«Отец с Шуйдиным на заре своей карьеры поехали на гастроли в Ленинград, — рассказывает Максим Никулин. — На следующий после их выступления день в газете написали: „Интересно показали себя молодые клоуны Юрий Никулин и Михаил Шуйдин, жаль только, что они полностью повторили репертуар Олега Попова“. Олег Константинович гастролировал в Ленинграде накануне, и, конечно, у зрителей была возможность сравнить. Отец с Шуйдиным, приехав в Москву, тут же пошли к цирковому начальству: „Как же так, мы придумали репризы первыми, и про нас же гадости пишут?! Что нам делать?!“ А начальство в ответ: „Ну, набейте Попову морду!“»
Последовали ли они этому совету, история умалчивает.
Но перехват номеров вряд ли был главной причиной вражды — такая практика в цирковой среде достаточно распространена. Да и Попов потом жаловался, что, напротив, это у него Никулин воровал репризы. Хотя Татьяна Николаевна это опровергает:
«Был такой автор — Михаил Татарский, — рассказывает она. — Он опубликовал сборник придуманных им реприз, замечу, не предназначавшихся никому из клоунов конкретно, в том числе ставшую потом знаменитой репризу „Луч света“, которую поставили и Олег, и Юра с Шуйдиным. Но если Олег Попов в концовке забирал этот лучик для себя и уносил, то у Никулина и Шуйдина реприза заканчивалась словами: „А это — вам!“ Луч света выбрасывался в зал, и в зале вспыхивал свет. Таким образом, она принимала совершенно другое звучание».
Если это и правда так, то разница в интерпретации многозначительна…
Кстати, по поводу этой, действительно великолепной, репризы рассказывают, что она была сначала отрепетирована в те времена очень известным, а теперь забытым клоуном Валерием Мусиным. Но накануне заграничных гастролей он серьезно заболел, и номер срочно переделали под Попова. Говорят, после оглушительного успеха Попова Мусин запил и вскоре вышел в тираж.
Но похоже, корень неприязни двух великих клоунов скрывался в амбициях более не артистических, а административных. В 1981 году, когда Никулин, навсегда оставив арену, стал главным режиссером, а позже директором Цирка на Цветном бульваре, ныне носящем его имя, оказалось, что на то же место метил и Попов.
Еще более горько обиделся Олег Константинович в 1990-м, когда подошел его 60-летний юбилей. Он до сих пор уверен, что Юрий Владимирович специально не позволил ему отмечать его на Цветном. Татьяна Никулина утверждает, что все было совсем не так:
«У нас в цирке упал потолок, и цирк вообще был закрыт. Поэтому мы просто не имели физической возможности проводить его юбилей…»
Юбилей Попова с помпой был справлен в Большом московском цирке. Гайдаевская троица — Евгений Моргунов, Георгий Вицин и Юрий Никулин — с арены приветствовала юбиляра:
«Будь здоров, Олег Попов!»
Было ли это лицемерием Никулина? Некоторые так и думают:
«Юрий Владимирович оказался к своим друзьям очень жестким и жестоким человеком», — говорит клоун Юрий Куклачев.
А Евгений Моргунов сказал как-то про Никулина: «Мы были в одной упряжке и вместе делали смех, но только он один получил Государственную премию, которую выклянчил в Министерстве культуры». Это вызвало резкий публичный ответ Юрия Владимировича, а после одного из обычных грубых моргуновских розыгрышей он велел никогда не пускать его в свой цирк, присовокупив: «У нас своих клоунов хватает». Даже интеллигентный и тихий Георгий Вицин запрещал своей дочери просить у Никулина контрамарки. Но настоящими врагами члены блестящего трио, кажется, так и не стали.
Вероятно, рассказы о жесткости и даже черствости Никулина могут корениться в изменении его положения по отношению к артистической богеме. Обычно там негативно воспринимают старого друга-коллегу, поднявшегося по служебной лестнице высоко наверх. Люди часто не понимают, что приоритеты при этом очень меняются: одно дело быть вольным артистом, отвечая лишь за свои роли, а другое — возглавлять целое предприятие с сотнями таких артистов.
Правда в том, что Никулин был хорошим администратором, да еще и привносил в это дело свойственный ему артистизм. Рассказывают истории, как он, когда главой СССР стал Андропов, звонил всяческим московским начальникам и сурово представлялся: «С вами говорит Юрий Владимирович». Те пугались и исполняли все, что он требовал для своего цирка. А в начале 90-х, когда в стране все рушилось, Никулин пообещал устроить в центре Москвы акцию протеста, приведя на нее… голодных цирковых львов, которым не хватало мяса. Корм для цирковых животных сразу нашелся. Можно сказать, он спас главный советский цирк в самые тяжелые годы.
Похоже, что Попова Никулин врагом не считал, хоть тот и утверждал обратное:
«Никулин очень сильно меня ревновал. Я имел большой успех на Западе, а он нет. Другого объяснения, почему он не подпускал меня к московскому цирку на пушечный выстрел, я не нахожу».
Действительно, на Цветном в никулинское время Попов не выступал, работая в Большом Московском государственном цирке.
