– Пойдем, – говорит он мягко. – Поздороваемся с твоими родителями.
Стоит нам направиться к их столу, как мама вскакивает со своего места и едва ли не бегом движется нам навстречу. На ее лице написано такое же изумление, какое испытываю я сама, но глаза сверкают слезами радости.
– Малышка, – она крепко обнимает меня. – Вы шокировали нас, но я так за вас рада.
Пока мама тараторит свои поздравления, я вижу, как отец встает со стула и крепко пожимает протянутую Даниилом руку.
Я, наверное, сплю или сошла с ума. Это просто невозможно, и тем не менее вот они – стоят друг напротив друга, оба высокие и красивые, разговаривают как ни в чем не бывало, и глаза папы светятся дружелюбием.
После моих родителей мы подходим к чете Благовых, которые чинно поздравляют нас. Уж не знаю, что Даниил сделал или сказал им, но ведут они себя вполне прилично, а его мать даже позволяет себе коснуться своей надушенной щекой моей щеки.
Потом наступает черед друзей. Ленка смахивает слезы и шепчет мне на ухо, что наша с Даниилом история – это самое романтичное, что она видела в своей жизни. Ника восторженно прыгает от радости, стискивая меня в объятиях. Дима сдержанно улыбается, Кирилл подмигивает мне и отпускает шуточки, а еще Дарья, Карина…
– Готова уехать? – спрашивает меня Даниил спустя примерно час. – Думаю, здесь теперь обойдутся без нас.
Я киваю, и он выводит меня через стеклянные двери террасы на парковку, где нас уже ожидает автомобиль.
– Куда мы едем? – спрашиваю мягко.
– Домой, – отвечает он просто. – Устраивать без твоего участия свадебное путешествие я посчитал неуместным. И у тебя все еще сессия.
Я киваю, потому что ком в горле мешает мне говорить. Домой. Это именно то, что мне сейчас нужно.
Я не представляю, что будет дальше, что последует за этим сумасшедшим вечером, но все же задаю вопрос, который меня мучает:
– Этим публичным заявлением ты неразрывно связал нас в глазах наших близких. Почему ты это сделал?
Он вздыхает, расслабляет узел бабочки, расстегивает верхнюю пуговицу рубашки.
– Потому что, Мира, мы и так связаны, – его глаза смотрят мягко и задумчиво. – Я никогда не считал иначе. И если бы мы с самого начала ничего не скрывали от других, мы бы не расстались.
Глава 52
– Мы можем немного пройтись? – спонтанное желание, спонтанный вопрос, который срывается с моих губ, когда автомобиль останавливается на светофоре в паре кварталов от дома.
Даниил поворачивает голову, встречая мой взгляд в полумраке салона и удерживая его чуть дольше, чем это позволяют приличия. Одного этого достаточно, чтобы я почувствовала знакомое напряжение, которое волнами расходится по моему телу, концентрируясь в груди и внизу живота.
– Конечно, – он кивает и просит водителя притормозить у ближайшей обочины.
Выхожу из машины, жадно вдыхая свежий воздух, и тут же непроизвольно ежусь от легкого порыва ветра. Через считаные секунды на мои обнаженные плечи опускается пиджак, который все еще хранит тепло и запах его владельца.
– Спасибо, – шепчу тихо, плотнее запахивая полы пиджака и удерживая их на груди.
И все же дрожь не проходит, скорее всего потому, что ее первопричина – вовсе не вечерняя прохлада.
В молчании мы проходим несколько сотен метров. Движемся неторопливо, размеренно, словно не хотим торопить события, и тишина совсем не тяготит меня. Скорее меня тяготит неизвестность того, что будет дальше, и тот разговор, который нам с Даниилом предстоит, стоит нам достичь уединения квартиры.
Удивительно, но, несмотря на внутреннее напряжение, я наслаждаюсь прогулкой. К этому времени на город уже опустилась ночь. Зажглись фонари, а в темном небе сквозь густые серебристые облака можно было различить очертания полной луны.
Опускаю взгляд, выхватывая блеск золота на безымянном пальце.
Жена.
В мыслях я много раз примеривала на себя это определение. Несколько раз, в основном в самые первые дни после нашего скромного тайного бракосочетания в одном из городских ЗАГСов, меня так называл Даниил. И все же сейчас я будто впервые ощущаю значение, которое в это слово вложено.
Меня захватывает буря эмоций. Я чувствую растерянность, нежность, волнение, благодарность, любовь…
О господи, это ведь любовь. Я ощущаю ее каждой клеточкой своего тела, каждым ожившим нервом, каждым вздохом. Потому что с тех пор, как я ушла от Даниила, жизнь поблекла, а эта ночь вновь наполнила ее многообразием красок, запахов, вкусов. И это все из-за него. Благодаря ему.
Щелчок входного замка, и Даниил пропускает меня в темноту коридора. Но когда он тянется к выключателю, чтобы включить свет, я накрываю его пальцы своей ладонью, не позволяя этого сделать. От резкого движения пиджак падает с моих плеч и ложится у ног, но ни один из нас не делает попытки его поднять.
– Мира, я должен объяснить тебе… – успеваю приложить ладошку к его рту до того, как он начинает говорить.
