Суть проекта была такова: группа агентов ФБР, используют счетчик Гейгера (прибор для измерения радиоактивности) и другие самодельные устройства, чтобы найти лемурийцев, намеревающихся восстать и захватить планету. Идея была похожа на «Охотников за привидениями», и Брэндон тут же, на месте, предложил им сделать двухчасовое кино.
Но Дэвид не желал снимать фильм, и мы снова окунулись в поиски подходящего замысла. Посмотрев «Синий бархат», мы направились в закусочную, и я сказал Дэвиду: «Ты должен сделать что-то об этих людях, посетителях ”Нибблерс”», и мы стали обдумывать идею создания мыльной оперы.
Марк Фрост: Когда образ мертвой молодой девушки, как начало цепочки раскрытия города, пришел к нам с Дэвидом в голову, шоу возникло само собой. Это произошло еще до того, как мы узнали, кто она и что это был за город, но мы думали, что будет интересно отгибать слои у луковицы, добираясь до сердцевины. Это было отправной точкой.
Когда зерна «Твин Пикс» были брошены в землю, в Эй-Би-Си появилась возможность модернизировать телевидение с помощью фантазийного взгляда Линча на пару с рассудительным стилем повествования Фроста.
В середине 1980-х доля рекламной аудитории начала испаряться, по мере того, как Брэндон Тартикофф повышал рейтинги Эн-Би-Си, выравнивая наиболее популярные часы вещания, во главе с «Шоу Косби» и «Семейными узами». К концу десятилетия Эй-Би-Си пыталась восстанавить свои позиции с помощью нововведений и разнообразных программ.
Брэндон Стоддард (бывший президент «Эй-Би-Си Интертейнмент»): Мы старались изменить не картинку, а формат вещания Эй-Би-Си. Пытались сделать контент более взрослым, более серьезным, улучшить технику написания сценариев, производственный процесс и все остальное. В какой-то степени нам это удалось.
Чед Хоффман (бывший вице-президент отдела производства сериалов Эй-Би-Си): Когда Брэндон встал во главе компании (которая в то время была на третьем месте и, по всей вероятности, теряла деньги, если память мне не изменяет), он собрал нашу команду, чтобы увеличить количество просмотров и изменить стиль трансляции, а также разработать проекты, уникальные по своему содержанию, которые бы имели ценность для зрителя. Была надежда, что если мы справимся с этой задачей, аудитория последует за нами.
Брэндон Стоддард: Трудно вспомнить, что мы запускали и не запускали в эфир в конце 80-х. Среди прочего были «Чудесные годы», «Чайна-Бич» и «Розанна». Мы сделали ставку на то, что отличалось от того, что люди видели ранее. Что-то дало плоды, что-то нет.
Чед Хоффман: Мы будто выбили дверь с размаху и впустили свежий воздух, дав дорогу интересным личностям, прежде никогда не бывавшим на телевидении. Правда, для этого пришлось «выйти на свет» и практически торговать собой, потому что многие сотрудники начали уходить. Они шли на Эн-Би-Си или еще куда-нибудь за более увлекательной атмосферой.
Вместе с сериалами в драматическом жанре «Трид-цать-с-чем-то» и «Чайна-Бич» мы запустили карусель. Я поставил в сетку вещания эти два шоу, впоследствии ставшие прорывом. А в области комедийного жанра нас выручили «Чудесные годы» Стью Блумберга и «Ро-занна». Если поставить все эти четыре шоу в ряд, это будет наш первый пакет сериалов. Они были успешны коммерчески, получили хорошие отзывы у критиков, пользовались спросом у зрителей разного возраста и, самое главное, стали свидетельством наших намерений. Отныне мы взяли быка за рога и устремились вперед к цели.
Брэндон Стоддард: Чед был влюблен в свои проекты. Помимо множества других сериалов, он выпустил первоклассное шоу «Чайна-Бич». Он знал свое дело и хорошо ладил с творческими людьми. Он нравился им, как и его желание рисковать, а еще у него был отличный вкус (смеется), которому они соответствовали. Превосходный руководитель по развитию канала.
Гэри Левайн (бывший исполнительный директор и вице-президент отдела по развитию): У Чеда был нюх на контент самого высшего сорта и вера в особенность программирования телевещания: если все правильно сделать, отклик незамедлительно последует. «Не стремитесь угодить зрителю и проявляйте уважение к приходящим авторам». Он был потрясающим.
Чед Хоффман: К тому времени, когда появился «Твин Пикс», мы четко понимали, что потребуется два или более лет, чтобы завершить начатое, а люди в творческом сообществе осознали, чего мы добиваемся. Мы хотели разрушить четвертую стену (воображаемая стена между актером и зрителем в театре) на телевидении и просто делали то, на что не решился бы никто другой.
К счастью, мы добились успеха, но нас не покидало ощущение, что, даже если наш план провалится, что не редкость на телевидении, это будет достойный проигрыш и интересный опыт. Что со временем канал добьется признания, а наши усилия удержат компанию на плаву и приведут еще больше интересных людей в студию, вдохновят на новые подвиги.
