На третьем покойнике случилась заминка. Рядом с нами истерично залаяли псы и, крутясь под ногами людей, принялись засовывать морды в телегу, вставая на задние лапы и таща что-то наружу.
В это же мгновение, гневно прикрикнув на воинов, к телеге подскочил вард и, скинув прямо на землю с десяток тел, вытащил черноволосую девушку. Псов отогнали и, глянув через плечо Малойо, я увидела… мою Лестру.
— Не понял, — прохрипел вард Вульфрик и. подняв голову, внимательно всмотрелся в присутствующих. — Это кто? — прорычал он, указав на мою сестру.
— Это Лестра, — ответил Малойо, — но того быть не может, я её сегодня утром видал с сестрой её младшей. Прощались они с Талией да детками её.
Остальные мужики закивали, подтверждая слова нашего старосты. А я поняла, что мне конец. Нужно сбежать отсюда, пока не поздно, а то рванёт он сейчас в деревню, выяснять, что к чему, да и достанется Эмбер.
Вард продолжал сидеть у тела Лестры с недоуменным взглядом.
— Они же хоронили сестру, — прошептал он, скорее самому себе. Вынув из-за пазухи платье, что дала ему Эмбер, он поднёс его к лицу В этот момент я окончательно решила, что пора бежать. На моих глазах предательски навернулись слёзы. Я ведь понимала, что в руках варда моя сестрёнка, но больше сейчас боялась за Эмбер. Тихонечко обойдя мужиков, переступая через ноги лежащих на земле покойников, направилась к вратам, не привлекая к своему бегству особого внимания. Ну, подумаешь, под шумок один из мужиков сбежал, кто же внимания обратит.
У меня почти получилось.
Уже перешагнул через последнего мёртвого мужчину. я ощутила мокрое прикосновение к щиколотке. Вздрогнув, опустила взгляд на землю и забыла, как дышать. Неупокоенный смотрел на меня мёртвыми глазами и скалился. А потом, силой рванув, повалил наземь. Завизжав, я принялась брыкаться и отталкивать от себя умертвие.
Поднялся гвалт. Мужики разбегались в разные стороны, а неупокоенный тянул меня за стопу, подминая под себя. Я, визжа что есть мочи, вцепилась в затянутые рваным кафтаном плечи мертвеца, и удерживала его на вытянутых руках от себя.
Глава 32
Мертвяк скалился: из распахнутой беззубой пасти вывалился язык. Завизжав ещё громче, я попробовала оттолкнуть его ногами. Не выходило. Вокруг творилось нечто страшное: из телеги прямо на меня полез ещё один покойник. Молодая женщина в покосившимся набок цветном платке. На её плече висела самодельная тряпичная люлька для младенца. Сглотнув, я принялась сражаться с мертвяком, вдавившим меня в землю, ещё более агрессивно. Из его пасти воняло гнилью, язык тянулся ко мне, вызывая приступ рвоты.
Силы были на исходе. Я кричала — просила о помощи. Вроде и какие-то секунды прошли, а, казалось, — вечность перед глазами мелькнула.
Внезапно на телегу прыгнул чёрный волк. Он действовал неспешно. Пройдясь по ожившей покойнице, он даже как-то лениво впился ей в шею. Мгновение и неупокоенная затихла, надеюсь, уже навсегда.
— Морк, — давясь комом желчи, подступившей к горлу, взмолилась я, — помоги мне.
Зверь повёл ушами и глянул куда-то в сторону. Мертвяк, навалившийся на меня, хрипел и пёр тараном.
— Морк, — шептала я, чувствуя, что всё — это конец, — Морк миленький.
Мелькнула тень. Кто-то огромный навис над нами: большие ладони обхватили голову мертвому и её вдруг не стало. Моргнув, я уставилась на шею, из которой медленно капала на мою грудь вязкая кровь. В глазах потемнело!
Что-то с глухим стуком покатилась под телегу: с нездоровым интересом я проследила за этой странной штукой и моргнула повторно, осознав, что вижу оторванную голову. Сейчас она смотрела на меня мутным взглядом серых глаз, а из раскрытой пасти так и высовывался длинный покрытый язвами язык. Это выглядело так нелепо.
Из моих уст вырвался истерический хохот. Я смеялась, как сумасшедшая, смутно понимая, что веду себя непросто странно, а ненормально.
Смех перерос в хлюпающие рыдания. Тело мертвеца отлетело в сторону, и надо мной склонился вард Вульфрик. Он такими глазами смотрел на меня, словно поверить в увиденное не мог. Дрожащей рукой северянин откинул волосы с моего лица и сглотнул.
— Ты всё время была рядом, — его пальцы скользнули по моей щеке, — рыла эти могилы. А я не понял. Я этого не понял.
Осторожно, словно я ваза хрупкая, меня подняли с земли.
— Сай, — этот истеричный, полный ужаса рык над моей головой привёл окончательно в чувство.
Захлёбываясь рыданиями, проследила за приближающимся к нам, практически бегущим, пшеничноволосым вардом. Подлетев, он выхватил меня из рук брата и снова положил на землю рядом с телегой. Над моей головой покачивалась рука мёртвой женщины, лежащей в повозке, а вард явно пытался излечить меня от неведомого недуга.
Я отчётливо ощущала целительское тепло, исходившее из его рук.
Повернув голову набок, увидела тело Лестры. Сестра лежала в окружении покойников, брошенной игрушкой. Так нелепо и страшно было видеть её не тронутое разложением красивое лицо. Волосы, спутанные и слипшиеся от крови, валялись в песке. А она ведь так ухаживала за ними. Так гордилась своей косой толщиной в кулак.
