Дни на работе пролетали быстро. Задач было все больше, усталость накапливалась и смешивалась с осенней хандрой. В кабинете было достаточно холодно, и я стала, по примеру Санни, оставлять на батарее с вечера толстые теплые носочки, чтобы утром надеть их под обувь. С плоских балеток я перешла на объемные кроксы. Конечно, в них невозможно поместить ортопедические стельки, но теперь первостепенным для меня стало тепло, а не правильное положение стопы. Я также носила с собой горячий чай в металлическом термосе и грела руки о кружку с горячим напитком.
Из нас троих от холода или удручающего настроя больше всех страдала Тоня: если раньше она радовалась своим успехам в пилатесе, то сейчас вообще забросила тренировки, жалуясь на тянущие боли в области верха поясницы. Несмотря на то, что спорта в ее жизни больше не было, она все равно немного похудела, чем вызывала у меня белую зависть. На свидания она тоже перестала ходить, потому что после работы заваливалась спать: типичные осенние симптомы.
Пока коллеги болтали о делах, я молча рассматривала запредельное количество биопсий простаты.
– Скоро диспансеризация, Тончик-батончик, как раз проверишь, что с тобой, может, тебе железа в организме не хватает, или какой-нибудь сезонный грипп подхватила, ты же вакцинировалась? – сочувственно спросила Саня.
– Да, странные какие-то ощущения, вроде все хорошо, а вроде и нет, – ответила Тоня, кутаясь в шерстяное пончо, накинутое поверх халата.
– Эх, почему еще никто не догадался сделать медицинскую форму или халаты с начесом? Зимний вариант, я бы их озолотила, – хлебнув чая, мечтательно улыбнулась Санни. – М-м-м, пуэрчик, ты согреваешь не только мое горло, но и сердце!
Наступил день диспансеризации. Все проходило как обычно. Я любила свою профессию в том числе и за такие бонусы – каждый год нам проводили чекап всего организма. У нас брали кровь на общий и биохимический анализы, а также на самые частые инфекции, передаваемые через кровь, такие как ВИЧ, сифилис и гепатиты B и C. Обязательным было посещение лора, окулиста, стоматолога и нарколога, а для женщин еще и гинеколога, где, помимо визуального осмотра, дополнительно брали мазок на бактериологическое исследование. Несмотря на это, самой неприятной процедурой я все равно считала снимок, который нам делали при флюорографии: мне было очень некомфортно раздеваться и прислоняться грудью и подбородком к ледяному металлическому экрану. Утешало два момента: это важная диагностическая процедура, учитывая вредные воздействия нашей работы, а еще я могла, хихикая, отправить Кире фото рентгеновского снимка с подписью: «Ты еще никогда не видел таких эротических фоток!».
После диспансеризации Тоня ушла на больничный, о чем сообщила нам по смс в общем чате в Ватсапе, куда мы периодически кидали либо какие-то полезные статьи, либо смешные картинки. Мы за нее не волновались, только немного ворчали из-за того, что работы прибавилось. Каждое утро спрашивали ее о самочувствии и выражали надежду, что она скоро вернется в наши патологоанатомические ряды.
Однажды, под конец рабочего дня, Тоня позвонила Санни. Саня обрадовалась, жестом поманила меня к себе, включила громкую связь, и мы хором радостно заорали в трубку:
– Привет, наш любимый бато-о-ончи-и-ик!
Но вместо смеха в трубке послышались сдавленные рыдания. Улыбка тут же сползла с наших лиц, и мы растерянно взглянули друг на друга, не зная, чего ожидать.
– У меня туберкулез, – еле слышно выдавила из себя Тоня.
Глава 6Секрет Сани
Тоню разбудило недовольное мяуканье Бегемота. Черное пушистое создание топталось по ее голове, на которую потом еще и уселось. Тоня сбросила Бегемота на пол и села в кровати, сонно потирая глаза. На часах было только 6:30 утра, на работу выходить в 8:00. Она подумала, что могла бы спокойно поваляться в кровати еще часик, но кот решил иначе.
Делая потягушки, чтобы окончательно проснуться, Тоня внезапно услышала хруст. Первой ее мыслью было: «Я так поправилась, что трещу по швам изнутри?!» Оказалось, что это всего лишь разошелся край пижамной рубашки в области подмышки. Обидно, но можно зашить. Пройдя на кухню, девушка с негодованием уставилась на уголок кота, куда год назад в шутку приклеила стикер «Бегемочья трапездничная».
– Опять ты всю воду расплескал из миски! Может, тебе спирта туда бахнуть? – вздохнув, Тоня достала корм для кота и пачку гранолы для себя.
Пока кот подозрительно обнюхивал корм, который не менялся на протяжении всей его жизни, девушка включила чайник и опустила в кружку пакетик с ягодно-травяным миксом. Специально для прихода Санни в отдельной деревянной коробочке с разными отсеками Тоня хранила молочный улун, пуэр и жасминовый чай. Саня же, в свою очередь, всегда держала для подруги какой-нибудь обычный пакетированный чай. Они уважали, хоть и не разделяли вкусы друг друга.
