И, полагаю, именно удар моей челюсти об пол заставляет Фрола, сидящего в кресле и сосредоточенно что-то высматривающего на мониторе нового ноутбука, поднять глаза на меня.
Ну и, наверное, мой тихий разочарованный стон стал причиной, по которой он решительно закрывает крышку своего ноутбука и сбрасывает с мобильного входящий звонок.
А далее…
Он еще только поднимается с кресла, а я уже понимаю, что все, капец, будет то, чего я хотела всеми силами избежать. Знала, что нереально, и все же надеялась.
А когда он подходит ко мне, молча забирает папки, кладет их на стол, а сам упирается о столешницу и скрещивает руки, я понимаю две очень важные вещи одновременно.
Первое — «совы» очень подвижны и утром. И второе — судя по взгляду и позе, конкретно эта «сова» не против прямо сейчас на меня поохотиться.
— Ну а теперь, когда я тебя дождался, — оправдывает новое руководство мои подозрения, — мы наконец-то серьезно поговорим.
Глава № 14
Некоторое время он терзает меня изучающим взглядом, словно подталкивая выразить свое мнение по этому поводу. А я смотрю на цепочки у него на шее и пытаюсь понять: это элементарное любопытство или у меня появился фетиш? В общем, решение этого вопроса куда серьезней, чем разговоры, я думаю.
— Оля, — возвращает меня к реальности мужской голос.
— Кхм… — застигнутая врасплох, перехожу в наступление. — Если вы скажете, что моя одежда не отвечает дресс-коду…
— Хорошо, если ты хочешь поговорить сначала о пустяках… — изрекает странную фразу Фрол.
— Вы знаете, — чтобы не радовать его двойным падением моей челюсти, ограничиваюсь тем, что удивленно моргаю. — Мне как-то не кажется пустяками то, на чем человека заклинило.
— Мы уже переключились на «ты», — говорит он, не впечатленный моим намеком. — И хочу чтобы ты знала — я не собираюсь возвращаться к формальностям.
— А как же субординация? — напоминаю услужливо. — По-моему, это не должно быть чуждо тому, кто с первого дня вводит в компании жесткий дресс-код.
— Ты можешь обращаться ко мне на «вы», если мы на работе и не одни.
Скорее всего, он решит, что у меня нервный тик, но я просто не в силах сдержать эмоции. А что, планируется, что мы будем часто оставаться одни? Ну ради парочки раз он бы вряд ли так заморачивался.
— Теперь второе, — продолжает невозмутимо Фрол. — Ввести в компании дресс-код не так просто и быстро. Первая стадия — это слухи и разговоры с сотрудниками, чтобы прощупать почву. Потом разработка требований, приемлемых для обеих сторон, и мотивации для сотрудников. И только после этого внедрение новых правил. Мы ограничимся первой стадией. И уже сегодня запустится новый слух про свободную форму одежды.
— Почему? — поддаюсь своему любопытству.
— Скажем, так, я уже сражен тем, как быстро слухи облетают компанию, лояльностью коллектива и частотой мелькания острых коленок в своем кабинете.
Я понимающе улыбаюсь. Ага, то есть девчонки не просто так прогуливались по коридору. Вероятно, выжидали время и искали новый предлог, чтобы опять заглянуть в кабинет руководства.
Да уж, если бы они так своим вниманием Константина Викторовича баловали, он мог уехать не в жаркие страны, а в какой-нибудь кардио-санаторий за городом.
— Меня не волнует, в чем ходят сотрудники отца на работу, — продолжает Фрол, но я уже адаптировалась к частоте, с которой он меня удивляет, поэтому реагирую не так бурно, моргаю всего пару раз. — Главное, чтобы они справлялись со своими обязанностями. Меня вообще мало интересует одежда других людей.
И только я собираюсь посоветовать купить ему ежедневник и начать записывать за собой, как следует продолжение.
— Другое дело, если это касается женщины. Да и то там не требования, а, как я и говорил, мои пожелания. И думаю, для женщины не слишком накладно их запомнить и соблюдать. Всего лишь два пункта. Это чулки и…
— Ветер под юбкой, — вздыхаю я, а чуть подумав, пожимаю плечами. — Не знаю, не знаю. Зимой это может вылиться не только в инфекционное, но и простудное заболевание. А лечиться сейчас довольно накладно. Я вот пару месяцев назад заболела острым бронхитом…
Дальнейшие мои слова прячутся за взрывами мужского хохота.
Отсмеявшись, новый директор устремляет на меня такой взгляд, что мне становится жарко, и спокойно, нейтрально, даже как-то прохладно ставит меня в известность:
— Я говорю не обо всех женщинах, а лишь о той, которая мне нравится, и с которой я планирую определенные отношения. Да и выглядеть так она должна не каждый день, а в момент нашей встречи. Меня это заводит — доступность, но лишь для меня.
Н-да, думаю я, будь он моим шефом всерьез надолго, я бы во избежание искушения отправилась к бабушке за советом, как правильно выбирать панталоны.
— Разве это так сложно? — гнет свою линию Фрол.
— Понятия не имею, — честно сознаюсь я.
