– Здравствуйте, дядя Игорь, – произношу я вежливо.
– Привет, пчелка.
Я недовольно морщусь, но позволяю себе утонуть в его медвежьих объятиях. Ну что за человек! Знает же, что я не люблю это прозвище, доставшееся мне в детстве за слишком дерзкий, по его мнению, язычок.
Разговор за ужином проходит оживленно, но я почти не принимаю в нем участия. С мечтами рассказать родителям о Дане приходится попрощаться сразу же, как только становится понятно, что дядя Игорь останется на ужин, а потом они с папой закроются в кабинете и будут работать. Он ненавидит Благовых не меньше, чем папа, а может быть, и больше. Двоих ненавистников зараз я точно не осилю. Зря только настраивалась!
Раздраженно бросаю вилку на тарелку и встречаю коллективной удивленный взгляд семейства.
– Случайно из рук выпала, – оправдываюсь я, поджимая губы.
Папа не покупается на мое объяснение. Его недоверчивый взгляд буравит меня в ожидании объяснений, но мне на помощь приходит Андрюша. Ему явно надоело лежать в одиночестве, и теперь он настойчиво требует внимания.
Мама со вздохом отодвигает тарелку, но дядя Игорь жестом останавливает ее.
– Я подойду! – вызывается он занять племянника. – А ты покушай, Ксюша. Брат мой совсем тебя довел – худая стала.
От раздраженного оскала, которым одаривает дядю Игоря отец, я едва не прыскаю от смеха, но вовремя прячу улыбку за пережевыванием новой порции спагетти.
К всеобщему удивлению, огромный дядя Игорь отлично ладит с крошечным Андрюшей. Ходит с ним взад и вперед по комнате, мурлыча стихи и песенки, и мне становится немного грустно – жаль, что у Светы так и не вышло забеременеть, несмотря на годы их стараний.
– Мира, кажется, ты что-то рассказать хотела, – напоминает мама, когда дядя Игорь с Андрюшей в поисках любимой погремушки скрываются в детской.
Я посылаю маме возмущенный взгляд и лихорадочно соображаю, как выпутаться из сложившейся ситуации. Про Даню сегодня рассказывать точно не буду – дядя Игорь даже через разделяющие нас стены отреагирует на фамилию Благов и придет со своим негодованием отцу на помощь. Да и вечер будет безнадежно испорчен, а папе еще работать надо.
– На самом деле ничего особенного не произошло, – начинаю я спокойно.
Папа откладывает вилку и обращает на меня все свое внимание. Под его теплым внимательным взглядом я робею и даже думаю рискнуть и во всем признаться, но вовремя одергиваю себя.
– Я решила снова пойти на курсы живописи, – выпаливаю я. – С поступлением и напряженной учебой в первом семестре времени на хобби у меня не оставалось, а сейчас я посвободнее и…
– Это замечательная идея, Мира, – одобрительно говорит папа. – Я всегда считал, что твой талант нужно развивать. Рад, что ты решилась. Уже подыскала подходящую школу?
Я судорожно сглатываю. В этом весь папа – не приемлет медлительности.
– Я присматриваюсь к двум, – уклончиво отвечаю я, делая глоток воды. – Как определюсь – дам знать.
Папа кивает, а я встаю из-за стола, пока моя ложь не обросла новыми подробностями.
– В комнате позанимаюсь, – с этими словами я забираю свою грязную тарелку, на которой так и остается половина еды, и иду на кухню, где все еще суетится наша приходящая помощница Зоя Ивановна.
– Голубка моя, опять аппетита нет? Или невкусно? – спрашивает женщина, вытирая руки о передник.
– Ну что вы, Зоя Ивановна, вы великолепны, – успокаиваю ее с улыбкой. – Дядя Игорь с папой по две порции вашей пасты съели, просто я сегодня плотно пообедала и еще не нагуляла аппетит.
В своей комнате я бросаюсь на кровать и достаю из рюкзака телефон.
Даня не звонил. Не то чтобы я ждала – он предупредил, что вернется поздно, но сейчас, когда я так расстроена, его голос меня бы очень взбодрил. Звонить ему сама я не решаюсь: вдруг он рядом с отцом, вдруг у него важные переговоры? И я не пишу ему, хотя он предлагал. Не хочу отвлекать его по пустякам. И безмозглой влюбленной дурой, у которой нет собственной жизни, тоже в его глазах выглядеть не хочу. Наверняка подружки еще со времен школы закидывают его сообщениями. А я не буду. Не буду, даже если мне очень этого хочется.
Чтобы не искушать себя, откладываю телефон в сторону и беру в руки книгу, которую рекомендовал преподаватель по античной литературе.
За чтением я провожу большую часть вечера. На часах почти 22.40, когда я закрываю книгу и устало тру глаза.
Даня так и не позвонил.
В расстроенных чувствах плетусь в ванную: снимаю макияж, принимаю душ, чищу зубы и наношу на лицо крем. Возвращаюсь в кровать и выключаю лампу на тумбочке. Комната погружается в полумрак, но сон не идет ко мне. Я слишком взбудоражена своей тайной от родителей, Даней, отсутствием вестей от него – мысли нестройным потоком лезут в голову, не позволяя расслабиться. Но когда я уже почти убаюкиваю себя, мой телефон оживает.
«Только приземлился. Не спишь?»
Глупое сердце пускается вскачь, ладони потеют, и я едва не подпрыгиваю от радости.
