— Это счетчик света. Сегодня ты, возможно, захочешь, чтобы он был ровно посредине.
— Вижу! — возбужденно воскликнул Сэм. — Но он справа.
Изабел показала на шкалу диафрагмы:
— Тебе нужно изменить ф-стоп, с первого номера на восьмой. Иди на ф-восемь — и ты там![11]
— Так говорят все фотографы?
— Совершенно верно.
Он изменил ф-стоп и, неуклюже держа камеру, посмотрел в объектив.
— Есть. Что теперь делать?
— Все в порядке. Не бойся. Что ты хочешь сфотографировать?
— Пока не знаю.
— Не торопись. Подумай, что тебя привлекает.
Изабел понятия не имела, что захочет снять Сэм. Дети — народ непредсказуемый. Когда-то она вела в фотостудии занятия фотографией для детей. Часами выискивала интересные объекты, которые, как думала, могут заинтересовать детей: плюшевые игрушки, коробки со сладостями. Даже резиновую курицу, которую нашла в магазине шутливых сувениров. К ее удивлению, дети фотографировали собственные ноги или носы, а одна девочка снимала свои волосы. Изабел была поражена такими творческими изысками, а дети остались довольны снимками.
Сэм поднял камеру обеими руками, навел на нее объектив и щелкнул.
— Быстро ты!
Он счастливо кивнул.
— Давай еще раз. Перемотай пленку, чтобы сделать следующий кадр. Проверь свет.
Она наблюдала, как он возится с аппаратом, прежде чем поднять камеру и снова сделать снимок.
— Может, тебе хочется снять что-то еще? — спросила она. Он покачал головой.
— Пожалуйста, пришлете снимки, которые я сделал, когда проявите пленку?
— Конечно. Я сама проявляю пленку.
Как она пошлет снимки, если Чарли велел ей держаться подальше?
Она посмотрела на часы. Поверить невозможно, что она здесь, с Сэмом. Нужно позвонить на студию и предупредить, что опоздает или вообще не придет. Но она понимала, что это невозможно.
— Мне пора, — пробормотала она, протягивая руку за камерой и коснувшись при этом его пальцев. Сэм повернулся, сфотографировал улицу и отдал ей аппарат.
Она уехала на велосипеде. А когда оглянулась на углу, Сэма уже не было.
Приехав на работу, она немедленно отправилась к Чаку. Тот сидел, задрав ноги на стол и поедая чипсы. На галстуке красовалось жирное пятно.
— Привет! — небрежно бросил он. — Чем могу помочь?
— Ну, например, повысить жалованье, — ответила она. Чак снова запустил руку в пакет с чипсами и рассмеялся, словно услышал остроумный анекдот.
— О, ясное дело, как насчет миллиона долларов? Может, и мне не помешают такие денежки.
— Я серьезно, — спокойно возразила она. — Больше года мне не давали прибавки. Я вполне ее заслужила.
— Прости, заслужила, говоришь?
Он нахмурился и снял ноги со стола.
— У тебя нет диплома колледжа.
— Дай мне свободное время и финансовую поддержку, и я получу диплом! — выпалила Изабел, но он поднял руку.
— Позволь освежить твою память. В самый разгар сезона тебя не было три недели. Приходилось всячески выкручиваться, чтобы выполнить заказы.
Изабел пораженно уставилась на него.
— Но я побывала в аварии.
Эти слова почему-то ранили ее, не стоило их произносить.
— Но сейчас народу стало поменьше. Вряд ли ты видела, чтобы перед входом выстраивались очереди. Может, заметила кого в комнате ожидания? Туристический сезон заканчивается. Дела пойдут спокойнее. И ты это знаешь. Кроме того, последнее время люди не слишком рвутся фотографировать своих детей.
— Что за вздор?! — покраснела Изабел. — Кто тебе сказал?
Он помахал в воздухе картофельным ломтиком.
— Такой ли уж вздор? Я могу так думать, и ты можешь так думать, но если наши клиенты так не думают, значит, у нас проблема. Людям известно, что ты убила мать малолетнего ребенка.
— Но я ни в чем не виновата! Многие даже не знают, кто я такая.
— Еще как знают! Это маленький город, где у жителей хорошая память. Они верят тому, чему хотят верить. Им известно, кто ты, я сам слышал, как они сплетничали о тебе.
Он подался к ней.
Изабел ощутила, как на шее бьется пульс.
— Я единственный приличный фотограф в этой студии. И ты это знаешь.
— Насколько ты должна быть хороша, чтобы работать здесь?
Он снова сунул руку в пакет и бросил в рот очередной ломтик.
Изабел встала и вышла. Неужели Чак прав? И во всем виновата авария? И теперь люди не хотят фотографироваться у нее, потому что она убила женщину и могла убить ее сына?
Что же, возможно, она их не осуждает.
Она хотела быть фотографом с тех пор, как отец дал ей в руки первую камеру. И всегда и везде снимала. Читала руководства по фотографии, посылала свои работы в журналы. Их никогда не публиковали, но люди говорили, что у нее есть способности. Что это означало? Обычную отговорку? И что теперь делать?
Было начало декабря, и Чарли приехал на новую встречу с мисс Риверс.