А потом даже задумываюсь всерьез, раз человека интересует именно мое мнение. И прихожу к выводу, что если эти пожелания касаются только интимных моментов, то соблюдать их действительно не так уж и сложно. Все равно женщине раздеваться придется. Так какая разница, если это сделать самой, на пару минут раньше и так, чтобы мужчина думал, что все так и было, вяло шевелю мыслями я.
И, наверное, у меня точно подскакивает температура, потому что дальнейшее кажется бредом.
— Впрочем, — говорит Фрол каким-то вкрадчивым голосом, — не обязательно начинать именно с этого. Раздевать женщину сам я тоже люблю. Даже не представляешь, с каким удовольствием я бы избавил тебя от этой блузы монахини.
Для полного соответствия образу, который мне приписали, я вытаскиваю из-за ворота нательный крест на цепочке и чопорно говорю:
— Я бы предпочла оставить на себе все предметы одежды, в которых зашла в кабинет.
Хотя надо отдать ему должное. С учетом его требований и деталей нашего знакомства, здесь он все-таки предлагает варианты: начать раздевание сверху вниз, а не наоборот.
— Я не настаиваю на том, чтобы сделать это здесь и сейчас, — уточняет невозмутимо мужчина. — Тебе в этом коллективе еще работать, так что меня вполне устроят встречи за пределами офиса.
— Послушайте… — вздыхаю я.
— Послушай, — вносит поправку Фрол.
— Послушай, — не спорю по пустякам, — в клубе произошло недоразумение. Я приняла тебя за другого. Ты принял меня за другую. Поцеловались — и разбежались. Наутро забыли. Такие встречи в реальность не переносят.
— Согласен, — так же не спорит он. — За исключением тех случаев, когда они сами и не единожды прорывают твою реальность.
Он неожиданно отталкивается от столешницы, подходит ко мне, дурманит голову пресловутой арабикой, чтобы без возражений прикоснуться костяшками пальцев к моей щеке.
— Ну и в том случае, — говорит он с кривоватой усмешкой, удерживая мой взгляд, — когда прошло не одно утро, а мне все еще хочется доказать одной девушке, что целуюсь я лучше, чем ей показалось.
— Может… — предлагаю несмело я, — она поверит тебе на слово?
— А еще в том случае, — дополняет он свою мысль, — когда мне очень хочется вспомнить вкус ее губ.
И на какое-то время я совершенно теряюсь.
Наверное, потому, что мой взгляд соскальзывает сначала к его переносице, прогуливается по ровному носу, а потом опускается к губам, все с той же усмешкой.
Мне почему-то кажется, что у него нежные губы. Кажется, потому что я тоже не помню.
И не могу придумать ни одной логичной причины, почему бы нам действительно обоюдно не освежить свою память.
— Тебя тоже тянет ко мне, — уговаривает вкрадчивый голос мужчины. — И тогда, в кафе, только не отпирайся, если бы не вмешался мой брат… ты ведь хотела попробовать.
— Брат? — переспрашиваю недоуменно.
— Моя младшая, неугомонная, азартная, постоянно влезающая в неприятности, — перечисляет он, — но любимая половина.
И я моментально воспоминаю паренька в женской одежде, который сидел у меня на кухне и говорил с такой же нескрываемой симпатией о своем… получается, брате. А еще вспоминаю смех Фрола, когда я подумала, что они — пара, а я им мешаю, и ушла из кафе.
Тогда я действовала спонтанно, на эмоциях, но что, если поступила правильно?
У меня никогда не было отношений без отношений — так, чисто секса на пару ночей.
С одной стороны заманчиво, тем более что этот мужчина для меня действительно как магнит. Не знаю почему, он отнюдь не в моем вкусе, но есть что-то в нем притягательное, заставляющее гормоны играть. И если мы оба свободны…
А с другой стороны — одно дело, если это случайность и больше вы не увидитесь. А когда две недели, день за днем пересекаться в офисе и притворяться чужими, чтобы ночью опять друг с другом сплестись…
Мне становится жарко, стоит только представить нас вместе, в постели, и когда без одежды будем мы оба. Мне кажется, секс будет жестким. До хрипа и стонов, до состояния, когда смущение отброшено в сторону, как покрывало, и два тела раскачиваются синхронно, напористо, практически приклеенные друг к другу бешеной страстью.
— Фух, как-то здесь душно… — выдавливаю жалобно я.
— На работе обещаю держать себя в рамках, — словно считывая мои сомнения, обещает новое руководство.
Не в состоянии думать, когда он так близко, я делаю шаг назад. Фрол, проникнувшись моим состоянием, оглаживает мои скулы прощальным жестом и убирает ладонь.
И вовремя.
Потому что в то же мгновенье дверь бесцеремонно распахивается, и нас в кабинете становится уже трое.
А нет, можно сказать, что в кабинете по-прежнему двое, но уже без меня, потому что белокурая барышня, которая ворвалась, обволакивает меня парфюмом, уверенно оттесняет к двери, пока я тру нос, чтобы не чихнуть, и практически повисает на Фроле.
— Мира, — он уклоняется от поцелуя, видимо, опасаясь таки же последствий, как у меня.
А чихать в лицо даме как-то не комильфо, тем более, сразу видно, что над макияжем она всерьез потрудилась.