Он вел себя по отношению к ней просто ужасно. Никогда и ни с кем еще он не был таким жестоким. Временами он даже мысленно восклицал: «Вот чудовище! Бесчувственный грубиян!» Ему хотелось раздвоиться и объяснить Селии, что перед ней не настоящий Брендан.
Настоящий О'Нил затерялся между детством и юностью. По правде сказать, он и сам не знал, какой он – этот настоящий Брендан. Редкие проблески, как лучик света или мимолетное движение, которое видишь краешком глаза. Настоящий Брендан существовал. И Селии удалось уловить его тень – раз или два.
Но что-то изменилось – он это чувствовал. Слова Аманды – а теперь он знал, что это была именно она, – помогли его второму «я» вырваться на волю. Она никогда нив чем его не обвиняла, и хотя он сам будет вечно себя казнить, осознание того, что Аманда, где бы ни витал ее дух, простила его, облегчило его душу.
Впервые за многие годы Брендан перестал себя презирать за прошлые ошибки.
Потому-то он и вел себя по отношению к Селии самым возмутительным образом. Глядя ей в глаза, он видел в них всепрощающую любовь и понимал, что не заслужил ни прощения, ни любви.
Ему казалось, что так проще – поступать, как подобает презренному мерзавцу, каким он себя ощущал. У него не оставалось времени осмыслить свое поведение – так он был поглощен этой ролью.
В конце концов эта игра его совсем вымотала. Ему стоило больших усилий вести себя так, как он вел, и порой он просто не мог продолжать жестокое представление. Он был бы счастлив продлить эти драгоценные мгновения – на час, на год, на всю жизнь. Малейший проблеск нежности с его стороны – и она расцветала, как диковинный цветок. Он видел, как близко мечта, которой не суждено сбыться.
И отчаяние превращало его в жестокое чудовище.
Брендан стиснул кулаки и захлопнул тетрадь. Он смотрел на реку, на корабли и лодочки, плывущие по воде.
Его терзал один и тот же вопрос: неужели слишком поздно и ничего нельзя поправить?
Глава 17
На этот раз Селия возвращалась на площадь Вашингтона с легким сердцем. Брендан жив, а все остальное не важно.
Завидев знакомый дом, Селия рассмеялась. Тетя Пруденс не теряла времени зря: на двери красовался огромный черный бант и венок, достойный государственных похорон. Прежде чем войти, она подпрыгнула и, вцепившись в него обеими руками, сорвала и бросила на землю. Треск раздираемой ткани услаждал слух.
Едва венок был повержен, на пороге появилась тетя Пруденс в одном из самых своих эффектных вдовьих одеяний.
– Селия! – гневно прошипела она. – Как тебе не стыдно! Да, у вас с мистером О'Нилом были размолвки, но, будь добра, уважай приличия!
– Тетя Пру, а с ним ничего не случилось. – Она улыбнулась. – В конторе его не было, он всю ночь провел в меблированных комнатах.
– Это правда?
– Ну конечно. Миссис Харрис говорит, что сегодня утром он плотно позавтракал и куда-то ушел.
– Ты уверена, что он жив?
– Да, уверена. А иначе как бы он мог завтракать? – Селия вошла в холл.
Пруденс Купер стянула с головы траурный чепец.
– Ну, не знаю. Недавние события показали, что смерть нисколько не мешает покойному вести привычный образ жизни. Пойду наверх, вздремну немного. – Старушка устало поднялась по ступенькам.
Эйлин, тоже вся в черном, вышла из кухни.
– Мэм, примите мои соболезнования... – начала она. Но не успела она закончить, как в дверь постучали.
Горничная извинилась и подошла к двери.
– Мэм, пришел ваш покойный муж, – объявила она и как ни в чем не бывало вернулась на кухню.
– Что она сказала? – грубовато спросил Брендан О'Нил, входя в холл.
Он прекрасно выглядит! Цилиндр в руках, темно-серый плащ, густые, слегка взъерошенные волосы – то ли от ветра, то ли под шляпой. На лоб упал непокорный локон.
Селия взглянула ему в лицо. Резкие черты, и каждая подходит только ему и никому другому: к примеру, нос – для другого лица он был бы великоват. Брендан снял плащ и повесил на вешалку.
Она кивнула в ответ на его приветствие, едва удержавшись, чтобы не броситься ему на шею.
– Мадам, – начал он. Какой у него взгляд – всегда ли он так смотрел на нее? – У нас остался нерешенным один вопрос.
«О нет!» – мысленно воскликнула Селия, стараясь казаться внешне спокойной. Он уходит и хочет как можно скорее расторгнуть их брак.
– Это касается нашего контракта, – продолжал он. В ее сердце забрезжил слабый лучик надежды.
– Да? – Она старалась подделаться под его небрежный тон: он ведь ясно дал понять, что ее нежность и ласка ему не нужны.
– Ваши искусно поставленные представления не помогли решить проблему с моим зятем.
– Это так! – вздохнула Селия и нахмурилась. – И вы вправе расторгнуть наше соглашение.
– Да, – осторожно согласился он. – Но я бы хотел, чтобы вы выполнили свою работу до конца.
– Конечно, сэр.
– Не стоит спешить.
– Да, не стоит.
Они старались не смотреть друг на друга: Брендан изучал резные перила и пересчитывал ступеньки, ведущие наверх. Селия сосредоточила свое внимание на стойке для зонтиков, которую, по словам тетушки, привезли из Китая.