Однако Татьяна Никулина возражает на это:
«Юрий Владимирович всегда говорил об Олеге только положительное, ни одного высказывания против я не слышала за все годы. Да и делить им было нечего. Олег был первым? И ради Бога. Юрий Владимирович никогда не претендовал на позицию первого клоуна».
Ей вторит Максим Никулин:
«Они просто разные люди — по характеру, по отношению к жизни, к людям… Олег Попов работал тогда, когда отец уже ушел на пенсию. Попов был обласкан страной и партией, получил народного, будучи молодым. Под него подбирались коллективы. Он ездил за границу без ограничений. Потом, женившись, остался в Германии, а сейчас изображает из себя жертву режима».
Но у Олега Константиновича было другое мнение: он всегда уверял, что причина его неудач как раз в том, что он, в отличие от Никулина, никогда не состоял в КПСС.
«Мне кажется, что понятие „клоун-коммунист“ само по себе смешно», — говаривал Попов.
Но ведь после 1991 года членство в компартии было уже не актуально. Тогда Попов эмигрировал, говорил, что вынужденно: пока он был на очередных гастролях, денежная реформа в одночасье лишила его всех немалых накоплений, а в Германии его труппу бросил импресарио, оставив в чужой стране без денег. Незадолго до этого умерла от рака жена Попова и больше его в России ничего не держало. Наверное, все это, действительно, повлияло на его решение, однако было бы оно иным при более благоприятных обстоятельствах?..
«Мне кажется, что все хорошие и находчивые артисты разбежались и теперь находятся за рубежом», — обронил он в 2005 году.
Он продолжал работать в Европе, однако его статус мировой знаменитости несколько потускнел. Никулин в России иногда снимался в кино, возглавлял юмористический телеклуб «Белый попугай», собравший множество прекрасных актеров и имевший большую популярность у зрителей. Постоянно участвовал в другой очень популярной телепередаче — «В нашу гавань заходили корабли». Умер в 1997 году, в 76 лет, от осложнений после операции на сердце, был похоронен на Новодевичьем кладбище Москвы с воинскими почестями.
Почему-то Попов обижался и на то, что сын Никулина стал после него директором цирка:
«Он же к цирку никакого отношения не имеет! Из ныне живущих у меня самый большой стаж работы на манеже».
Неужели Олег Константинович всерьез рассчитывал, что российское правительство пригласит на эту знаковую должность пожилого коверного из шапито немецкой коммуны, хоть и не отказавшегося от российского гражданства?..
Да, он был великим артистом, которого до самого конца помнили и любили на Родине — он даже удивился этому, впервые после отъезда посетив ее в 2015 году. До самой смерти он продолжал выступать — другой вопрос, насколько успешен мог быть действующий клоун в его возрасте. Выступал даже и в России, где и умер на гастролях — неожиданно, сидя в ростовском отеле на диване и смотря телевизор.
Он был богат, знаменит, счастлив в браке с немецкой циркачкой Габриэлой Леман, Габи, которая была моложе его на тридцать лет. А бронзовый Никулин девятнадцать лет поджидал его на Новодевичьем кладбище, устало куря вечную сигарету. Но не дождался — согласно завещанию Олега Попова, он был похоронен в Эглофштайне (Германия), где жил и работал в последний период жизни.
Гумилевика
Богословие Льва Гумилева
Богословские взгляды Льва Николаевича Гумилева (ЛНГ) являются белым пятном для исследователей его творчества. По единственной причине: как советский ученый, он не имел возможности публично высказывать их. Благодаря свидетельствам близких, нам известно, что ЛНГ являлся воцерковленным православным христианином. Тем не менее, как у всякого крупного мыслителя, чьи научные интересы лежат в сфере истории духовности и сравнительного религиоведения, и при этом верующего, у него не могли не появиться собственные богословские разработки. Информация о них разбросана по многим его произведениям. Поскольку есть опасность, что эти идеи, в любом случае, не являющиеся вероучительными положениями, могут быть использованы врагами Церкви и еретиками, есть смысл разобрать их, дабы пресечь такие соблазны в корне.
Лекции
Признаки того, что ЛНГ симпатизировал точке зрения ересиарха II века н. э. Маркиона и его последователей, отвергавших Ветхий Завет и древнеиудейскую религию, как предшественницу христианства, можно извлечь из многих его текстов. В сборнике гумилёвских лекций «Струна истории» [3] я насчитал три таких места.
«Маркион был из Малой Азии. Очень ученый был человек. Сначала он был торговцем, потом занялся филологией и написал большой трактат о Ветхом и Новом Заветах, где он доказал вполне убедительно (и с моей точки зрения убедительно) (выделено мной. — П.В.), что Бог Ветхого и Нового Заветов — это различные Боги и что поклоняться Ветхому Завету не нужно» (C. 216).
В этом абзаце Лев Николаевич, как всегда, кратко и полно раскрывает свое кредо, так, что, кажется, других доказательств уже и не требуется. В самом деле, если бы он хотел лишь указать на убедительность доводов Маркиона для его современников, этим бы и ограничился. Но он сознательно делает некорректное для ней