— Меня беспокоит Сэм, — начала она и объяснила, что хотя Сэм умный мальчик, неожиданно стал сильно отставать. — Он словно потерял интерес ко всему. Не сдает домашних заданий, проваливает все тесты и не уделяет внимания учебе. Когда-то он был самым способным в классе. А сейчас словно спит на ходу.
— Но он делает уроки, — возразил Чарли, поскольку своими глазами видел, как Сэм склоняется над столом, настолько сосредоточившись, что иногда даже не слышит, как сзади подходит отец.
Мисс Риверс поджала губы.
— Кроме того, у него нет друзей.
— Но у него есть друзья, — удивился Чарли.
— Я всего лишь утверждаю, что в школе он держится в стороне и читает или пишет. Некоторое время он дружил с Тедди, но тот сейчас отсутствует по семейным обстоятельствам. Лично мне кажется, что Тедди — это часть проблемы.
— Тедди? — озадаченно переспросил Чарли. — Кто такой Тедди?
Мисс Риверс как-то странно на него посмотрела.
— Это его лучший друг, — вздохнула она и, поджав губы, заметила: — Может, Сэму нужно с кем-то поговорить? Никто не отрицает, что он переживает тяжелые времена. У него психологическая травма. А дети могут быть жестоки. Вот эта женщина — прекрасный специалист.
Она что-то нацарапала на карточке и протянула Чарли. Тот молча взял карточку и сунул в карман.
По пути домой он мрачно размышлял. У Сэма есть лучший друг Тедди, а отец ничего об этом не знает.
Он вынул карточку, которую дала учительница. Сэм должен с кем-то поговорить. Но он в своей жизни видел более чем достаточно докторов.
Он представил, как сын сидит в комнате перед незнакомой женщиной и та задает ему вопросы.
У него полно заказов, но что такое работа по сравнению с благополучием сына?!
Чарли взял сотовый и позвонил десятнику:
— Я беру несколько свободных дней. Семейные обстоятельства.
Изабел, подбоченившись, стояла в лаборатории, глядя на сделанные Сэмом снимки. Как ни странно, перед ней был один из самых поразительных снимков, виденных когда-либо в жизни. Наиболее странным было то, что плечи казались темными и бугристыми, словно под платьем прятались крылья и она в любой момент может их расправить, оторваться от земли и улететь.
Она старалась как можно беспристрастнее изучить изображение. Да. Это на редкость хороший снимок. Для ребенка и вообще для любого фотографа.
Изабел прикрепила только что проявленный снимок к натянутой веревке. Она найдет способ переправить его Сэму.
Изабел подняла его фотографию. Лицо поразительное, глаза так сияют, что она не могла отвести взгляда. Сэм смотрел прямо в камеру, прямо на нее. Словно пытался что-то сказать.
Сэм был дома один, когда на его имя поступило письмо в большом конверте из оберточной бумаги. Он впервые получил письмо. Настоящее письмо. Не считать же почтой тот мусор, который приходил: предложение купить таймшер во Флориде или подписаться на ненужные ему журналы по гребле или бодибилдингу.
Сэм отнес конверт в комнату и сел на постель, прежде чем осторожно его вскрыть. Там лежала маленькая синяя карточка с надписью: «Сэм, я знала, что ты хотел их получить. Они очень хороши. Изабел».
Сэм провел по ней пальцем.
Здесь же лежали три снимка, два — фото Изабел и один — улицы. Увидев снимки, Сэм поднес их ближе к глазам, чтобы убедиться, действительно ли видит то, что видит.
Она сказала ему, что на снимках иногда можно разглядеть то, что скрыто от глаз в реальной жизни. И теперь он понял смысл этих слов.
Вот оно. Прямо здесь. И плечи у нее бугристые, потому что скрывают крылья. Лицо повернуто так, словно она просит его взглянуть в определенном направлении, и, взглянув, он увидел неясное пятно. Сердце подскочило и куда-то покатилось.
Мама. Он знал это. Знак, совсем как в книге про ангелов.
— Сэм! — позвал отец, и он быстро спрятал фотографии в конверт и сунул на дно комода, под свитера.
Следующие три дня Чарли оставлял дома сотовый и все свое время посвящал Сэму.
— Каждый имеет право иногда отлынивать от работы и школы, — сказал он сыну.
За два дня они посмотрели четыре фильма. Сходили в боулинг, а потом прогулялись по главной улице.
— Давай купим тебе что-нибудь, — предложил Чарли, останавливаясь перед магазином игрушек. Сэм просиял. Но к удивлению Чарли, покачал головой.
— Я хочу камеру, — сказал он.
Чарли так обрадовался, что сын чего-то захотел, чем-то заинтересовался, что немедленно повел его в фотомагазин «Грей», где продавец стал выкладывать на прилавок цифровые камеры.
— Как насчет этих? — спросил Чарли, но Сэм снова покачал головой.
— Я хочу пленочную камеру, — заявил он.
— Правда? Но с цифровой легче обращаться. Все пользуются цифровыми.
— Пленка чувствительнее. Больше опенков.
— Бьюсь об заклад, ты прав, — с уважением кивнул Чарли.
Продавец принес несколько пленочных камер, тяжелых и солидных. Сэм стал внимательно их изучать.
— Я хочу «Кэнон».
— Ты и девяносто процентов профессионалов. У них разные модели и объективы на любой кошелек. И тебе повезло. Потому что у меня есть подержанная. Она дешевле. Новые очень дороги.