– Всегда готов, – отзывается Чейс, и от этих слов мое сердце совершает кульбит.
Но от меня не укрылось то, что между Райли и Чейсом пробежала черная кошка. Райли опекает меня, но я не пойму, почему злится Чейс.
Он выходит из комнаты за пальто, Райли провожает его взглядом. Обычно мой брат хорошо чувствует людей. Так почему же он ведет себя так, словно Чейс в чем-то виноват? К чему все эти многозначительные взгляды?
Да нет. Не может быть. Неужели Райли подозревает Чейса?
19
Суббота
Десятое февраля
Я сижу за столом в маленьком бистро, поигрывая бусами. За соседним столом – двое полицейских. Нервы у меня на пределе. Чейс у стойки ждет наш заказ. Чейс, мой любимый, которого мой брат, похоже, подозревает в убийстве. Но я уверена, что Чейс не имеет никакого отношения к преступлениям. Абсолютно никакого. В нем нет никакого зла, и в любом случае, когда бы он успел? Он всегда был рядом со мной.
Я пытаюсь вытряхнуть эти мысли из головы и сержусь на Райли за то, что он подкинул мне такую ядовитую идею. Чейс оглядывается и машет мне. Он стоит уже почти десять минут. Сколько можно готовить капучино и латте?
Прийти сюда придумал Чейс, и уходить уже нет смысла, но меня бесит, что все вокруг глазеют и перешептываются. Наискосок от нас расположилась компания девушек, всем на вид лет по двадцать. Брюнетка напротив меня говорит приглушенным голосом, и ее губы движутся со скоростью сто миль в час. Она все время поглядывает на нас и тут же отводит глаза в сторону.
Очередная попытка вести нормальную жизнь с треском провалилась. Я поворачиваюсь так, чтобы она видела только мой профиль.
– Ну, типа я бы убивался от горя, если бы умер кто-то из моих друзей. Уж я бы не сидел сложа рука, я бы что-нибудь сделал! Если за ними охотится убийца, почему они показываются на публике?
Говорят у меня за спиной, мне не видно кто. Но все равно я ненавижу его. Ненавижу их всех за то, что не замечают, как нам плохо, за то, что чешут языками. Я сползаю вниз по сиденью и молча проклинаю идею Чейса выйти за пределы дома. Надо было залечь на дно.
Наконец Чейс берет кофе и возвращается к столику. Он идет, высоко подняв голову, и смотрит мне в глаза своими зелеными глазами, словно внушая спокойствие. Но я не могу успокоиться. Мое сердце колотится, ладони потеют, я мечтаю, чтобы все оставили нас в покое и дали спокойно попить кофе.
– Все болтают о нас, – чуть слышно говорю я, когда он усаживается напротив.
Он молча дергает левым плечом – «да наплевать!».
Хотелось бы мне наплевать.
– Да по фиг, Лайла. Их мнение не имеет значения. А нам необходимо немного передохнуть от боли и стресса.
Чейс ставит передо мной кофе, садится и закидывает ногу на ногу, левую щиколотку на правое колено. Он кажется таким расслабленным. Мне бы так.
Я делаю глоток и заставляю себя расправить плечи. Не доставлю им такого удовольствия, пусть не смеют думать, что им удалось меня задеть. Хотя на самом деле еще как удалось.
Чейс усмехается:
– Ну вот, так намного лучше. А теперь сделай такое выражение лица, как будто не слушаешь их.
Я беззвучно произношу: «Иди на фиг» – и делаю еще один глоток.
– Пойдешь сегодня гулять с Сиенной и Шарлоттой? – спрашивает он.
– Нет. – Я приподнимаю бровь и опускаю чашку на стол. – Конечно же нет. Ни за что.
– Лайла, да ладно тебе…
Мне даже здесь тяжело, а каково будет находиться среди сотни людей, зная, что все они также обсуждают меня?
– Мне кажется, что это неправильно, – говорю я.
– Вечер будет таким, каким его сделаете вы. Сиенна считает, что тебе нужно немного отвлечься, а то ты уже начинаешь сходить с ума на почве Джейка. И я с ней согласен. Это уже нездорово. Айзек захотел бы, чтобы вы пошли. Он бы сказал: «Покажите этому засранцу, что нас так просто не сломить». К тому же Сиенне даже Шарлотту удалось уговорить, ты не можешь кинуть их обеих.
Джейк уже убил троих и почти что сломил нас. Но Чейс по-своему прав. Даже не знаю. Мы с Сиенной и Шарлоттой часто ходили вместе в кафе или бар, веселились. И если у меня получится не обращать внимание на окружающих, то, быть может, вечер в компании подружек – это как раз то, что мне нужно.
– Я подумаю.
– В этом-то и проблема, Лайла. Все, что мы делали после того, как не стало Сонни, это думали. Иди и повеселись с девчонками, ради него и Айзека. Прошу тебя!
– А ты почему не хочешь повеселиться с девчонками?
Он смеется в ответ. Громко, от души. Давно я не слышала этого смеха. Внутри у меня все трепещет, словно бабочки разлетаются во все стороны. Как мне нравится это чувство.
– И-и-и «Оскар» за самый детский вопрос достается…
– Очень смешно, Чейс. Я просто хотела сказать, что сам ты почему-то своим советам не следуешь.
– Ну, может, потому, что ни Сиенна, ни Шарлотта меня не звали? – насмешливо говорит он.
