А эта старая тварь, пригревшая здесь гурон, уничтожила всех, кого я любила.
Я никогда не испытывала столько ненависти к кому-то. Как же мне хотелось сейчас самой сжать её дряхлую шею и придушить.
Собрав все силы в кулак, я ударила по двери. Ничего. Снаружи всё так же лил дождь. словно оплакивая меня. Лёгкий сквознячок скользнул из-под двери, и я ощутила знакомый запах свежей древесины и смолы.
«Вульфрик» — вспыхнула в моём сознании мысль.
Я снова ударила по двери и отшатнулась, когда она легко отворилась…
Моего любимого мужчины там не оказалось, но всего в шаге от меня, колыхаясь, в воздухе парила серая тень. Та самая, что мы видели в храме и в доме отшельников. Я была в этом абсолютно уверена. Вздрогнув, тень подплыла чуть ближе и с моих глаз градом полились слёзы. Лицо призрака словно прояснилось, на меня с такой любовью смотрел папа.
Глава 74
Зарыдав, я засунула в рот кулак, не в силах справиться с эмоциями.
«Моя доченька, — шепнула тень, чуть подрагивая, — моя любимая девочка».
Слёзы душили удавкой.
— Папа! — выдавила я из себя. — Папочка!
«Иллюзия… как я учил… они ищут».
Я моментально всё поняла и набросила на себя самую лучшую свою иллюзию.
Там, где только что стояла я, теперь окружающие могли увидеть небольшого дворового пса. Вздрогнув, я опустилась на четвереньки.
Тень снова пошатнулась и поплыла вперёд. Я, хлюпая потёкшим носом, поползла за ней. Моя грудная клетка ужасно болела. Кашель прорывался наружу. Глаза щипали и горели из-за воспаления. Но я упорно ползла вперёд.
Меня ищут.
Главное, выбраться отсюда.
Позади послышался крик. Гуроны заметались вокруг и загалдели на неизвестном мне языке. Тень отца чуть сдвинулась в сторону с протоптанной широкой тропинки.
Вокруг нас кружили другие призраки. Они, словно помогая мне, столпились вокруг, ограждая от размалёванных воинов.
Только сейчас я поняла, почему отец запрещал мне рассказывать о своём даре.
Видимо, предвидел, что когда-нибудь он сослужит мне добрую службу и поможет выжить. И он не ошибся. Я медленно ползла вперёд в образе дворовой жалкой собаченьки, окружённой десятком сбившихся теней.
И никто не обращал на меня внимание.
Кашель я душила в груди, не давая ему вырваться и выдать меня с головой. Утопая коленями и ладонями в грязи, переставляла конечности из чистого упрямства.
«Следы» — зашептали вдруг тени.
«Следы! Следы! Следы!».
Обернувшись, поняла, что тянутся за мной совсем уж не собачьи отпечатки лап.
Тени, колыхнувшись, закружились и зависли над самой землёй, скрывая мои следы от чужих глаз. Я же сдвинулась с тропинки ещё дальше и теперь пробиралась по траве.
Впереди замаячил туман.
Никогда ещё я не была ему так рада. Вот он! Ещё немного и я выберусь с этой проклятой деревни. Мимо меня пробежали несколько воинов гурон и исчезли в белесом мареве. Это слегка отрезвило.
«Тебя ищут… доченька… будь сильной».
Быть сильной!
Это очень тяжело!
Я медленно передвигалась вперёд. Все силы уходили на то, чтобы сохранить иллюзию. Пока гуроны и окружающие меня мертвяки видят всего лишь пса, у меня есть шанс.
Впереди замаячил туман.
Никогда ещё я не была ему так рада. Вот он! Ещё немного и я выберусь с этой проклятой деревни. Мимо меня пробежали несколько воинов гурон и исчезли в белесом мареве. Это слегка отрезвило.
«Тебя ищут… доченька… будь сильной».
Быть сильной!
Это очень тяжело!
Я медленно передвигалась вперёд. Все силы уходили на то, чтобы сохранить иллюзию. Пока гуроны и окружающие меня мертвяки видят всего лишь пса, у меня есть шанс.
В очередной раз закашлявшись, я ускорилась.
Один из размалёванных воинов остановился, услышав странные звуки, но, не поняв, откуда они, двинулся дальше.
Тяжело вздохнув, снова поползла вперёд. Тень отца скользила практически надо мною.
Первый раз за всю свою жизнь я была рада войти в туман и ощутить его прохладу на коже. Впервые меня пугал не он, а то, что осталось за его пределами. Призрак отца не отступал от меня ни на шаг. Остальные же тени словно натолкнулись на невидимую преграду и остались в лагере. Я очень надеялась, что эти души неизвестных мне людей, помогут ещё немного и прикроют мои следы от любопытствующих.
Добравшись на четвереньках до невысокой, выструганной из дерева статуи хашасси, я обхватила её руками и прижалась лбом к влажной поверхности истукана. Сил больше не осталось. Душа отца не оставляла меня и это хоть как-то успокаивало. Иллюзия держалась на мне кое-как. Услышав шаги позади себя, замерла.
Обернувшись, уставилась на незнакомца.
Северянин.
Красивее мужчины я никогда не видела. Высокий, широкоплечий. Тёмные густые волосы волною легли на плечи. Веки словно угольком подведены, а светло-карие глаза полыхали нечеловеческим мёртвым огнём. Но всё же. Я узнала эти глаза.
— Вы брат Вульфрика? — выдохнула я незнакомцу.
Он скептически поднял бровь, глядя на меня.