«Почти заснула. Как прошла поездка?»
«Извини, если разбудил. Можно позвоню?»
Я не пишу банальностей, а сама набираю его номер. Пока жду соединение, от волнения комкаю подол ночной футболки.
– Здравствуй, Мирослава, – произносит он официально своим бархатистым голосом, от которого у меня в животе разливается приятное тепло.
– Здравствуйте, Даниил, – вторю ему с лукавой улыбкой.
– Рад слышать, что ты не разучилась мне дерзить, – в трубке слышен его приглушенный смех. – Как прошел твой вечер?
– Если ты спрашиваешь, рассказала ли я родителям, то нет, – честно, но немного резко отвечаю я. – У нас были гости, не было никакой возможности это сделать.
– Я не об этом тебя спрашивал, – после короткой паузы с холодком в голосе произносит Даня. – Расскажешь, когда сможешь. Да, не скрою, меня бесит эта ситуация, но я не тороплю тебя. Я спросил, как прошел твой вечер: что ты делала, что ела, что слушала и смотрела, а не знает ли твой отец, что ты со мной встречаешься.
Перевожу дыхание и морщусь. Кажется, я невольно обидела его.
– Ничего особенного не делала. После ужина читала книгу. А ты?
– А я откровенно задолбался, – говорит он устало. – Хочу домой и спать. И тебя увидеть.
Я улыбаюсь.
– Я тоже хочу тебя увидеть, – шепчу я.
– На завтра планы не изменились? Поужинаем?
– Поужинаем, – соглашаюсь я и осторожно спрашиваю: – А где?
– Ну, если к себе в гости ты меня не зовешь, а в люди нам нельзя, поужинаем у меня. Во сколько ты освобождаешься?
– Пары до трех, но я хотела бы еще домой съездить. Ты не против?
– Почему я должен быть против, Мирослава? – удивленно спрашивает он.
Я не знаю, что ответить, потому что чувствую, что веду себя очень глупо. Парень позвонил мне после тяжелого дня и признался, что хочет увидеть, а я набросилась на него с претензиями.
– Я могу приехать к тебе к семи, – говорю я примирительно. – Что-нибудь захватить с собой?
– Себя привези, – просит он сухо. – Об остальном я позабочусь.
– Даня, – говорю я после короткой паузы. – Я очень по тебе скучаю.
Его шумный вздох лучше всяких слов рассказывает мне, что он удивлен моим признанием, но ответной любезности от него не следует.
В трубке что-то шипит, слышен роботизированный женский голос из динамиков.
– Мирослава, буду отключаться, – говорит Даня торопливо. – Спокойной ночи. До встречи завтра.
И прежде, чем я успеваю хоть что-то ответить, он отключает трубку.
Глава 32
На ужин к Даниилу я собираюсь с особой тщательностью. Принимаю душ, накладываю легкий макияж, делаю небрежную укладку с растрепанными локонами и наношу любимый аромат в те самые места, про которые твердят парфюмеры. Когда я смотрю на себя в зеркало, знаю, что мои труды были не напрасны: я выгляжу взрослой и сексуальной, но без единого намека на пошлость.
Сегодня на мне любимое черное платье, а под ним – новый комплект белья, который я купила вчера после пар, решив, что особый вечер требует особой упаковки. Надеюсь лишь, что Даня это оценит.
В мои планы входит улизнуть из дома незамеченной, но, когда я обуваюсь в прихожей, из детской выходит мама. Она с любопытством осматривает меня с головы до ног и с лукавой улыбкой спрашивает:
– Ты уверена, что идешь в кино с Кариной?
Виновато улыбаюсь в ответ, точно зная, что мама, конечно, понимает, что разодеться подобным образом я могла только по особому случаю.
– Не жди меня, – прошу я, целуя ее в щеку. – Я вернусь поздно.
– Свидание? – не сдается она.
– Пожелай мне удачи, – уклончиво прошу я.
– Это тот самый мальчик, да? – спрашивает она проницательно. – Из Сочи?
– Ну, ма-ам, – тяну я, изображая нетерпение.
– Ладно-ладно, – соглашается она, а потом совсем тихо добавляет: – Удачи, дочка.
В такси я не могу унять дрожь. Предвкушение встречи с Даней заставляет трепетать каждую клеточку моего тела. В животе все сжимается от нетерпения, а ступни в ботильонах нервно выстукивают рваные ритмы под стать неровному биению моего сердца.
У меня на коленях покоится коробка с десертами из той самой кофейни, где Даня отыскал меня в компании Лены три дня назад. «Тарталетки, которые нас связали», – думаю с улыбкой. Почему-то мне показалось, что взять их сегодня с собой будет особенно символично.
Перед уже знакомой дверью в элитном особняке в центре я топчусь чуть дольше, чем требуется. Верчу в руках ключ, который еще днем доставил мне курьер с короткой запиской «Твои ключи от моей квартиры. Просто заходи. Д.», и никак не могу решиться сделать этот важный шаг.
Все происходит настолько быстро, что я ощущаю легкое головокружение. Мы с Сашей четыре года встречались и в последние недели перед поездкой в Сочи даже планировали жить вместе, но ключа от его квартиры у меня никогда не было. Пока я думаю об этом, дверь распахивается прямо перед моим носом.
– Задержалась, чтобы лепнину в подъезде рассмотреть? – спрашивает Даня с усмешкой и отходит в сторону, чтобы я могла войти.