Они хотят выйти, потому что им нужно отвлечься. Нам угрожали – в нашем собственном доме в том числе, – так что нельзя сказать, что там как-то особенно безопасно.
– Я обычно ходил гулять с Сонни и Айзеком.
Опускаю голову. Щеки горят так, что, коснись я их рукой, получила бы ожог третьей степени. Я сижу тут и ною о том, как мне страшно идти гулять и веселиться с подружками, в то время как парни, с которыми обычно ходил веселиться Чейс, оба мертвы. Но прежде чем я успеваю открыть рот, Чейс говорит:
– И не надо извиняться. Перестань сидеть с таким несчастным видом. Ты ничего плохого не сделала. Лайла? Эй, посмотри на меня, я здесь.
Он приподнимает мое лицо за подбородок. Я поднимаю глаза и встречаюсь с его пристальным взглядом.
– Хватит себя изводить из-за каждой ерунды.
– Мне не надо было этого говорить, – морщусь я в ответ. – Я не подумала.
Он со вздохом убирает руку от моего лица и меняет тему:
– Какие планы у твоего братца? Будет жить с нами?
– Ну нет, – качаю головой я. – Он будет жить в гостинице. Мне нравится, что он рядом, но только не в одном доме со мной. Иногда его бывает слишком много. Сейчас он наверняка орет на детективов.
– Вот бы посмотреть, – усмехается Чейс.
У меня такого желания нет. Когда мой брат сильно увлекается, мне становится стыдно за него. Понимаю, Райли просто заботится обо мне, но всякий раз, когда он бросается на мою защиту, я чувствую себя неразумным ребенком.
– Может, допьем поскорее и уйдем отсюда?
– Куда? – приподнимает бровь Чейс. – У тебя свидание с какими-нибудь красавчиком?
Я улыбаюсь. Сердце взмывает.
– Да, именно так. – На секунду у меня возникает чувство, что мы одни во всем мире. – Идем.
Я одним махом осушаю чашку.
– Не обязательно заглатывать все, – смеется Чейс. – Оставь пару капель!
– Ты меня плохо знаешь, – ворчу я и ставлю чашку на стол.
Чейс помогает мне надеть пальто. Свое он не взял. Глупый – на улице жуткий холод. Он пропускает меня вперед, но держится рядом, пока мы пробираемся между столиками. Как только мы проходим мимо, все тут же замолкают как бы невзначай.
Открываю дверь, уперевшись в нее ладонью. На улице делаю глубокий вдох и закрываю глаза.
– Ну, не так уж все было плохо, а? – спрашивает Чейс.
Я открываю глаза и вижу, что он снова ехидно ухмыляется.
– Иногда я просто ненавижу тебя.
– Что-то не верится, Лайла.
Мне и самой не верится. Никогда мне не удавалось возненавидеть его, даже в те времена, когда я засыпала в слезах, потому что он уходил на свидание с другой девушкой. Я столько, столько раз пыталась ненавидеть его с тех пор, как мы познакомились. Но так ничего и не вышло.
Мы с Чейсом идем по студгородку, полицейские идут следом. Я, конечно, благодарна им, но круглосуточное сопровождение меня уже порядком достало. Всего час дня, а на улице уже темнеет из-за свинцовых туч, затянувших небо. Кроме того, очень сыро и холодно. На улице немноголюдно. В студгородке всегда тихо по субботам. При нашем появлении редкие встречные сразу делают вид, что смотрят куда угодно, только не на нас. Наверняка у каждого имеются собственные предположения по поводу того, почему Джейк нападает именно на моих друзей. Самая популярная – я изменила ему с Чейсом. Они понятия не имеют, как обстоят дела на самом деле, и все равно треплют языками, как флагами на ветру.
– Ничего хорошего из нашего похода не вышло, Чейс, признай, – говорю я и заставляю себя поднять на него взгляд.
– Но ты ведь любишь ходить со мной пить кофе независимо от того, смотрят на тебя или нет. Признай.
– А разве я это отрицала? – Эти слова вырываются у меня прежде, чем я успеваю как следует их осмыслить.
Я морщусь. Вроде прозвучало не очень отчаянно. Молодец, Лайла, так держать!
Все остальные знают о моих чувствах к Чейсу. Сонни и Айзек частенько бросали мне понимающие взгляды, а с Сиенной и Шарлоттой я обсуждала свою влюбленность миллион раз. Но я никогда не понимала, догадывается ли об этом Чейс. Может, и догадывается – я всегда плохо скрывала свои эмоции.
Но Чейс ни разу со мной об этом не заговаривал – плохой признак. Хотя в последнее время, еще до этого ужаса, мы немного сблизились. И он совершенно точно приревновал меня, когда узнал, что я иду на встречу с Заком.
– Нет, не отрицала, – шепотом говорит он, заглядывая мне в глаза так, словно это вопрос жизни и смерти.
Мы останавливаемся – не помню, в какой момент.
Я сглатываю – целую горсть песка, не иначе. Чейс не отводит взгляд. Он что, собирается меня поцеловать?
Пожалуйста, пусть он меня поцелует!
– Все в порядке, Лайла? – спрашивает он.
Кажется, он хотел меня поддразнить, а сам говорит, задыхаясь, и грудь вздымается быстро-быстро.
Я киваю и спрашиваю в ответ:
– А у тебя все в порядке, Чейс?
Черт, хотела произнести спокойно и уверенно, а пискнула, как Минни-Маус[3]!
Его губы вздрагивают в усмешке, которая кажется мне самой прекрасной на свете.