Да, между нами масса недосказанности. Да, где-то мы здорово ошиблись. Да, возможно, самое сложное в наших отношениях еще впереди. Но для объяснений у нас есть целое завтра, а сейчас все, чего я хочу, – продолжения сказки, которой стал для меня этот вечер. Хочу не слов Даниила, а его самого.
Словно откликаясь на мой безмолвный призыв, взгляд Дани откровенно и выжидательно скользит по моему лицу, шее, ласкает обнаженные плечи. Его грудь приподнимается, словно он задерживает дыхание, а потом опадает, и вместе с этим с губ срывается тяжелый вздох.
Кладу ладонь на его грудь, горячую даже через плотный шелк рубашки, и сама тянусь к его губам.
Это первое прикосновение после долгой разлуки похоже на раскат грома – оно опустошающее, резкое, даже болезненное. Безотчетно цепляюсь руками за широкие плечи, пока горячий язык Даниила медленно раздвигает мои губы, проникая в теплую глубину рта.
Все перестает иметь значение. Остается только этот момент. Идеальный. Чувственный. Настоящий. И мужчина, ближе которого нет никого на свете.
Когда через секунды, минуты, а может быть, часы, Даниил отстраняется, чтобы дать нам обоим передохнуть, моя голова плывет, а колени подгибаются.
– Мира… – выдыхает сипло, обдавая горячим дыханием мою щеку. – Что же ты со мной делаешь.
Он поднимает руки, и его пальцы касаются моих волос, обрамляющих лицо, скользят вниз по скулам, гладят щеки. Его пальцы чуть заметно дрожат, выдавая его собственное смятение, а в темноте я вижу, как блестят его глаза.
На этот раз его ласки упоительно медленные, бережные, словно он обращается с драгоценностью. Палец нежно касается моей шеи там, где бешено бьется тонкая жилка. Темные глаза пытливо изучают лицо. Ощущаю его руку на спине за секунду до того, как он плотно прижимает меня к бедрам, демонстрируя степень своего желания.
Со вздохом обвиваю его шею и прижимаюсь губами к его лицу. Покрываю мягкими поцелуями его лоб, щеки, глаза, рот. В ответ его руки ласкают мою спину, сжимают ягодицы, поднимаются вверх и опускаются вниз по позвоночнику.
Внезапно он наклоняется и берет меня на руки. От неожиданности я охаю и стискиваю его крепкие плечи, но почти сразу расслабляюсь и целую шершавый подбородок, провожу языком вдоль шеи, ощущая на языке солоноватый привкус кожи.
Даня хрипло матерится, но я едва слышу грязные слова сквозь раскатистый гул сердца, который отдается в ушах.
Не знаю, испытывала ли я когда-либо желание, сравнимое по силе с тем, что я чувствую сейчас. Сейчас мужское тело, запах, вкус, его страсть, нежность – все принадлежит только мне. И я готова отдать все что угодно ради продолжения.
Даня осторожно опускает меня на постель и склоняется надо мной. На мгновение свет полной луны, вышедшей из-за тучи, освещает его лицо, позволив мне увидеть в его взгляде дикий чувственный голод, который отдается во мне равной по степени нуждой.
– Иди ко мне, – выдыхаю я.
Даниил дарит мне долгий, неторопливый, одуряющий поцелуй, от которого кружится голова. В ответ запускаю пальцы в его волосы, притягивая ближе, и уже не отпускаю.
Несмотря на долгое ожидание, он не торопится. Его ласки упоительно медленные, руки мучительно мягко скользят вверх по телу, увлекая за собой шелковую ткань платья, пока наконец не добираются до полоски обнаженной кожи на животе.
Я дрожу, задыхаюсь в его руках, откликаясь на каждое прикосновение. Прячу лицо в ямке его ключицы, смакуя вкус его кожи, вдыхая дурманящий телесный запах.
И, уже изнемогая от нетерпения, прижимаюсь к нему всем телом, извиваюсь, кусаю его губы, подгоняя, желая его с такой силой, что темнеет в глазах.
Бурлящий поток страсти обрушивается на нас. Движения становятся хаотичными, резкими, но мне это нравится. Нравится неконтролируемая страсть, несдерживаемый голод. И нравится то, что Даня оказывается на грани потери контроля. Я чувствую это по его неровному дыханию, по крупным капелькам пота, выступившим на лбу и плечах, по дрожи его тела, по глухим хрипам и увеличивающемуся темпу толчков.
Желание словно ураган несется по моему телу. Мне не хватает воздуха, сердце рвется из грудной клетки, в животе бурлит кипящая лава. Но даже за той гранью, где все подчинено инстинктам, Даниил остается предельно нежным, щедрым, страстным, подводя меня к пику и оставляя на нем до тех пор, пока сам он не откидывает голову назад и утробно рычит. Прижавшись к нему, прячу лицо у основания его шеи, вдыхаю его запах, ощущаю вкус его пота на своих губах, чувствую всем телом его содрогания.
Когда мир перестает парить в невесомости, я остаюсь лежать рядом с Даниилом, слишком обессиленная, чтобы двигаться, и чувствую мягкое успокаивающее скольжение его рук по расслабленному телу.
– Эти недели без тебя были худшими в моей жизни, – говорит он мягко, но совершенно серьезно. – Никогда больше не уходи так.
Внезапно на моих глазах выступают слезы, а горло судорожно сжимается.
– Никогда не отпускай меня, – молю я, поднимаясь на локтях. – Это были худшие недели в моей жизни тоже.