Город проносится за окнами серыми пятнами, разбавленными красными огнями светофоров, которые словно пытаются меня задержать. Водитель чертыхается, что его кто-то сглазил, а я невесело усмехаюсь.
И все-таки мы прорываемся через эту красную полосу, и я попадаю в объятия любимого брата, который наверняка недавно ради меня выставил Светлану или другую любовницу. Духи. Очень сладкий, по мне, навязчивый запах, не знаю, как Илья его терпит. И сколько он еще будет выветриваться из квартиры Ильи.
Впрочем, что я понимаю во вкусах мужчин?
Квартира однокомнатная, но просторная, к тому же, у Ильи частенько остаются не только любовницы, но и друзья. Поэтому себе он надувает двуспальную надувную кровать, а меня после ужина, который практически в меня впихивает, размещает на мягком диване.
Сплю ли я?
Нет, врать не буду. Хотя брату, который ворчал, что я сильно кручусь, отвечала, что это не я кручусь, а его ужин, который отказывается перевариваться в такое позднее время.
Ночь дарит мне сонное состояние, мешки под глазами, за которые бы наверняка опять упрекнула бабушка, и осознание, что я все делаю правильно.
Не обращая внимания на мои ночные страдания, а точнее определенно не принимая их на свой счет, утром Илья готовит мне плотный завтрак и хуже мамы в детстве, честное слово — отпускает меня на работу только после того, как убедился, что я все доела.
Но, наверное, эта опека любимого человека, это тепло, несмотря на мою ершистость, и позволяют мне не сбиться с «дорожки». И я иду на работу не с тяжелым грузом на плечах за принятое решение, а легко. Потому что это не то, за что стоит цепляться, я теперь это знаю наверняка.
Я была уверена, что приду в числе первых, но в противовес мне все так сильно хотели отметиться перед начальником, что, наверное, рабочий день остальных сотрудников начался как минимум на час раньше. И я еще могу понять Марью Ивановну — она просто больше убьет своих «шариков» и раньше выпьет чая с конфетами, но менеджеры… им ведь уже поступают звонки…
А, впрочем, кое-кто от звонов прячется в курилке вместе с Артемом. Ничуть не удивляюсь, что это Танечка. Ровно здороваюсь, не называя имен, и к своему удивлению, слышу два ответных приветствия.
Признаюсь, чуть с шага не сбилась, когда разобрала голос Танечки и отметила в нем не привычную злость или раздражение, почему меня в детстве не утопили, а какую-то прямо печаль-печаль и страдание.
Так, ладно, не мое дело. Может, у нее Мира отобрала деньги, потому что поняла, что помехой на пути к Фролу была вовсе не я.
Я уже поднимаюсь на свой этаж, когда айтишник и Танечка подкуривают по новой сигарете и возобновляют свой разговор. Их уже особо не слышно, и вступление я пропускаю, а вот суть…
— Это ужас какой-то! — горестно восклицает Танечка. — Три года работаю в этой фирме, но такого еще не бывало!
— Ага, — вяло поддакивает Артем. — Я тоже еще перевариваю.
— Не знаю, что делать… — продолжает ныть Танечка. — Это был такой бонус, ни у кого другого, я спрашивала, такого не было, чтобы все офисные сотрудники на Новый год отправлялись директором куда-нибудь за границу, чтобы расширить свой кругозор, отдохнуть. А теперь…
— Да я слышал, — соглашается с ней Артем, — в этом году поездки не будет.
— Мне до сих пор кажется, что я сплю! — вздыхает девушка. — Шеф только вернулся, а уже такие скверные новости. Не удивлюсь, если отмена поездки — это только начало, а скоро фирма совсем закроется!
— Да ну… — тянет неуверенно парень, а я застываю на месте. — С чего это вдруг?
— С чего — с чего, — ворчит Татьяна в ответ. — Может, нам кто-то позавидовал и навел порчу! Других объяснений нет!
Очень сложно не обернуться, но я все-таки открываю дверь в офисное крыло и захожу внутрь.
И с каждым моим шагом к кабинету руководства, чувство вины становится чуть сильнее. Потому что я-то знаю, кто навел порчу на фирму. Вернее, кто притянул за собой неудачу.
Я.
Вдохновившись конфеткой у Марьи Ивановны, которая подтверждает слова о внезапной отмене отпуска за границей, я направляюсь к директору, вхожу в кабинет после его разрешения и, не откладывая, приступаю к сути своего появления:
— Доброе утро, Константин Викторович. Рада вашему возвращению. Можно с вами серьезно поговорить?
Глава № 37
Мой директор изумленно приподнимает брови, машет рукой, предлагая присесть, и, окинув меня задумчивым взглядом, медленно говорит:
— В последний раз, когда женщина начинала разговор с этих слов, я узнал, что она ждет ребенка.
Как итог, на стул я не плавно присаживаюсь, а практически плюхаюсь.
— И была скорая свадьба, — он впивается в меня взглядом, в котором мне чудится не удивление, а надежда, что я как раз по такому вопросу. И, видимо, чтобы поощрить меня на признание, он улыбается и мечтательно продолжает. — Веселая свадьба. Три дня гуляли и танцевали! А потом у нас появился Фрол.