Зарыдав, я оттолкнула варда-целителя и поползла к родному человеку.
Я не допущу, чтобы её хоронили в общей могиле с неизвестными мужиками и бродягами. Не хочу, чтобы её тело гнило там, в окружении этого сброда. Заберу её домой и похороню рядом с папой, которого она так любила.
Кто-то перехватил меня за талию. Взвизгнув, я ударила со всех сил. Чужие руки мгновенно разжались, давая мне свободу. Подобравшись к сестре, я. приложив усилие, приподняла её и обняла словно ребёнка, уложив на свои колени. Из моих глаз потоком лились слёзы, лишая меня возможности что-то разглядеть за их пеленой. Но мне этого и не нужно было. Вокруг меня воцарилась тишина.
— Не трогайте её, вард, — услышала тихий мужской шёпот, — она, как отца похоронила, всю семью на себе тащила. С сестёр пылинки сдувала, берегла их, как могла. А тут такое. Сломалась девочка, не выдержала.
Эти слова ещё больше утопили меня в отчаянье. Я уже поняла, что иллюзию не удержала. И всем понятно, кто сидит перед ними. Но мне на это было откровенно плевать. У меня одна сестрёнка мёртвая на руках, а другая дома — ждёт моего возвращения, и подводить её ну никак нельзя.
Схватил Лестру под руки, я потащила её к воротам. Я заберу её домой, похороню рядом с папой и мамой. Не оставлю здесь, валяться и гнить в общей могиле. Я верну её домой.
Кто-то остановил меня и выдернул тело из трясущихся рук, Истошно закричав, я бросилась отбирать сестру обратно.
— Успокойся, Томмали, — грубый голос отрезвил, — успокойся. девочка моя, — меня обняли и прижали к мощной мужской груди. — Мы похороним её. Всё сделаем как надо, только успокойся.
— Мне нужно домой, — выдохнула я, — меня ждёт Эмбер. Мне нужно домой.
Лестра, она должна лежать рядом с папой, она очень его любила. Я должна похоронить её рядом с ним.
Оттолкнув варда, я снова склонилась, чтобы поднять сестрёнку. Но не смогла — силы закончились. Упав на колени, прижалась лбом к её животу, и всё равно мне было, как от неё пахнет. Это моя сестричка. Моя Лестра.
— Унеси её отсюда, Вульфрик, пока она окончательно не обезумела. Я позабочусь о теле.
Услышав слова варда Сая, я завопила и кинулась на того, кто хотел помешать мне вернуться домой. Нападения северянин не ожидал, но ловко поймав меня за запястья, повернул и прижал спиной к себе, обездвиживая.
— Успокойся, мы понимаем твою боль. Но сейчас ты ведёшь себя неправильно и вредишь только себе. Приди в чувство, Томмали, ну, давай же, девочка.
Моего затылка коснулась рука. Почувствовав тепло, дарующее исцеление, я смутно поняла, что теряю сознание. Кто-то поднял меня на руки. Мгновение и вокруг разлетелся, одурманивая и успокаивая, яркий запах хвойной смолы и свежеспиленной древесины.
— Ты пахнешь, как папа, — шепнула я, прижимаясь щекой к мужской груди.
— Я готов пахнуть для тебя кем угодно и как угодно, Томмали, — эти слова — последнее, что услышала.
Сознание померкло, словно я провалилась в липкую и густую тьму.
Глава 33
Распахнув глаза, я долго смотрела в потолок и не понимала, что же ни так. Да в нём не было мелких щелей, не наблюдалось жёлтых влажных разводов. Я явно находилась не дома. А потом память подкинула мне воспоминания о последних событиях, и моё сердце заныло от боли.
Сколько я уже здесь? И где я?
Привстав, я опустила ноги с широкой и высокой кровати. Подо мной была очень мягкая перина, а рядом лежало новое толстое ватное одеяло, тёплое даже на вид.
Вот бы мне такое для Эмбер. Всё вокруг казалось совершенно новым.
Прикроватный коврик радовал яркими красными узорами. В тон к нему занавески на окнах. Они весело пестрили расшитыми цветами. Шкаф высокий под потолок с тремя створками. На одной из дверей большое в полный рост зеркало. У окна стол на крепких резных ножках: ни трещин, ни сколов я на них не обнаружила. Словно выстрогали эту мебель совсем недавно. На ту же мысль навёл и единственный в комнате стул.
Всё такое новое и добротное. Совсем не как у меня в доме. У нас и шкафов-то не осталось — всё стопили за зиму. Грустно как-то стало и обидно.
Вздохнув, я взглянула в огромное окно. Через чистые прозрачные стёкла, вставленные в свежие рамы, виднелось предзакатное небо. Яркими полосами пылали облака, оповещая о том, что солнце склонилось к горизонту.
Я должна вернуться домой.
Соскочив с кровати, обнаружила на себе странную длинную явно мужскую рубаху с вычурным косым воротом. Наши мужики такого точно не носили, да и пошита она была явно не из домотканой сермяги, а из куда добротнее и мягче ткани, красивоокрашенной и оттого нарядной.
Рубаха спускалась ниже моих колен, что в принципе было приличным. Так что вопрос с одеждой я оставила на потом. Подскочив к окну, поняла, что я всё ещё в Сердвинки. Вокруг сновал народ, в основном северяне, но изредка и наши мужики на глаза попадались. Вид у них был деловой и занятой.