— У вас глаза похожи, — хрипя, объяснила я свою догадку.
Мужчина растерянно почесал затылок.
— Так, я опущу момент твоего знакомства с моим братом, но. Стужа возьми. говорящая псина — это сильно. — растерянно пробормотал он.
Тень отца встрепенулась. И до меня дошло, кого видит сейчас этот северянин перед собой. Тяжело выдохнув, я скинула иллюзию и глянула на незнакомца.
— Помогите мне, пожалуйста, там гуроны. — я сама слышала, насколько жалким казался мой голос, и понимала, что могу и ошибиться в этом мужчине. Ведь что ему делать одному в тумане?
— Нашлась пропажа, — искренне улыбнувшись, шепнул он скорее себе, чем мне, а потом очень громко проорал: — Вульфрик! Она здесь, живая!
Где-то вспорхнули птицы.
Издали донёсся громкий хруст сухих ветвей, ломающихся под чьими-то ногами. На маленькую полянку стали выбегать мужчины: всё с такой дикой радостью смотрели на меня, что я растерялась. Вульфрик, оттолкнув воина впереди себя, подскочил ко мне и, схватив, прижал к своему телу с такой силой, что стало больно. Но я смолчала — сейчас мне нужно было чувствовать его рядом с собой. Слышать, как бешено бьётся его сердце.
Кто-то прикоснулся к моему плечу, и я почувствовала волну целительного жара. Она прокатилась по моему телу, избавляя от ломоты. Исчезла боль в глазах и горло больше не першило.
— Спасибо, — тихо пропищала я.
— Где ты была, Томма? — голос сестры показался совсем неожиданным.
— Что ты здесь делаешь? — забеспокоилась я.
— Тебя. дурная, ищу, — хриплым голосом ответила сестрёнка.
Тень, что так и висела надо мной, плавно подплыла к Эмбер. Мужчины смотрели на призрака с подозрением и некой враждебностью.
«Эмбер — пронеся тихий шёпот над поляной, — моя девочка… Ты выросла».
Ответом были громкие рыдания сестры. Я понимала, что она чувствует сейчас.
Слёзы навернулись и на моих глазах. Не удержавшись, я уткнулась в грудь Вульфрика и всхлипнула.
«Не плачьте, мои крошки… не плачьте».
Глава 75
— Папочка, — Эмбер подалась вперёд, желая обнять родную душу, но ожидаемо тень ускользнула от неё. — Почему ты раньше не появлялся? Папочка, я тебя так люблю.
Эм прижала ладошки к груди. По её личику стекали слёзы.
— Папа, — её шептание походило на шум листвы, — я старалась быть хорошей.
Никого не тронула — держала свою тьму. Я всё делала, как ты учил. Но мне так плохо без тебя.
Мои рыдания стали громче. Глаза застилали слёзы, но я всё равно пыталась запомнить его образ. Пусть и призрак, но такой любимый, такой родной. И словно не было двух лет, что мы жили без него. Не было холодных зим, голодных вечеров. череды нескончаемых серых дней без просвета счастья. Ссоры с Лестрой, её холодного тела в моих руках. Болезни Эмбер и мертвяков в нашем доме.
Боль потери душила и рвала сердце. Будто я только вчера рыла могилу, оплакивая отца.
— Яне знаю, как мы выжили без тебя, папа, — шепнула я. — Мне всегда будет тебя не хватать. Тебя, мамы, сестры…
«Ты очень сильная… моя доченька… Я никогда не сомневался в тебе… Помни об этом, Томмали… Ты сделала для сестёр всё и даже сверх того… Никогда не принижай себя… Ты достойная молодая женщина… Моя любимая доченька».
— Почему ты не пришёл раньше? — Эм утёрла слёзы тыльной стороной ладони со щёк, она выглядела сейчас ребёнком. Потерянным и отчего-то одиноким. Я не понимала, откуда пришло это чувство. Но у меня ведь есть Вульфрик, есть опора, а она…
В этот момент я вдруг действительно осознала, что моя вечно болеющая, худенькая младшая сестрёнка уже женщина. Моя Эмбер выросла.
Тень плавно опустилась на землю, словно каким грузом её придавило. Перед нами стоял призрачный мужчина. Красивый, широкоплечий.
— Лестры нет, — шепнула я.
«Я знаю, — тень, словно почернела, — я услышал её предсмертный крик…
Очнулся, но не успел… Они убили мою девочку».
Моя рука тряслась, когда я потянулась к отцу. Мне было так горько и стыдно перед ним.
— Яне уберегла её, папа, — призналась я в своей вине. — Я сама дала ей узелок в руки. Прости меня. Я не справилась. Я ни с чем не справилась!
«Нет… ты моя гордость, Томмали… моя гордость… Лестра всегда была самостоятельной… её никто бы не удержал… не вини себя».
Его шёпот принёс мне неожиданное успокоение. Подсознательно я так боялась подвести отца, что корила себя во всём и пыталась оградить сестёр от всего. Даже от жизни, лишь бы они сидели дома за забором. Лишь бы не потерять их.
«Отпусти меня… Эмбер».
Услышав просьбу отца, я встрепенулась.
«Я учил тебя, дочка… помоги мне уйти к маме… я скучаю по ней… мне плохо без неё».
Сестра побледнела и отступила на шаг. Я не поняла, что просит отец, но моя душа встрепенулась и воспротивилась.
— Нет, — я попыталась вырваться из стальных объятий мужа, который всё это время молчал и, казалось, вообще не двигался. — Нет, слышите. Папа, ты не можешь уйти. Ты не можешь оставить меня снова.