Я слышала его крики… Ему отрезали голову и положили мне на колени. Нет! Нет! Нет! Нет!
Купер: А еще чьи-нибудь лица вы запомнили?
Каролина: Нет, мне не позволили их увидеть.
В этот момент, Диана, я вывел ее из гипнотического состояния. Проверь по местным управлениям полиции, не находили ли где-нибудь за последние два месяца обезглавленный труп?
Боже мой, какие же ужасы пришлось увидеть бедной Каролине! Я не отходил от нее после сеанса, пока она благополучно не забылась сном, который дал ей хоть какую-то надежду на отдых. Я горю желанием ей помочь, это моя самая большая мечта.
17 апреля, 9 часов вечера
Диана, личность главного мучителя Каролины пока установить не удается. Конечно, это только мои догадки, но, мне кажется, Каролина пытается подавить какие-то тайные мысли. Похоже, опознать безумного палача для нее так же мучительно, как и пройти через сами муки. Однако состояние Каролины улучшается, хотя меня не покидает ощущение, что им с Уиндомом очень трудно найти общий язык, что-то не клеится… Это ставит меня в затруднительное положение, поскольку меня все больше тянет к Каролине. Тем не менее мои личные чувства не должны стать для них помехой. Я третий лишний, в этой роли мне и следует оставаться. Я всего лишь выполняю служебное задание, и ничего сверх того!
20 апреля, 9 часов вечера
Уиндом решил покинуть дом, где сейчас находится Каролина. Он полагает, что его постоянное присутствие только тормозит ее выздоровление. Я подозреваю, что он считает себя виноватым в ее похищении и боится, как бы его присутствие не напомнило ей о перенесенных страданиях.
Мы несколько часов обсуждали с ним подоплеку преступления, совершенного против его жены. Уиндом не сомневается, что между его похищением и похищением Каролины существует некая связь, однако найти связующее звено никак не может.
Перед отъездом в город Уиндом сказал мне, что он верит в зло как в реальную, самостоятельную жизненную силу и что зло благодаря своему вероломству берет верх над добром.
— Победителей не судят, — заявил Уиндом. — Никто и не вспомнят по окончании схватки, был он добрым или злым.
И это говорит лучший профессионал, стоящий на страже закона… лучший из всех, кого я когда-либо знал!
21 апреля, 7 часов утра
Не успел Уиндом вернуться в город, как на пороге его собственного дома на него напали. Полоснули ножом по руке и плечу — правда, раны неглубокие — и скрылись в неизвестном направлении. В доме явно производился обыск. Я не стал говорить Каролине о нападении на ее мужа. Она наверняка захочет поехать к нему, а это слишком рискованно.
И все же кого может опознать Каролина? И почему она не в состоянии вспомнить, кто он? Уиндома теперь самого охраняют, и он не сможет вернуться сюда, пока мы не убедимся, что преступники не установили за ним слежку.
30 апреля, 7 часов вечера
Я не знаю, что мне делать. Я оказался перед труднейшим выбором: либо обмануть доверие моего друга и наставника, либо предать мою любовь.
Мои чувства к Каролине взаимны. Сегодня на прогулке Каролина сказала, что любит меня, любит со дня нашей первой встречи. Сначала я еще пытался устоять, убеждал ее, что не испытываю к ней тех же чувств, что она ко мне… но Каролина разгадала мою хитрость, и наш разговор завершился долгим, страстным объятием.
Я ни о ком такого не говорил, но о Каролине с полной уверенностью говорю, что люблю ее больше жизни. Все мои мысли, желания, все мое существование в те минуты, когда я не сплю, посвящены ей. Я хочу помочь ей выздороветь и хочу защищать ее всю жизнь. Мы любили друг друга под ярким весенним солнцем, и впервые с тех пор как закончились ее мытарства, я видел Каролину счастливой.
Не знаю, что я скажу Уиндому, когда он приедет сюда завтра утром. Я не могу и не стану ему лгать, тем более что это все равно бесполезно.
Но пока что у нас впереди целая ночь! Утро вечера.
(Следующая запись была сделана в тот же вечер Каролиной Эрл.)
Я люблю тебя, Дэйл Купер!
30 апреля, 11.30 вечера
Недавно Каролина проснулась с громким воплем. Она видела во сне лицо своего похитителя и уверена, что она его знает. Я думаю, барьеры, не дававшие ей окончательно прийти в себя, потихоньку разрушаются. Каролина дала согласие утром еще раз подвергнуться гипнозу. Я думаю, в одном Уиндом все-таки неправ. Любовь сильнее зла.
1 мая, час ночи
Что-то не так… Каролина!
(Время следующей записи не установлено.)
Я ранен… я теряю сознание… Каролина убита… Убита… Прости меня…
Глава 5
«Это была жуткая сцена, я ничего ужасней в своей жизни не видел, хотя воевал, а потом десять лет прослужил в ФБР. События развивались следующим образом.
