ах; весь день были умерщвляемы за Христа; и они-то насладятся жизнью вечной, сподобятся венца нетления. А я и подобно мне живущие в веке этом будем осуждены и посланы на все эти мучения.
Итак, для чего нерадим? Для чего ленимся, и самих себя связываем делами суетными и временными? Какую пользу принесет нам обладание чем-нибудь в веке сем, и не послужит ли это более к нашему осуждению? Что доставит нам человеческая слава? Не обещано ли ей сгореть подобно сену, как ясно вопиет пророк: Всяка слава человеча яко цвет травный (Ис. 40, 6). Для чего же следуем обманчивым помыслам, и не разрешим себя от мирских уз и обманчивых помыслов? И если бы только до этого простиралось зло! Потому что это уже есть преступление, служит препятствием к исполнению заповедей Божиих и признаком неверия, как говорит Господь: Кая бо польза человеку, аще приобрящет мир весь, и отщетит душу свою? (Мк. 8, 36). И в другом месте говорит: Како вы можете веровати, славу друг от друга приемлюще, и славы, яже от Единого Бога, не ищете? (Ин. 5, 44). И еще, предписывая нам нестяжательность и желая освободить нас от вещественного, сказал: не пецытеся душею вашею, что ясте, или что пиете: ни телом вашим, во что облечетеся, и представил нам доказательство, говоря: не душа ли болше есть пищи, и тело одежди? (Мф. 6, 25). И еще, указывая нам на ясный пример птиц и сена, сказал: Воззрите на птицы небесныя, яко не сеют, ни жнут, ни собирают в житницы, и Отец ваш Небесный питает их. Не вы ли паче лучше их есте? (Мф. 6, 26). И еще: Смотрите крин селных, како растут: не труждаются, ни прядут. Глаголю же вам, яко ни Соломон во всей славе своей облечеся, яко един от сих. Аще же сено сеяное, днесь суще и утре в пещь вметаемо, Бог тако одевает, не много ли паче вас, маловери! (Мф. 6, 28-30). Поэтому, как сказал я, признак неверия – связывать себя этими земными вещами. И если бы только до этого простиралась наша вина! Теперь же облагаем мы себя ужаснейшими бедствиями, усиливаемся совершать преступления, выдумываем тысячи худых дел и различных лукавств, проводя жизнь в злобе, в ненависти, в лицемерии, в коварстве, в тщеславии, в гордыне; клевещем, ненавиствуем, и делаем многое этому подобное, угрызая и поедая собственные свои члены. А что еще хуже, имея в себе перечисленные пороки, нередко делаемся судьями других, и вместо того, чтобы оплакивать свои грехи, любопытствуем о грехах других и, оставив у себя без внимания целые бревна, будучи слепыми, чтобы видеть свои пороки, усматриваем и малейший сучец у братии, не представляя пред очи свои ни страха Божия, ни той угрозы, какая объявлена осуждающим. Ибо Господь сказал: Не судите, да не судими будете, имже бо судом судите, судят вам: и в нюже меру мерите, возмерится вам (Мф. 7, 1-2). Отрезвимся, возлюбленные, и не будем делать себя повинными суду и тому осуждению, какое наложено Господом на судящих безвременно и на осуждающих неправедно. И поскольку Господь повелевает еще: любите враги вашя (Мф. 5, 44), то должно нам плакать, потому что столь отступили мы от заповедей Божиих, а хвалимся, будто бы преуспели в важнейшем, тогда как весьма далеки от расположения любить врагов, и даже отвращаемся и ненавидим любящих нас. Ибо, когда злословим не сделавших нам никакой обиды, и выискиваем у них что-либо, чтобы повредить славе их, тогда все это показывает в нас людей весьма ненавистнических и враждебных. Рассуди же, какого зверства будет доказательством, – злословить не только не сделавшего тебе обиды, но даже оказавшего благодеяние? Поэтому, какое же будет у нас основание к оправданию, когда поступаем совершенно противоположно заповедям Господним? Господь везде узаконивает любовь, ибо говорит: Да любите друг друга, якоже возлюбих вы (Ин. 13, 34).
