– Я знаю, что не должен думать об этом сейчас, когда происходит то, что происходит, но ничего не могу с собой поделать.
Я в растерянности. Я просто умираю от любопытства – о чем же он думает? Затаив дыхание, жду, когда он договорит.
– О тебе, Лайла. Не знаю, когда увидел в тебе не только друга. Но дружбы мне уже недостаточно. Момент самый неподходящий, учитывая все это дерьмо, но я не могу больше ждать. Я хочу, чтобы у нас было что-то хорошее, что поможет нам выжить в этом кошмаре.
– О…
Да, именно так. Семнадцать месяцев мечтать о том, чтобы он был со мной, а когда он признался наконец в своих чувствах, ответить ему: «О»! Какая же все-таки дура!
Он поднимает свои темные брови и склоняет голову набок:
– О? И все?
– Нет, я не это имела в виду! – Я вскидываю ладони. – Это я случайно, просто от неожиданности. Но сейчас я уже начала соображать… мне так кажется. Я просто хотела сказать, то есть я должна была сказать это, а не стоять, как исту…
Его губы прижимаются к моим. А потом он придвигается ближе и прижимает меня к себе. Руки у него сильные. Я миллион раз представляла, каково это – целоваться с Чейсом, но все мои фантазии и рядом не стояли с реальностью. Его губы напористо ласкают мои, и по всему телу разливается тепло. Я обхватываю его, вдавливаю пальцы в его мускулистую спину. Он прижимает меня еще крепче. Я сейчас точно потеряю сознание.
Его руки скользят по моим бедрам, и я совершенно теряю голову. Я провожу ладонями по его груди, стараясь не пропустить ни одну впадинку, затем обвиваю руками его шею. Мои губы ощущают его улыбку.
Чейс отстраняется. Слишком быстро. Я закусываю губу, но на этот раз не потому, что нервничаю. А я-то думала, что мне нравится его улыбка, – я просто не понимала, до какой степени она мне нравится! Чейс умело скрывает свои чувства, но, кажется, ему снесло голову не меньше, чем мне. Я знаю, что сияю, как идиотка, но мне плевать.
Спустя мгновение Чейс говорит:
– Ну что, пора домой. Тебе на девичник надо собираться.
Мне совершенно не хочется никуда идти, но, чтобы не выглядеть влюбленной дурочкой, я послушно киваю:
– Ага… пошли.
Сегодня мы мощно подкрепили теорию об измене Джейку.
Вернувшись домой, Чейс сразу же уходит к себе, а я иду к себе. Весь обратный путь мы держались за руки, не произнося ни слова, и сейчас я представления не имею, что между нами происходит. Обычно я в таких ситуациях начинаю долго и мучительно анализировать, обдумывать, гадать о том, что будет завтра. Но сейчас, мне кажется, мы оба ясно дали понять, что мы чувствуем. У нас впереди еще куча времени, чтобы все обсудить.
Весь остаток вечера я провожу у себя в комнате, потом не спеша завиваю волосы, надеваю потрясное черное платье, туфли на каблуках, наношу легкий макияж. Я спускаюсь вниз раньше Сиенны, но Шарлотта уже ждет в гостиной. Ее светлые, почти белые волосы выпрямлены, гладко зачесаны назад и заколоты, как у эльфийки. На ней темно-синее платье до колен со скромным вырезом. Она не из тех, кто любит обнажаться.
Тут, стуча каблуками, спускается Сиенна. Ее платье тоже темно-синее, но другого оттенка и с глубоким декольте, да к тому же едва прикрывает зад.
– Готовы? – спрашиваю я и, несмотря ни на что, заставляю себя улыбнуться.
Даже Сиенна, королева вечеринок, не в восторге от нашего выхода.
Но сегодня суббота. И нам нужно хотя бы на пару часов отвлечься от мыслей об убийце. Ведь я целыми днями только и делаю, что думаю о том, кто следующий у Джейка в списке, – уж не я ли. Пара бокалов вина в компании подруг – отличная возможность отвлечься. И огромный средний палец в сторону Джейка от Айзека и Сонни.
Чейс по-прежнему у себя, но я загляну к нему, когда мы вернемся. Вино придаст мне уверенности и сил, чтобы ураганом ворваться к нему в комнату и целовать его до тех пор, пока у нас обоих не закружится голова. От этой мысли я невольно улыбаюсь.
Мы выходим из дома в сопровождении трех охранников и направляемся в город. Дома с Чейсом тоже остались полицейские.
– С Лайлой что-то происходит, – заговорщическим шепотом сообщает Сиенна, словно не замечая, что я иду рядом.
– Точно, – поддерживает ее Шарлотта. – И я подозреваю, что это как-то связано с зеленоглазым красавчиком, которого мы оставили дома.
– Может, мне уйти, чтобы вы вдоволь наговорились обо мне? – интересуюсь я.
– Ну что, вы вместе? – спрашивает Сиенна, внимательно глядя мне в лицо и не давая соврать.
– Возможно. – Я чувствую, что краснею.
Она хлопает в ладоши.
– Ну наконец-то! Но что значит «возможно»?
– Мы признались друг другу. И поцеловались. Надеюсь, он понял, что я имела в виду, когда несла перед ним ахинею.
К счастью, мы прибываем в бар до того, как меня засыпают новыми вопросами. Чтобы не отвечать на них, я первой толкаю дверь и захожу внутрь. За мной следуют девочки и полицейские. Нас охраняют всего несколько дней, но я заставляю себя притворяться, что это абсолютно нормально. Как сказал Чейс, нужно жить дальше. Нельзя позволить Джейку победить.