Примерно в девять часов утра кто-то в полной панике позвонил из охраняемого дома в отделение „скорой помощи“ и попросил срочно приехать. Местная полиция была тут же оповещена, и дежурный, в свою очередь, позвонил нам. Мы полагаем, что первым с места происшествия позвонил агент Эрл. Местная полиция прибыла туда буквально за минуту до нас. Мы проверили внешнюю охрану и вошли в дом. На полу в гостиной, рядом с креслом, лежал агент Купер, он был ранен ножом в грудь. Купер потерял много крови и был без сознания. Он держал в объятиях Каролину Эрл. Ей также была нанесена ножевая рана, и Каролина скончалась. Следы крови показывали на то, что Каролину убили в спальне, а затем перенесли в гостиную и положили в той позе, в какой мы ее обнаружили. Агент Эрл сидел в кухне, судорожно сжимая в руках телефонную трубку. Он пребывал в полной прострации, и мы не смогли привести его в чувство. По-моему, он лишился рассудка.
В ходе расследования никто не был арестован.»
15 мая
У меня нет под рукой часов. Я лежу в больнице. Стены выкрашены бледно-голубой краской. В палате есть еще какой-то мужчина, но я не могу пошевелиться и не вижу его, а лишь слышу его кашель. Каролина умерла. Насколько я понимаю, нас с ней обнаружил Уиндом. Не знаю, смогу ли я теперь посмотреть ему в глаза.
Я очень плохо помню события того вечера. Помню только, что я вдруг очнулся и ощутил, что обнимаю безжизненное тело Каролины… Глаза ее были закрыты. Врач сказал: мне очень повезло, что я остался в живых… А я ответил, что если он действительно так думает, значит, он ничего в жизни не понимает, для него все сводится к работе системы кровообращения. Каролину похоронили десять дней назад… Я должен был там быть… Это я должен был умереть, а не она…
20 мая, 7 часов утра
Диана, я постараюсь как можно точнее воссоздать события этой страшной ночи. Примерно в час я услышал на улице возле дома какие-то подозрительные звуки. Каролина спала. Я достал оружие и обследовал помещение, но никаких следов насильственного вторжения в дом не обнаружил. Внешняя охрана тоже вроде бы была в порядке. Я вернулся в спальню взглянуть на Каролину и неожиданно почувствовал, что там есть кто-то посторонний. Но прежде чем успел среагировать, меня ударили ножом, который прошел между ребрами и повредил левое легкое. Думаю, именно в этот момент я выкрикнул: «Каролина!» — и потерял сознание.
Следующее, что я могу припомнить, — это как я ненадолго пришел в себя и понял, что сжимаю в объятиях мертвую Каролину. Ее длинная белая сорочка была вся в крови.
Папа сейчас здесь, в больнице. Гордон Коул — тоже. Они, похоже, нашли общий язык. Диана, я впервые в жизни понял, что такое любовь… понял потому, что потерял ее.
20 мая, 3 часа дня
Гордон рассказал мне, что нас с Каролиной нашел Уиндом. Нашел и не выдержал этого зрелища. Он потерял рассудок, и пока привести Уиндома в чувство не удалось. Такой раны не нанесет ни один нож. Уиндом сейчас в той же больнице, что и я, только в психиатрическом отделении.
Боже, что я наделал! Я предал моего лучшего друга, довел его до безумия. А ту, которую любил больше всего на свете, не сумел уберечь…
Как только смогу, я пойду и к Уиндому, и к Каролине.
25 мая, 4 часа дня
По-видимому, у меня был поврежден кровеносный сосуд, но кровотечение было слабым, и его не обнаружили. Вчера сосуд порвался, и я потерял много крови. Помнится, у меня возникло чувство, будто меня уносит течением реки, а вокруг бегают, суетятся какие-то люди… Я хотел сказать им, что все нормально: не держите меня, дайте мне уплыть…
Папа сказал мне сегодня, что у меня была двухминутная остановка сердца. Значит, я был мертв. Никакого света, о котором рассказывают другие люди, перенесшие клиническую смерть, я не помню. Мне просто казалось, что меня уносит течение… и возникло чувство покоя… Жаль, что мне не дали уплыть.
1 июня, 2 часа дня
Диана, я сегодня впервые сел в кресло на колесах. Вчера ночью мне приснилось, будто я лежу на полу, истекаю кровью и слышу хохот Уиндома. Почему-то меня это очень сильно встревожило. Врачи говорят, что завтра я смогу с ним повидаться, только он меня вряд ли узнает.
2 июня, 4 часа дня
Уиндом неподвижно сидит в углу комнаты, от него веет одиночеством. Врачи вкатили меня в палату. Уиндом долго, наверное, несколько минут, не мигая, смотрел на меня. Потом лицо его исказилось, он вскочил и расхохотался. Я попытался заговорить с ним, но безуспешно. Он говорил только:
— Ну, кто со мной в шахматы?
Когда меня выкатывали в инвалидном кресле обратно в коридор, я на секунду замер и, оглянувшись, взглянул на Уиндома. Он перестал смеяться и посмотрел на меня в упор. А потом произнес:
— Твой ход.
После этого Уиндом снова расхохотался, и я покинул палату. От кого угодно я мог ждать, что он сломается, только не от Уиндома. Меня не покидает чувство, что я частично или даже полностью ответствен за его теперешнее состояние.