Как-то не вовремя, Лайла. Сосредоточься. Мы сворачиваем на свою улицу, и тут я случайно на кого-то налетаю. На человеке длинное пальто из черной кожи, под пальто – темно-серая толстовка. Капюшон толстовки низко надвинут на глаза.
– Извините, – бормочу я, обращаясь к той единственной части его лица, которая мне видна, – подбородку, густо покрытому темно-коричневой щетиной.
– Ага, – бросает парень и отступает в сторону.
Голос у него очень низкий, но звучит фальшиво, как будто он пытается его подделать. Но зачем? Я чувствую, как он провожает меня глазами, как его хищный взгляд утыкается мне в спину.
Чейс приподнимает брови – кажется, парень и ему не понравился. Я оглядываюсь, но незнакомец уже исчез. Мы идем дальше, но мою грудь сдавливает от беспокойства.
– Похоже, фрики выползают из нор не только на Хеллоуин, – бормочу я.
– Да. Он был похож на смерть в капюшоне, – говорит Чейс.
– Дело не в одежде. Просто жутковатый тип. Пугающий.
– Да он тебя и не видел толком, он же капюшон натянул до самого носа!
Уверена, он меня отлично видел.
– Ну и что с того, что натянул?
– Ну, не всех же боженька наградил такой роскошной шевелюрой!
Чейс проводит ладонью по своим кудрям, пропускает их сквозь пальцы. Я выдергиваю руку из кармана и шлепаю его по плечу. Он со смехом отмахивается от меня.
– Прости, детка. Забудь об этом. Он уже ушел.
Всю жизнь слушала бы, как он называет меня деткой.
Чейс идет дальше, я тороплюсь за ним, стараясь приноровиться к его летящей походке. Боюсь отстать.
– Лайла, я прямо слышу, как у тебя в голове крутятся шестеренки. Что ты психуешь?
Я встряхиваю головой, и волосы падают мне на лицо. Откидываю их назад.
– Меня напугал этот чувак.
– Господи, как же ты переживаешь первое апреля или Хеллоуин?
– Ну, эти праздники мне нравятся. В эти дни положено пугать и разыгрывать людей.
– Тебя не разберешь.
Тебя тоже. Мы подходим к нашей двери, и я лезу в карман за ключами. Чейс стоит позади, и от этого у меня голова кружится. Его теплое дыхание раздувает мои волосы и касается уха. Так, нужно сосредоточиться. Ключ в замок. Ну же, Лайла.
Я неверной рукой вставляю ключ в скважину, и зеленая дверь со скрипом открывается.
– Сонни? – зову я, едва переступив порог.
Но ответа нет.
У меня сжимается горло. Я хочу знать, что он в порядке. Прошло больше двенадцати часов с тех пор, как мы видели его в последний раз.
– Старик, ты здесь? – подключается Чейс.
В ответ – тишина. В доме никого. Я оглядываюсь на Чейса, закусив нижнюю губу, и растерянно пожимаю плечами. Чейс достает телефон.
– Стоп… у него же сейчас лекция, разве нет?
– Да! – восклицаю я. – Он вечно жалуется, что у него по пятницам всегда нагрузка больше, чем в любой другой день. Может, вернемся в кампус, поищем его?
Чейс дергает плечом.
– Конечно, мы только что вернулись, но хоть перестанем волноваться, когда посмотрим на него, – добавляю я.
– Да я не против, но ты что, ворвешься в аудиторию? Или будем следить за ним, как маньяки? – Губы Чейса вздрагивают в улыбке.
– Да плевать, если это поможет убедиться, что он в порядке!
– Ну о’кей.
Понятно, что Сонни мог уйти обедать или отправиться к друзьям, но мы все равно не в состоянии спокойно сидеть и ждать, когда же он наконец объявится.
– Ты права. Надо его найти. – Чейс выходит за порог. – Пошли скорее, а то лекция скоро закончится.
Я снова запираю дверь и достаю телефон. Там только одно новое сообщение, от Сиенны. Она пишет, что они с Айзеком не видели Сонни. Шарлотта тоже поищет, хотя они с Сонни не пересекаются.
Наша Шарлотта ходит только на лекции или в библиотеку, а бóльшую часть времени сидит дома и выходит только тогда, когда нам с Сиенной удается ее вытащить. Сонни, тот вообще за все время учебы был в библиотеке всего один раз – когда требовалось срочно зазубрить что-то перед экзаменами.
Мы с Чейсом мчимся обратно в кампус, не останавливаясь, чтобы перекинуться словом со знакомыми. Лекция Сонни вот-вот закончится, и тогда мы его упустим. Проносимся мимо приятелей, коротко махнув им рукой, но сейчас мне плевать на грубость. Нервы у меня натянуты, как струны, и я не успокоюсь, пока не увижу Сонни или не получу от него хоть какое-нибудь сообщение.
Впереди уже маячит математический корпус.
– Пожалуйста, будь там, будь там! – бормочу я, стараясь подавить жгучее волнение.
– Лайла, я уверен, что с ним все хорошо, – говорит Чейс.
Его глаза темнеют от волнения, он смотрит на меня, как на хрупкого, беззащитного ребенка. Такой он меня еще никогда не видел, и я не хочу, чтобы увидел. Незачем ему знать, какой я была раньше, это может его отпугнуть. И вообще он и без того очень заботлив.