Волна бешеного энтузиазма на основе желания возродить телесеть в конечном счете привела к тому, что однажды Тони Кранц позвонил мне и сказал: «Ты единственный в городе, кто достаточно смел и сумасброден, чтобы сделать это. Хочу, чтоб ты встретился с Линчем и Фростом». Разумеется, я был осведомлен об их креативном мышлении и ответил: «Ладно, приводи их. Почему бы нет?» У меня была такая позиция: «Почему бы и нет? Попробуем сделать то, что другие не рискнут».
Стоящая вещь
Таланты и мастерство Дэвида Линча и Марка Фро-ста не были проверены в сфере вещания прайм-тайм, и все же руководители Эй-Би-Си заинтересовались идеей привлечения их на телевидение, продолжая свою программную Эпоху возрождения После отмены забастовки Гильдии сценаристов США, в августе 1988 года, Линч и Фрост посетили офис компании в Лос-Анджелесе, чтобы представить Чеду Хоффману и его команде зарождавшуюся идею «Твин Пикс»
Чед Хоффман: Репутация Марка была мне известна, а о его способностях я судил по «Блюзу Хилл-стрит» и другим работам. Дэвида я почитал прежде всего за его художественные фильмы. Любопытно, когда я только приехал в Калифорнию в середине 70-х и устроился на работу в Театр «Нуарт» в Западном Лос-Анджелесе, по ночам мы крутили «Голову-ластик». Так что я был знаком с творчеством Дэвида и, конечно же, по «Человеку-слону» и «Синему бархату» понимал, что визуальные образы для него очень важны.
Он, правда, смотрит на мир и видит все в ином свете, чем другие, создавая при этом уникальные художественные образы. Подумывая пригласить Марка (уже достаточно поднаторевшего в соавторстве со Стивеном Бочко над драмой «Блюз Хилл-стрит», поднявшейся на видное место) и Дэвида Линча, я размышлял: «Это просто двое талантливых людей, смотрящих на мир иначе, чем остальные люди». Объединив их вместе, я полагал, что мы сможем сотворить действительно что-то стоящее.
Гэри Левайн: Перед тем как они приехали на встречу, я посмотрел последний фильм Дэвида – «Синий бархат». И немного опасался (смеется), какой он в реальности. Но они пришли, и Дэвид оказался очень приятным, мягким и душевным человеком. Марк идеально ему подходил.
Чед Хоффман: Я помню все, как будто это было вчера. Они появились и в основном говорили о шоу, которое хотели бы сделать. Они рассказали о реально ощутимой атмосфере города на Северо-Западе, все прилично и красиво, но за занавесом скрывается мир, где люди противопоставлены окружающей среде, в которой они живут. Кругом сплошные тайны. И еще Дэвид и Марк упомянули, что события на первом плане совсем не соответствуют тому, что происходит на заднем, но то, что там творится, затрагивает всех.
Марк Фрост: Чед был дружелюбен и понимал с полуслова. В зале наверняка сидели люди, делавшие записи, но их имен я не помню. На первой встрече особо нам сказать было нечего. Дэвид только произнес: «Вот этот город и ветер… – делая взмахи руками, – а потом появляется мертвая девушка и происходит много разных событий». Ну, он сказал не так уж мало (смеется), но это недалеко от правды. Чед попался, как рыба на крючок. Он подумал, что это самое лучшее, что он когда-либо слышал, и никто в зале не был удивлен так, как мы.
Брэндон Стоддард: Если бы Чед пришел ко мне и рассказал о новой прекрасной драме, где ветер колышет кроны деревьев, я обязательно спросил бы о подробностях. Но этот проект был его детищем, и Чед трудился без устали при разработке идеи и первоначальной версии шоу. На презентации проекта в Эй-Би-Си я не присутствовал, но в данных обстоятельствах мы добровольно пошли на риск, ведь у нас был сам Дэвид Линч и замечательная команда, поставившая целью привести в компанию настоящих талантливых авторов.
Чед Хоффман: Встреча по поводу проекта была плодотворная, и в конце обсуждения я сказал: «Думаю, вы толкуете о чем-то, что подходит под привычное телевизионное понятие “мыльная опера”, но без неприятного осадка. Почему бы вам не вернуться к себе и не посмотреть “Пейтон-Плейс” [кино, а не сериал] и обдумать эту идею со странным городом, что остается в тени, и как лучше все описать; выясните, есть ли связь у фильма с тем, что вы хотите сделать. И если да – то приходите снова, потому что я заинтересован».
Марк Фрост: Мы переплевались [при просмотре «Пейтон-Плейс»]. Даже до конца не досмотрели. Может, полчаса осилили. Это был дохлый номер. И к нам это гиблое дело не имело никакого отношения. Мы лишь переглянулись и сказали: «Зачем мы тратим свое время?»
Чед Хоффман: Несколько недель спустя мне позвонил Тони и сказал: «Они готовы обсудить». Мы решили позавтракать в старом кафе при «Вестин Центури Плаза» (сейчас это сеть отелей «Хаятт»). Я пришел с Гэри Ле-вайном, а Марк и Дэвид были с Тони. Мы плотно позавтракали, они рассказали о городе и его жителях, как переплетаются между собой их истории, и все это завораживало. Одним словом, я был сражен наповал.
Тони Кранц: Дэвид нарисовал углем карту Твин Пикс и подарил мне на годовщину. Мы развернули ее с Чедом, когда продали проект. Она висит в рамке у меня в офисе. Это – история телевидения.