Интересно, зонтики тоже из Китая?
– Мне кажется... – промолвила она.
– Мы должны... – начал он одновременно с ней.
– Нет, сначала вы, – подхватили они хором. Брендан улыбнулся. Селия улыбнулась в ответ, забыв о том, что надо выглядеть суровой и неприступной.
– Я тут подумал, – продолжал он, разглядывая свои сапоги. – Может, ваша «Зеленая книга» нам пригодится?
– Я тоже об этом думала, – заметила она нарочито безразличным тоном.
– Хорошо. – Он взглянул на нее. – Я очень за него беспокоюсь.
– Я знаю, – сказала она. Ей захотелось дотронуться до его руки, но она побоялась, что ему будет неприятно ее прикосновение. – Позволь тебя спросить вот о чем...
– Имеет ли Гаррик какое-либо отношение к гибели Аманды?
– Да, я... – Она остановилась. – Но как ты догадался?
– Я и сам не раз задавал себе тот же вопрос. Страшно даже подумать об этом, правда? Прямо как в греческой трагедии.
Селия заметила в гостиной какое-то движение. Кто-то из служанок убирает комнату.
– Может, поднимемся наверх в кабинет моего дяди? Там мы и найдем «Зеленые книги», и спрячемся от чужих ушей.
– Замечательная мысль. – Он пропустил ее вперед. Поднимаясь по лестнице, Селия чувствовала на себе его взгляд. Очутившись у двери кабинета, она с трудом перевела дух.
– Проходи. – Селия толкнула дверь одной рукой, а другой поправила выбившуюся прядь волос.
Брендан посмотрел на нее так, словно хотел что-то сказать, но передумал и молча шагнул в кабинет дяди Джеймса.
– Извини за беспорядок. – Она перешагнула через коробку, валявшуюся на полу. – Можешь сесть вон там, рядом с чучелом вальдшнепа, только расчисти место.
Он сделал в точности, как она сказала.
– Итак, ты считаешь, что это Гаррик? – спросила она, усевшись напротив.
– Не знаю, – ответил он. – Иногда мне кажется, что да, иногда – нет. Но я почти уверен, что он состоит в каком-то тайном обществе.
– Неужели?
– Более того, я думаю, что твой Патрик мог бы многое порассказать.
– Патрик?
– Да. Я как-то спрашивал его про Гаррика, и он намекнул, что...
Селия ахнула и вскочила на ноги.
– Письмо дяди Джеймса! – воскликнула она.
– Какое письмо?
Она заколебалась. Он здесь, в нескольких дюймах от ее наследства. Ему, как ее законному супругу, принадлежит все содержимое шкатулки – деньги, письма и даже мамины серьги.
Но сейчас важнее узнать, кто же убил Аманду.
– Селия?
Она улыбнулась и достала из-за корсажа ключик.
– Извини, – промолвила она, коснувшись его колена, и он встал, несколько озадаченный.
Селия сняла подушки с сиденья у подоконника, затем приподняла само деревянное сиденье. И достала шкатулку.
Брендан молча наблюдал, как она открывала шкатулку и доставала дядино письмо.
– Сейчас зачитаю, – промолвила она, пробегая письмо глазами. – Вот здесь. Он упоминает Патрика и его тайное общество. Дядя Джеймс знал обо всем, что происходило в этом доме.
О'Нил смотрел, как глаза Селии перескакивают со строчки на строчку. Ему хотелось сесть к ней поближе, ощутить тепло ее кожи. Он перевел взгляд на письмо.
– Так у тебя есть приданое, – заметил он.
– Да, – призналась она. – Я узнала об этом сегодня утром. Тридцать тысяч долларов и мамины бриллиантовые серьги.
О'Нил молчал.
Селия перевела дух и добавила:
– По закону все это принадлежит тебе.
Брендан отвел взгляд от письма, и глаза их встретились. Он провел ладонью по ее щеке – просто не смог удержаться – и улыбнулся.
– Селия, – тихо произнес он, – я не притронусь к этим деньгам. Они твои.
– Но у тебя есть на них все права, – возразила она. Наверное, он не понял.
Но Брендан покачал головой и повторил:
– Они твои. – С этими словами он принялся внимательно читать письмо, оставив Селию гадать, что же за человек Брендан О'Нил.
Они договорились проследить за Патриком – сегодня вечером у него как раз выходной.
– Встретимся здесь, – прошептала Селия, подавая Брендану шляпу и перчатки.
– Нет, я пойду один, Селия. Это очень опасно.
– Вот именно. Тебе может потребоваться моя помощь.
– Селия, не спорь. – На щеке у него появилась ямочка – он с трудом сдерживал улыбку.
– Я не спорю. Я пойду с тобой.
– Нет.
– Брендан, я выросла в Нью-Йорке и знаю, как незаметно пробраться по переулкам. Как бы я иначе нашла тебя в пансионе миссис Харрис?
– Я решил, что ты отдала письмо портье, а сама последовала за мальчиком-посыльным из «Астор-Хауса».
– К твоему сведению, я... Но как ты узнал?
– Догадался. – Он ухмыльнулся.
– Прошу тебя, позволь мне пойти с тобой. Обещаю в случае опасности не лезть на рожон.
Брендан задумчиво смотрел на супругу. Что, если и в самом деле слишком поздно и он уничтожил надежду на счастье?