Горло уже несколько дней подозрительно саднило, но кашля не было, иногда по вечерам закладывало нос, поэтому Тоня надеялась, что чай и отдых спасут ее от больничного. Пока грелся чайник, она нагрела молоко и залила гранолу. По сути, гранола – это та же овсянка, только запеченная небольшими кусочками с орехами и медом. Молока в холодильнике было навалом: девушка не успевала выпивать его в таких количествах, в которых ей выдавали на работе.
Обычно ее завтрак проходил либо под музыку, либо под просмотр веселых или интересных видео на Ютубе, не связанных с работой. Она не любила смотреть новости, не желая грузить себя информацией. О самых важных вещах ей и так расскажут на работе, а остальные постоянно меняющиеся события ей знать было не нужно. Она закрыла глаза, наслаждаясь завтраком. «Как же все-таки здорово жить одной в своей квартире, – подумала она в который раз. – Делай что хочешь, ешь что хочешь, клади вещи куда хочешь, и слова тебе никто не скажет!»
По воскресеньям она обычно вызывала клининг. Они убирали и мыли все комнаты, кроме спальни, где хранились украшения и стоял ноутбук. Да, это была существенная графа в ее расходах, но она не сравнится с тем наслаждением, которое Тоня получала, не тратя свое время на беготню с тряпками. Она считала, что лучше потратить это время с пользой и придумать, как еще можно было заработать.
Когда мама Тони впервые услышала, что вместо того, чтобы убирать дом самой, ее дочь заказывает клининг, Тоне показалось, что она от нее откажется:
– Ты приводишь чужих людей к себе в дом! А вдруг они что-то украдут? – негодовала она.
– Мама, все в порядке, я вызываю их через агентство, мы подписываем договор на оказание услуг, у меня есть все их данные, они уже не в первый раз приходят! У них куча качественных моющих средств, я в жизни так не уберусь!
– Я тебя воспитывала не так, а выросла какая-то белоручка! На таких, как ты, никогда не женятся! – продолжала возмущаться мама. – Хорошо, что с Женей не сложилось! Да он после первого вызова уборщиц расстался бы с тобой!
Тогда эти ее слова больно кольнули Тоню. Она потерла кончиками пальцев переносицу и мысленно досчитала до трех. Мама знала, что Тоня прекратила отношения из-за его измены, но почему-то в ее глазах виноватой все равно оказалась дочь. Тоне было очень обидно от того, что в тяжелый момент ее близкий человек оказался не на ее стороне.
Отстаивание своих интересов, особенно перед родными, давалось Тоне нелегко. Каждый спокойный аргументированный ответ воспринимался как повод развернуть масштабную трагичную ссору. Она ненавидела драмы, ей было больше по душе спокойное взрослое общение, но каждый человек несет ответственность только за свою половину диалога.
– А что, мне нужно было закрыть глаза и терпеть его плохое отношение к себе? Ну уж нет, мама, не для этого я потом три месяца ходила на консультации к психотерапевту! Да если кто-то будет меня ценить только как обслугу, а не как равную спутницу со своими желаниями и привычками, то пусть чешет лесом!
– Платить деньги кому-то просто для того, чтобы тебя выслушали?! Бред какой-то! Могла бы просто позвонить мне или своим подружкам! Тоня, я просто не узнаю тебя, в кого ты такая выросла? Женя был замечательным парнем, умный, не пил, не бил, что тебе еще было нужно?
– Я тоже умная, ничего не пью и никого не бью, но почему-то за одни и те же «достижения» ты считаешь Женю чуть ли не богом, а меня какой-то паршивой овцой, – не сдавала свои позиции девушка.
Тоня хотела, чтобы разговоры с родственниками приносили ей радость и облегчение, но чаще они только опустошали. Каждый раз, когда она скучала и звонила близким узнать, как у них дела, ее ждала лишь очередная нотация или недовольство тем, как она живет. Не помог даже переезд в другой город. «Интересно, а мужчин вообще попрекают тем, что они ходят холостыми в свои тридцать три года? Или они слышат в свой адрес что-то типа: «У-у-у, ты что, не умеешь чинить стиральную машину? Никто за тебя замуж не пойдет!» – после очередного подобного разговора сердито подумала Тоня.
Время медленно подходило к 7:30, и надо было собираться выходить. Тоня открыла шкаф и вытащила оттуда темно-синие брюки и белую блузку. Ей лень было делать сегодня что-либо с волосами, поэтому она просто расчесала их и надела широкий ободок в тон брюк. Ей нравилась утренняя рутина, начиная от чистки зубов и заканчивая выбором одежды: так она словно настраивалась на новый день.
В подростковом возрасте Тоня грешила походами в солярий и лежанием на пляже до хрустящей корочки или состояния well-done, как говорила Саня. Сейчас же для нее на первый план вышла забота о здоровье. Какой смысл закачивать в губы гиалуроновую кислоту, если зубы крошатся от кариеса? Или записываться на курс антицеллюлитного массажа, когда есть дисбаланс в гормонах и работе внутренних органов?
Кстати, термин «целлюлит» нагло присвоили себе косметологи, а правильнее говорить «липодистрофия». Целлюлит на медицинском языке означает воспаление подкожно-жировой клетчатки (cellula – «клетка», itis – «воспаление»), вызываемое микроорганизмами, когда те попадают под кожу через ее повреждения. Выглядит это страшно: кожа становится красная, отечная, из-под нее вытекает гной, а лечение возможно только хирургическим путем. В этом с