный крик.
Что ж, имеет право. Чем бы не закончился мой поединок, племя Безухого уже вынуждено признать верховенство Быстрого Огня.
Гм… Во в роль вошел. Можно подумать, меня это будет волновать — кто встанет во главе объединенных племен, если я проиграю…
Так что в сторону все глупые мысли. «Нам нужна одна победа, одна на всех — мы за ценой не постоим!»
— Спасибо! — орет Гулгадару, выходя в центр Умрендин. — Отдыхай. Пока я твоего белого когруэнта убью. И готовься…
Орк вооружен секирой. Большой и тяжелой. Но в его лапах она выглядит молотком для отбива мяса. М-да… Придется попыхтеть, если не хочу стать отбивной котлетой. Причем, в самом прямом значении. Друг друга орки не едят, а вот человечиной полакомиться — в сам раз.
Достаю меч, ножны отбрасываю, чтоб не путались под ногами. В левую — щит. Вряд ли он выдержит больше двух ударов, но все же.
— Давай, братишка… — с трудом переводя дыхание, благословляет меня Гулгадар. — Покажи этому чурбану, как умеют сражаться Черноногие.
— Эй! Белый! Ты что, в штаны наложил? Мне еще долго тебя ждать? Выходи!
— Иду, зеленая жаба. Не бойся, я тебя быстро убью. Мучиться не будешь. Чик — и ты уже пируешь с предками.
Моему голосу далеко до рыка орков, но сейчас, когда все утихли в предвкушении боя, слова хорошо слышны.
— Мокрица! Да я тебя одной левой раздавлю! — орет в ярости Умрендин. И даже не дождавшись пока я выйду в центр площадки, бросается ко мне, занеся секиру над головой.
Хорошо, что между нами было еще больше десяти шагов, а то б я не успел защитится. Быстр, зараза. Чертовски быстр…
Я только и успеваю, что подставить под удар щит.
— Бух!
Щит трещит, но выдерживает. А вот руку гад мне «отсушил». От плеча и ниже все занемело. Пытаюсь войти в клинч, но орк отталкивает меня, разрывая дистанцию, и замахивается для очередного удара.
Ладно, пусть так. Использую его толчок и быстро отхожу на пару шагов.
Снова прикрыться щитом не получится, надо маневрировать. Даю орку замахнуться и отпрыгиваю в сторону. Сработало… Умрендин промахивается. Но это его не обескураживает. Всего секунда, и секира снова занесена над головой, а орк бросается вперед, чтоб сократить расстояние.
Ну, что ж, посмотрим что круче: сила или ловкость. Проделываю прежний трюк. Рука, вроде, отходит… Есть у меня план. Только для этого нужны обе руки. И пока не уверен в левой, рисковать не буду. Этот трюк можно провернуть только один раз. Второго шанса Умрендин не даст.
Спасает незатейливость противника, действующего по схеме «сила есть — ума не надо». Не изобретая ничего нового, орк просто замахивается секирой и рубит со всей дури. Предоставляя мне выбор — парировать удар щитом или уклоняться.
В ожидании, пока левая рука придет в норму — маневрирую и отпрыгиваю. И так раз десять… Вижу, что орк уже немного подустал. Удары его по-прежнему мощны, а вот скорость уже не та, что прежде. И внимательность… Поскольку за все время поединка я ни разу не контратаковал, Умрендин этого и не ждет. Уверен, что я не в состоянии хоть что-нибудь противопоставить его натиску.
Вот и славно. Именно это мне и надо. И плевать, что «на трибунах» свист, хохот и непрерывный поток нелицеприятных для меня характеристик, из которых «трусливый заяц» самое мягкое.