Твой личный враг — страница 42 из 54

В тишине огромной столовой звон бокалов кажется мне оглушающим. Я делаю маленький глоток шампанского и ловлю на себе пытливый взгляд. В прищуре синих, совсем как у Дани, глаз Владимира Благова мне чудится что-то неприятное и отталкивающее, но я отгоняю от себя эти мысли.

О господи, когда уже этот обед закончится?

Глава 41

– Прости за это представление, – первые слова, которые я слышу с того момента, как десять минут назад мы сели в машину. – У мамы напрочь такт отсутствует, а папа явно перебрал шампанского.

Отрываю взгляд от трассы, по которой мы несемся, с каждой секундой все дальше удаляясь от вычурного особняка четы Благовых, и смотрю на Даниила. Напряженная линия губ и мрачное выражение лица явно выдают его расстройство, а мне хочется поддержать его точно так же, как это сделал он после моей ссоры с папой.

Воскрешаю в памяти события, произошедшие за те два часа, что мы провели под перекрестным огнем Владимира и Вероники Благовых, и неосознанно морщусь. Без преувеличения, это был самый странный обед в моей жизни. Настолько безумный, что это даже смешно.

– Твоей вины здесь точно нет, – отвечаю тихо, а потом протягиваю руку и кладу на его колено, имитируя ласку, которую он сам подарил мне несколькими часами ранее. Почему-то вспоминается вытянувшееся лицо Вероники Сергеевны, когда Даня прямо за столом поцеловал меня. – Но знаешь, я тут подумала, давай-ка повременим с новыми визитами к твоим и моим родителям?

Эти слова я произношу серьезно, но на самом деле из последних сил сдерживаю улыбку. Даня поворачивает голову, всматривается в мои глаза – его губы начинают подрагивать, и я сдаюсь: прыскаю со смеху, слыша в ответ заразительный мужской хохот. Второй раз за день нам приходится свернуть на обочину и включить аварийный сигнал: мы смеемся так долго, что на моих ресницах повисают слезы, а пресс начинает ныть от напряжения. И в конце концов я начинаю думать, что этот бесценный момент горько-сладкой радости стоил всех мучений на чопорном обеде, устроенном Благовыми.

– Что будешь делать? – спрашивает он, высаживая меня в центре.

– Помнишь, говорила, что хочу с Никой встретиться? – напоминаю я, доставая с заднего сиденья свою сумку. – Может, по магазинам пройдемся. Я давно ничего не покупала.

Даня кивает и потирает переносицу. Я узнаю этот жест – так он делает, когда ему предстоит что-то, что ему не нравится, так что и я заранее готовлюсь к чему-то, что не понравится мне.

– Мира, – начинает он серьезно. – Я несколько раз хотел поговорить с тобой о твоих расходах, но ты всякий раз умело меняла тему. Сейчас тебе придется послушать.

Он лезет в бумажник, и еще до того, как достает оттуда золотую пластиковую карту, я знаю, что за этим последует.

– Твоя, – просто говорит он.

– У меня есть деньги, – отвечаю смущенно.

– У тебя есть деньги твоего отца, а ты живешь со мной, – парирует он, вкладывая карту в мою ладонь.

Я тяжело вздыхаю.

– Это как-то неправильно, – бормочу я, опуская голову.

Даня касается моего подбородка, вынуждая взглянуть на него.

– Неправильно то, что я до сих пор этого не сделал, – его голос абсолютно серьезен, и в нем слышны металлические ноты. – Мне будет спокойнее, если ты будешь пользоваться этой картой. Пожалуйста.

Смотрю в его штормовые синие глаза и чувствую растерянность. Вот же поразительный человек! Дает мне свои деньги и при этом умудряется заставить меня почувствовать себя так, словно это я делаю ему одолжение, а не он мне. И хотя мне крайне некомфортно, я все же киваю и прячу карту в кармашек сумки.

До встречи с Никой остается около получаса, а на улице прекрасная весенняя погода, поэтому я решаю прогуляться по Тверской до кафе, где мы договорились перекусить. Иду не спеша: погруженная в свои мысли, разглядываю случайных прохожих и витрины, как вдруг слышу собственное имя и ощущаю крепкий захват пальцев на своем локте.

Резко оборачиваюсь и встречаюсь лицом к лицу с Сашей.

– П-привет, – бормочу растерянно, чувствуя, что морально совершенно не готова к этой встрече.

Мы с ним не виделись с того печального расставания в кофейне. После он делал несколько настойчивых попыток пригласить меня на свидание и даже приходил к университету, но на все его предложения я отвечала неизменным отказом, а его самого обходила за километр стороной.

– Привет, – отвечает он, изучая мое лицо. – Как дела?

– Все хорошо, – говорю коротко, под его пристальным взглядом чувствуя себя крайне некомфортно. – Как ты?

Он неопределенно пожимает плечами и кивает в сторону Красной площади:

– Пройдемся?

– У меня мало времени, – отвечаю натянуто. – Подругу жду.

– Кого-то, кого я знаю?

Я отрицательно качаю головой.

– И подруги, значит, у тебя новые, – замечает он бестактно.

Я решаю, что лучший вариант – проигнорировать эту фразу, потому упорно молчу, переминаясь с ноги на ногу.

– Как твой брат? Как родители? – не оставляет он попыток разговорить меня.