– Я просто волнуюсь за друга, – говорю я, выдавливая из себя самую безмятежную улыбку, на какую только способна. – Меня бесит, что я не знаю, в порядке ли он. Наверное, ты прав, он сейчас сидит в аудитории, свесив голову над конспектом, и пытается побороть худшее похмелье в своей жизни.
Я сама себе не верю. Думаю, и Чейс тоже, – улыбка у него вялая и неубедительная. Чейс берет меня за руку. Уцепившись за него, заглядываю в широкое окно аудитории. В горле так пересохло, что, кажется, еще чуть-чуть, и я задохнусь.
– Его здесь нет, – шепчу я.
Все три ряда заполнены студентами, которые слушают лекцию. Но Сонни среди них нет.
– Ты уверен, что это аудитория Сонни?
– Да, я как-то заходил сюда вместе с ним, – говорит Чейс. – Смотри, одно сиденье пустое.
– И что теперь делать?
– Идти к охране студгородка, – тихо отвечает Чейс.
– Пошли.
Я прерывисто вздыхаю.
– Охранники подскажут, что делать до того, как идти в полицию и заявлять о пропаже. Может, он даже засветился где-то на камере, – добавляет Чейс.
Боже, хоть бы он оказался прав. Я никогда не забуду, как сидела, словно в вакууме, в больнице и ждала новостей о родителях. Когда мир рушится, каждая секунда превращается в вечность. Это настоящая пытка. И сейчас я снова должна пройти через это. Чейс тянет меня за руку, но я все стою на месте, словно вросла в землю.
– Прости.
Я наконец отворачиваюсь от окна и иду за Чейсом. Держусь за его руку, как за якорь, но меня это не спасает. Мы идем в студенческий профсоюз, там же находится и отделение охраны студгородка. За стойкой в приемной нас встречает огромный, как танк, мужчина. Смотрит он на нас дружелюбно, даже улыбается. Кажется, я его знаю. Охранники часто ходят по территории, но раньше я не особо обращала на них внимания. Не было необходимости.
– У вас все хорошо? – спрашивает он.
– Нет, – отвечаю я дрожащим голосом, с головой выдавая свое волнение. – Наш друг пропал. Мы не видели его с прошлого вечера. И это совершенно на него не похоже. Он всегда приходит домой ночевать. Всегда!
Охранник мрачнеет.
– Зайдите-ка на минуту, – говорит он, покидает стойку и проходит в небольшую переговорную.
– Меня зовут Пол, – сообщает он, закрывая дверь, пока мы рассаживаемся, потом достает из кармана блокнот и ручку. – Имя вашего друга?
– Сонни Джеймс, – отвечаю я.
– Где и при каких обстоятельствах вы видели его в последний раз?
– Вчера, примерно в половине одиннадцатого вечера.
Мы с Чейсом пускаемся в подробный рассказ. Офицер Пол мрачнеет, складки у него на лбу становятся глубже.
– И вы не знаете, кто прислал эти записки?
– Не имеем ни малейшего понятия. Они не были подписаны, – говорит Чейс.
– А куда Сонни ходил вчера вечером?
– Он решил не оставаться на афтепати и отправился на свидание с какой-то девушкой, кажется, из города. – Я пожимаю плечами.
Чейс откашливается.
– Сонни мог поехать к ней, такое бывает, но он никогда не остается на всю ночь.
Офицер кивает:
– Ладно. Я соберу еще какую-нибудь информацию, а потом перекинусь словом со своим другом из полицейского участка.
Я моментально падаю духом. Я так надеялась, что нам удастся решить все это быстрее.
– Спасибо.
Мы диктуем офицеру наш адрес и отвечаем на вопросы, которые могут возникнуть у полиции.
– Так, хорошо, – говорит Пол. – Я проверю камеры актового зала, но, если после концерта ваш друг уехал в город, это нам вряд ли поможет. Запишите мой телефон и оставьте свои. Если Сонни вернется домой, немедленно дайте мне знать. А я покажу его фото остальной команде.
– Спасибо вам огромное.
Мне становится чуточку легче. Я так рада, что он сразу взялся за дело. Наверное, он уже сталкивался с подобными случаями. И возможно, они заканчивались хорошо. Пол заверил нас, что сделает все, чтобы найти Сонни.
У меня по пятницам нет лекций, мне заняться нечем. И я терпеть не могу ждать, просто не выношу. А впереди нас ждет очень долгий вечер.
6
Суббота
Третье февраля
Утро. На часах – пять сорок пять. Кажется, мне все-таки удалось поспать несколько часов. Не думаю, что остальные спали дольше: мы все уже сидим на кухне и смотрим друг на друга остекленелыми глазами. На нашей кухне ровно шесть стульев, и отсутствие Сонни режет глаз.
Вчера примерно в девять вечера к нам пришел полицейский, чтобы взять показания. Они с охранником сошлись во мнении, что, учитывая все обстоятельства, а также то, что для Сонни совершенно нехарактерно ночевать вне дома, не выходить на связь и пропускать лекции, следует как можно скорее начать расследование. Нам всем здорово не по себе. Полицейские сказали, что нужно связаться с родителями Сонни и администрацией университета.
– Как думаете, мы скоро что-нибудь узнаем? – спрашиваю я.
Чейс пожимает плечами.
Сонни не засветился ни на одной из университетских камер в тот последний вечер, а мы сами уже обыскали, обошли все места, где он мог бы быть.
– А вам не кажется, что мы должны быть… ну… не здесь? – подает голос Сиенна. – Что нам тоже надо искать его, и все такое? Он ведь мог попасть в беду. Его могли ранить.