Я прихожу в себя достаточно, чтобы после этого монолога воспоминания качнуть отрицательно головой и озвучить все-таки тему прихода.
— Я не по личному вопросу. Хотела поговорить с вами насчет работы.
— Грустно, — вздыхает мужчина. — По личному было бы лучше. Нет, понятно, что новость была бы связана не со мной, но…
Он устремляет на меня пристальный взгляд, мол, давай, давай, признавайся, я на твоей стороне!
И даже как-то неловко его расстраивать, но больше тянуть невозможно, потому что как-то он умеет заражать эмоцией ожидания, и сидишь и думаешь… а если бы и правда, если бы на самом деле у меня и Фрола…
Хотя, нет.
Ребенок — это прекрасно, но каждый день смотреть на него, искать в нем черты мужчины, с которым быть невозможно… я просто не выдержу, не смогу.
— Константин Викторович, я хочу уволиться, — замечаю его удивленный взгляд и добавляю поспешно. — Нет, конечно, я не оставлю вас, пока вы не найдете нового бухгалтера или оператора, который бы набивал накладные, если бухгалтер не особо и нужен… Пока вы не найдете человека, который бы исполнял мои обязанности, я готова работать удаленно. Буду подключаться через тим вайер. А менеджерам просто придется скрепить накладные и все. А документы… Я буду приезжать раз в неделю и разбирать их. Тогда же обзвоню должников — мне кажется, нет необходимости им часто навязываться. Будет некий кредит доверия с нашей стороны. Возможно, они его даже оценят.
— Так, — мужчина окидывает меня взглядом, переводит его на фотографию с сыновьями, и снова устремляет его на меня. — А в чем причина? Задержки по зарплате нет и не будет, я гарантирую. Меня твоя работа устраивает, да и Марья Ивановна тебя только хвалит.
— Ну… — торможу я.
Не могу же я ему рассказать, что хочу отсечь от себя все, что связано с Фролом. И не хочу каждый день сидеть и смотреть на двери, ожидая и боясь услышать его шаги. Я и в телефон-то свой опасаюсь заглядывать, чтобы не выискивать в черном списке пропущенные звонки. Номер Фрола я, конечно, не помню, не было такой цели, а вот последние три цифры в голове почему-то крутятся.
Да и о настоящей причине своих увольнений из других фирм сказать не могу. Мир бизнеса довольно тесен, это я сейчас хочу от всего отречься и отдохнуть, а так как, помимо бухгалтерии, ничего не знаю и не умею, рано или поздно придется устраиваться опять.
Не хочется, чтобы слухи обо мне приходили в новую компанию раньше моего резюме и меня.
— Честно говоря, — выдаю тоже правдивую версию, хотя и неполную, — я бы хотела отдохнуть, уехать на какое-то время из города. У меня не было отпуска на предыдущей работе, здесь еще не полагается, так что…
— Вообще не проблема, — объявляет Константин Викторович. — Вот на Новый год и отдохнешь, вместе со всем коллективом.
— А разве… — перевариваю я информацию. — Разве поездка за границу не отменилась?
— Отменилась, — подтверждает мужчина. — Раньше как у нас было? Мы уезжали всем офисом на пару дней за границу. А теперь я подумал, что нужно не расслаивать коллектив, и отдыхать поедет весь состав фирмы. Весь, включая тех, кто на складе. Но так как это выйдет куда дороже, и несмотря на хорошее финансовое положение в фирме, это все равно слишком большие затраты, да и загранпаспорта есть не у всех… Так что в этом году поедем куда-нибудь поближе, скорее всего, в наши родные горы.
— А вы уже сказали коллективу об этом? — задаю бестактный вопрос.
— Нет, — пожимает плечами мужчина. — Я же еще не решил, куда мы конкретно поедем. Просто когда Марья Ивановна поинтересовалась, купальник какого цвета лучше купить, чтобы взять с собой, я увидел цену купальников и сразу признался, что в этом году моря не будет. А что, уже все в печали?
— Ну да, есть немного, — признаюсь с широченной улыбкой.
Потому что одно дело — когда ты несчастлив сам. И другое — когда ты приносишь несчастье другим.
Нет, в обоих случаях тяжело, но в первом хотя бы нет грызущего чувства вины.
А теперь оказывается, что дело-то не во мне! И вообще, в этой фирме все хорошо, даже лучше, чем было!
Пользуясь моим настроением, директору удается отговорить меня писать заявление об увольнении.
Мы договариваемся о том, что пока я остаюсь на работе, но появляться здесь не обязана — буду подключаться к компьютеру через удаленный доступ, а с должниками работать так, как и сказала вначале.
Не знаю, как ему удается так просто меня уболтать. Скорее всего, это хватка и опыт. Но я не в накладе.
— Потом уволишься, если захочешь, — добавляет директор, словно считав мои мысли. — Сгоряча только блины хорошо получаются.
Кто бы мог подумать, что визит в кабинет директора с целью уволиться, так улучшит мое настроение?
И даже без разницы, что у этого директора одинаковая фамилия с Фролом…
Так, не думать…
Не думать о нем!
Не выходит, не получается.
И когда я выхожу из кабинета директора и замечаю его задумчивый взгляд на фотографию сыновей, мне очень хочется подойти и хотя бы еще разочек тоже взглянуть.