– Нам вон туда. – Я указываю на высокий столик в окружении таких же высоких табуретов. – Первая покупаю я. Розé[4]?
– То, что надо. – Сиенна берет Шарлотту под локоть и ведет ее к столику.
Я иду в бар, зная, что один из охранников следит за мной.
– Три розé, пожалуйста, – говорю я бармену.
Тот на мгновение застывает, растерянно моргая. Наверное, узнал меня.
– Да, конечно. Большие, маленькие?
– Большие. Да, совершенно точно… большие. – Я откашливаюсь.
Бармен ставит на стойку выпивку, расплачиваюсь. Все это время он не смотрит мне в глаза и неловко ежится, передавая напитки. Я бормочу «спасибо» и иду к подругам. Какая разница, что думает обо мне бармен. Скорее всего, он меня вовсе не осуждает. А что тут скажешь? Я и сама не знаю, что сказать.
– За Сонни и Айзека, – говорит Сиенна, приподняв свой бокал.
– Нам вас не хватает, – добавляет Шарлотта, поднимая свой.
– И мы любим вас, – тихо заканчиваю.
Мы выпиваем.
Именно в этот момент, откуда ни возьмись, появляется парень в спортивном костюме и шлепает нам на стол конверт.
– Это вам.
Я так резко шарахаюсь, что чуть не падаю со стула.
Нет.
Нет, пожалуйста, только не опять.
Не дожидаясь охранников, Сиенна впивается своими длиннющими акриловыми ногтями в руку парня.
– Кто тебе это дал? – шипит она.
– Эй, не трогай меня, сучка! – Он вырывает руку. – Какой-то чел в капюшоне дал мне тридцать баксов, чтобы я вам это отнес. Отвали!
Не могу оторвать взгляд от конверта. Цепенею от мысли, что может оказаться внутри. К нам быстро подходят полицейские. Один отводит парня в сторону, остальные окружают стол.
– Мы уходим, – приказывает один из них, приподнимая конверт за уголок рукой в перчатке.
Этот – толще, чем все предыдущие. Что же там?
Мы выходим из бара, один из полицейских тащит за руку парня, доставившего письмо. На улице стоит жутковатая тишина. Но, по крайней мере, есть освещение.
– Я хочу увидеть, что внутри, – говорю я. – Пожалуйста, я просто взгляну.
Полицейский поднимает брови, но со вздохом уступает:
– Хорошо. Только быстро.
Он вытягивает содержимое конверта рукой в перчатке и поднимает на меня взгляд.
– О господи… – выдыхаю я.
Кажется, в легких совсем не осталось воздуха. Внутри несколько небольших фотографий. На них – я, Сиенна и Шарлотта. Вот мы в студгородке. А вот в кофейне. В библиотеке. Рядом с домом. Даже не подозреваем, что нас кто-то фотографирует.
И только на одной фотографии присутствует еще один человек. Чейс. На этом снимке мы с ним в монтажной. Сидим рядом, почти соприкасаясь головами. Это был совершенно невинный момент, но снято так, что вполне можно истолковать двусмысленно.
– Да что с Джейком такое, в конце концов? – Сиенна в ярости разглядывает снимки.
– Посмотрели и хватит. Я доставлю этого парня на допрос, а конверт передам криминалистам. Мои коллеги отведут вас домой, – говорит офицер, ведущий курьера.
Когда тот начинает возмущаться, на него надевают наручники. Хотя он, скорее всего, просто пешка в игре Джейка. Офицер убирает фотографии обратно в конверт и передает их другому полицейскому.
– Спасибо, – киваю я.
Наверняка он не должен был нам их показывать, и я благодарна ему за то, что он сделал. Ведь речь идет о нашей жизни; в конце концов, рано или поздно мы все рано увидели бы эти снимки.
Полицейские направляют нас к тропинке, ведущей к дому.
– Проходите, мисс. Показания снимем внутри.
Я киваю и делаю, как велят, но иду, как в тумане, с трудом переставляя окаменевшие ноги.
20
Воскресенье
Одиннадцатое февраля
У меня все время звенит в ушах. Никак не проходит. Поверить не могу, до какой же степени Джейк обнаглел! Он следил за нами, фотографировал.
– Как же мы не заметили? – Я с размаху хлопаюсь на диван в гостиной.
– Может, он меняет внешность, – пожимает плечами Сиенна. – До того как он начал ходить в зал, был тем еще жирдяем. А стал еще в два раза толще. Да и волосы перекрасить несложно.
– Или ем у просто неплохо удается роль маньяка, – вставляет Шарлотта.
Она права. Джейк уже доказал, что он умен и умеет оставаться незамеченным.
Охранники не пошли за нами в гостиную. Вместо этого они устроили на кухне что-то вроде совещания с полицейским, который охранял Чейса.
Чейс. Он же еще не знает!
Я зову его. Он будет в ярости, когда услышит, что за нами опять следили.
Я не успела как следует рассмотреть фотографии, но их точно сделали не за один день. На каждом снимке мы одеты по-разному, и фон везде тоже разный.
Я чувствую, как по спине пробегает холодок. Как давно Джейк следит за нами? Если бы только знать, что ему от нас нужно.
– Чейс! – снова зову я и отправляюсь на поиски.