– Андрюша растет, – пространно говорю я. – Родители отлично справляются.

– Тебе малыш не мешает? Помню, когда мама родила Марусю, я спать не мог, потому что постоянно слышал через стенку, как она хнычет.

– Я… – запинаюсь, думая, как ответить. – Андрюша спокойный. И я больше не живу с родителями.

Саша бросает на меня недоверчивый взгляд из-под ресниц.

– Квартиру снимаешь? – спрашивает он.

Я упорно молчу, позволяя ему самому сделать выводы. Лгать не хочу: я и так долго скрывала ото всех свои отношения с Даниилом и больше этого делать не планирую.

– С ним живешь? – пораженно спрашивает он голосом, в котором я различаю несвойственную ему злость. – Охренеть просто. Не могу поверить, что ты с ним…

– Я с ним что, Саш? – мгновенно взрываюсь я. – У меня с Даниилом отношения. Заметь, начала я их уже после того, как мы с тобой расстались.

– Я с тобой не расставался, – бросает он холодно.

– Это беспредметный разговор, – говорю я, демонстративно глядя на часы. – Мне правда пора.

– Неужели ты не понимаешь, что через месяц он сменит тебя на новую подстилку? – выплевывает он ядовито.

Я стараюсь держать себя в руках, но эта фраза пробивает броню моей сдержанности.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, – произношу холодно. – Впрочем, ты никогда не умел с достоинством принимать поражения.

Вместо ответа он дергается. Его лицо мрачнеет, только на щеке начинает сокращаться мускул. Запоздало понимаю, что мои слова были жестокими, а ведь на самом деле я вовсе не хотела с ним ссориться и уж тем более причинять ему боль.

Собираюсь извиниться за несдержанность, но Саша вдруг грубо хватает меня одной рукой за шею, а другой за талию и прижимается к губам в жестком поцелуе, единственная цель которого – наказать меня.

Я стараюсь вырваться, отчаянно дергаясь в его захвате, но силы не равны. Чувствую, как от бессилия на глазах закипают слезы, и когда думаю, что больше не выдержу и мгновения, он стремительно отпускает меня.

– Не смей больше приближаться ко мне! – говорю срывающимся голосом, демонстративно вытирая губы. – Ты только что убил все хорошее, что между нами было.

– Мира, у тебя все в порядке? – слышу звонкий голос Ники у себя за спиной.

Оборачиваюсь к ней, стараясь незаметно смахнуть слезы, и делаю попытку улыбнуться. Она стоит в паре метров от меня – обеспокоенная и, кажется, немного бледная.

– Все в порядке. Пойдем, – я беру ее за руку и, не оборачиваясь, иду в кафе.

– Кто это был? – как бы между прочим интересуется она, когда мы занимаем столик у окна.

– Бывший, – отвечаю максимально честно. – Думаю, это наша последняя встреча.

– Он пристает к тебе? – теперь уже обеспокоенно спрашивает она. – У меня был один настырный поклонник – такие слов не понимают. Проходу мне не давал. Все плохо закончилось.

– Да нет, Ника, тут другое, – отмахиваюсь я. – Не бери в голову.

Девушка с сомнением смотрит на меня, хмуря брови, но, к счастью, быстро переключается на изучение меню. Я же еще долго не могу избавиться от разъедающего грудь гнетущего чувства, которое вызвала во мне встреча с прошлым.

– Может, в кино сходим? – спрашивает Ника спустя три часа, два из которых мы проводим в ЦУМе.

Я соглашаюсь – Даня все еще занят, а находиться дома одной мне сейчас совсем не хочется. Пишу ему сообщение, чтобы не отвлекать, но он почти сразу перезванивает.

– Мира, извини, закрутился, – говорит он. – Билеты в кино уже купили?

– Нет, подходим к кассам.

– Берите еще два.

– Два билета? – переспрашиваю я.

– Да, я с другом.

Мое сообщение о том, что за просмотром фильма к нам присоединятся Даня с приятелем, Ника встречает с энтузиазмом.

– Давно я ни с кем не встречалась, – говорит она, откидывая со лба прядь белокурых волос. – У парня твоего обычно друзья что надо.

Мы идем в бар, чтобы взять с собой напитки, но на полпути я замечаю направляющихся к нам Даню и Диму.

– Посмотри, кто пришел, – шепчу Нике.

Проследив за моим взглядом, она сначала бледнеет, потом ее щеки заливает густой румянец.

– Ну что за непруха, – хнычет она. – Только собираюсь выкинуть его из головы и развлечься, он тут как тут. Еще толстовка эта, – она вздыхает, безнадежно разглядывая свою бесформенную толстовку с Дональдом Даком.

– Ты отлично выглядишь, – успеваю подбодрить ее, прежде чем Даня обвивает руками мою талию и, прижав к себе, крепко целует в губы.

– Привет, малая, – произносит он, подмигивая Нике.

– Сам ты малой, – возмущенно огрызается она, а я делаю мысленную отметку сказать Даниилу, чтобы он не говорил так с Никой, особенно в присутствии этого конкретного друга.

– Привет, – здоровается со мной Дима, потом словно нехотя переводит взгляд на Нику.

Под его взглядом краска на ее щеках становится еще гуще, но Ника задирает подбородок и вызывающе смотрит ему прямо в глаза.

– Здравствуй, – произносит она. – Ты сегодня один?