Итак, мы исполнены ненависти, а до этого доводит нас обольщение мира, потому что усилился в нас корень страстей, то есть сребролюбие. А вместе с любостяжательностью невозможно быть любви. Да и как это может быть? Кто пристанет к деньгам, тот ненавидит брата, домогаясь отнять у него что-нибудь: или захватывает себе поле его, или старается отнять дом у ближнего, или волов его, или скот его, или и все, что есть у него, а иногда нередко покушается отнять и самую жизнь. Итак, братия, истребим в себе сребролюбие – корень всех зол, и насадим в себе любовь – матерь всех добродетелей. Ибо апостол, исчисляя плоды духовные, и желая показать, что самый большой дар – любовь, сказал: Плод же духовный есть любы, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5, 22). И еще говорит: Ныне же пребывают вера, надежда, любы, три сия: болши же сих любы (1 Кор. 13, 13); ибо, как сказал он, вся упразднятся (1 Кор. 13, 8) …аще ли языцы… аще же пророчествия, даже вера и надежда; но любовь, по слову его, пребывает вовек. С другой стороны, какие суть плотские мудрования, порождаемые сребролюбием? Апостол отвечает: блуд, нечистота, студодеяние, идолослужение, чародеяния, вражды, рвения, завиды, ярости, разжжения, распри[121], ереси, зависти, убийства, пиянства, безчинии кличи и подобная сим (Гал. 5, 19-21). И творящим это апостол угрожает лишением Царства Божия. Поэтому, возлюбленные, будем избегать этих лукавых дел, внушаемых сребролюбием, чтобы не лишиться Царства. Сбросим с себя тяжкое бремя мирских трудов и подклонимся под благое иго Господне, понесем это легкое бремя и приступим к Господу с чистым сердцем, – да упокоит нас во веки веков. Ибо Сам сказал: Приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы. Возмите иго Мое на себе и научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашым (Мф. 11, 28-29). Не принесет вам пользы попечение века сего, напротив того, послужит более к осуждению и уготовит вам геенну. Никто не может спастись, любя золото. От этого лукавого вожделения Иуда предал Господа и удавился. От него Гиезий стал прокаженным, не послушав пророка Елисея, и, захотев Неемановых денег, наследовал Нееманову проказу, как знак своих грехов. От него народ Иудейский обратился к нечестию, и обоготворил литого тельца. От него Анания и Сапфира подверглись внезапной смерти, утаив от цены села (Деян. 5, 3). Ради него подтверждается ложь, и оговаривается истина; ради него замышляется коварство; ради него возрастает зависть и увеличивается злоба; ради него замышляют друг против друга войны, неправедные убийства и кровопролития. И для чего описывать все худое, возникающее от этого горького корня, когда из-за него и Сам Владыка и Господь наш, Иисус Христос, продан? Итак, не будем следовать этому вожделению, чтобы не впасть в перечисленные выше пороки. Ибо доказано, что сребролюбие есть изобретатель всякого греха, егоже нецыи желающе заблудиша от веры, и себе пригвоздиша болезнем многим, как сказал апостол (1 Тим. 6, 10).
Поступать так людям, связанным житейскими заботами, домогаться этого ради жены или детей, терпящих нередко невыносимую нужду, бывает еще несколько извинительно, по крайней мере перед людьми; но мы, которые почитаемся распявшими самих себя, которые возложили на себя ангельский образ и обязаны подражать ангельскому житию, которые приняли заповедь пренебречь всякой суетой мира, мы, презрев небесное жительство еще более этих людей, то есть людей житейских, которых мы называем мирскими, привязаны к вещественному и, оставив небо, прилепились к земле и связываем себя мирскими забавами. И какое оправдание будем иметь в день Суда мы, удалившиеся от мирских забот, оставившие сродников, братьев, сестер, дом, служителей и прочие заботы, мы, которые опять, по причине этого лукавого корня, забыв свои обеты, возвращаемся к тому же и гонимся за этим, как сказано, больше людей мирских, а уже вследствие этого впадаем в перечисленные порочные страсти, выдумываем клеветы, хлопочем о пище и покое, и многими путями поспешаем войти в огненную пещь и приобрести себе вечный огонь? Господь сказал, что узкая врата, и тесный путь вводяй в живот (Мф. 7, 14); а мы, оставив этот путь, пустились на широту погибели. И хотя Он также сказал: В мире скорбны будете, однако же мы домогаемся покоя. Итак, чем оправдаемся перед Узаконившим нам это? Что скажем Ему в день Суда? Представим ли заботливость о делах своих? Но заранее сказал Он, что нет пользы человеку, аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит! или что даст человек измену за душу свою? (Мф. 16, 26). Что пользы доставит нам временный покой? Не уготовит ли нам тьму, неусыпающего червя, скрежет зубов, не поставит ли нас наряду с блудниками и всеми, жившими непотребно?
От неуместной этой роскоши и от покоя необходимо уже нам впадать и в помыслы невоздержания. Как огонь не может гореть без дров или другого сгораемого вещества, так и немощная злокозненная плоть наша, если не обременена пресыщением, не воспламеняется похотью, но бывает покойна и покорна воле Господней. Поэтому-то святые возненавидели всякий временный покой и не останавливали внимания ни на чем мирском, но все время жизни своей проводили в тесноте, в постах, бдениях, и были строги к себе во всем прочем. За это сподобились они Небесного Царства и упокоены на веки веков.
Итак, умоляю, будем и мы подражателями их, ревнуя их добродетелям, то есть любви, любви к Богу и любви к ближнему, смиренномудрию, кротости, воздержанию, терпению, молитве, нестяжательности, незлобию, негневливости, непамятозлобию, безмятежию, неухищренности, нетщеславию, непоколебимости нравов, спокойствию духа, неленостному упражнению в молитвах и во всяком добром деле, готовности на всякую опасность и искушение, снисходительности, сердоболию, чтобы за все эти прекрасные дела и нам вместе с ними насладиться вечными благами. Да, возлюбленные, да, отцы и братия, не будем нерадивы; постараемся разрешить себя от мирских уз, чтобы увенчал нас Спаситель вместе со святыми, добре подвизавшимися и ныне подвизающимися. Отречемся от всех плотских мудрований, потому что оные делают нас врагами Богу, ибо сказано: