Всей этой католической шобле требовалось срочно запустить в штаны хорошего ежа. И что самое главное – человек, способный сыграть роль такого ежа и отвлечь внимание католиков всей Европы на свою персону, в настоящий момент в наличии имелся. И звали его, то есть зовут, король Франции Генрих IV Бурбон, он же Генрих Наваррский. Нет, мы не станем кричать «Берегись, Наварра», мы просто пойдем и поговорим, и именно для этого нам был нужен мобильный магический генератор, ибо не стоит пугать Париж штурмоносцем моей супруги, или, тем более «Святогором» с «Неумолимого».
28 (18) октября 1605 года Р.Х., день сто тридцать пятый, Полдень. Париж, Лувр.
король Франции Генрих IV Бурбон, по прозвищу Наварра.
В тот момент, когда в мои двери постучала судьба, я приятно проводил время с семнадцатилетней красоткой и моей любовницей по имени Жаклин де Бёй, графиней де Море. Нет, тогда мы с ней не занимались постельными развлечениями (ведь для этого есть ночь), а, прижавшись в гостиной друг к другу в одном кресле, смотрели на пылающий в камине огонь и слушали хвалебную оду Франсуа Малерба, который служил у меня постельничим и по совместительству придворным поэтом. Ода была посвящена – правильно – моим любовным похождениям с этой самой Жаклин де Бёй и ее сладким объятиям, в которых так приятно засыпать королю. Другой бы оскорбился, а я ничего, добрый. И вообще, мне нравится, когда обо мне сплетничают вот так куртуазно, в стихах. Ведь все равно нельзя отрезать разом все злые языки, так пусть люди, сплетничая, развивают свой художественный вкус.
Итак, мэтр Малерб только-только собрался переходить к кульминации, как вдруг дверь в приемную приоткрылась и в гостиную просочился растрепанный и какой-то всклоченный малыш Ракан, бывший у меня сегодня дежурным пажом. Говорят, что под влиянием мэтра Малерба он тоже балуется стишками, но об этом пока т-с-с-с, парень очень стесняется. А пока он щупает юных фрейлин моей женушки и находит в этом особую непередаваемую прелесть. А может, и не только щупает, но в любом случае это естественно.
– В-ваше в-величество, – почему-то заикаясь, сказал паж, – к в-вам, Божьей Милостью князь Великой Артании Сергий из рода Сергиев, воин и полководец, а также его спутники и спутницы…
Последнее, я имею в виду спутниц, меня заинтересовало. О Сергии из рода Сергиев, князе Великой Артании, я уже что-то слышал. Кажется, он небезуспешно для себя, участвовал в бурных событиях в далекой Московии, свергая одних претендентов на тамошний престол и возводя вместо них других. В слабых, охваченных смутой странах, это вполне обычное дело, когда любой кондотьер*, имеющий за спиной более-менее сплоченный и хорошо вооруженный наемный отряд, имеет возможность возвести на престол своего кандидата, который затем расплатится с ним звонко монетой или какими-либо преференциями. А отряд у Сергия из рода Сергиев большой. По крайней мере, численности и вооружения этого отряда было достаточно, чтобы взять на шпагу полуостров Крым, наголову разгромив тамошних тартар.
Примечание авторов: * кондотьер – командир отряда вольных наемников, средневековый владелец ЧВК. В средневековом понимании Серегин является именно кондотьером, ибо его войско, если не считать территориальных артанских формирований, служит лично ему.
Кстати, эти самые тартары являются союзниками моих союзников турок, так что Истамбульский султан может быть недоволен тем, что я приму этого князя Великой Артании. Ну и пусть! Война с Испанией уже закончилась, так что неудовольствие султана мы как-нибудь переживем. Да и кто он такой, чтобы указывать, кого французскому королю принимать в своих личных апартаментах, а кого не принимать. Кстати, интересно, что понадобилось этому человеку во Франции, удаленной от Московии на многие тысячи лье? Неужели, он будет свергать меня здесь, в Лувре, прямо среди бела дня? Да нет, вряд ли. Тогда бы он пришел ночью и не стал бы предупреждать о своем визите моего пажа. К тому же в таком случае он не стал бы являться ко мне со своими дамами. И вообще, я давно хотел хоть одним глазком глянуть на уроженок Московии или Тартарии. Говорят, что у этих диких штучек совершенно особенная непередаваемая красота.
Приняв окончательное решение, я кивнул своему пажу и произнес, – Зови!
Малыш Ракан ужом выскочил за дверь, а я с запозданием подумал о том, на каком языке мы с князем Великой Артании будем общаться. Ведь я не знаю московитского языка, а мой гость наверняка не знает французского. Тем временем дверь распахнулась и мой паж торжественно, как положено в таких случаях, возгласил:
– Божьей Милостью князь Великой Артании Сергий из рода Сергиев, воин и полководец, а также его спутники и спутницы к королю Франции и Наварры Генриху Бурбону.
После этого объявления все четверо гостей прошли в широко распахнутую дверь, которая тут же была за ними притворена. С первого же взгляда на артанского Великого князя мне стало ясно, что малыш Ракан неспроста заимел такой удивленный вид, и на этих людей действительно стоило поглядеть. Во-первых – на самого великого князя, который сразу выделялся даже в этой донельзя странной кампании. Одетый в очень простые одежды буро-болотного цвета, можно сказать, бедно (ведь ни единого кружева во всем костюме), он производил впечатление человека, обладающего ужасающей силой, непреклонной властностью и непробиваемым чувством собственного достоинства. Меч архаического вида на его бедре говорил о том, что Сергий из рода Сергиев весьма консервативен в своих вкусах, а пластика его движений, широкая грудь и длинные руки сообщали мне о том, что и с этим мечом он, не вспотев, разделает любого из записных дуэлянтов, как мясник в лавке.
Сбоку и чуть позади Сергия стоял священник-ортодокс, о чем свидетельствовали массивный серебряный крест на груди и намотанные на запястье левой руки четки. Во всем остальном его одежда больше напоминала военную форму, чем сутану священнослужителя. Но взгляд его говорил о понимании и прощении, а над головой теплилось некое голубоватое сияние, которое при невнимательном взгляде можно было принять за ангельский нимб. Взгляд этого человека остановился на моей любовнице, и я подумал, что ему самое время возгласить: «Изыди, блудница», но уста священника остались сомкнутыми, вместо того он перевел свой взгляд на меня, будто испытывая, на что я еще способен.
Третьим гостем, точнее гостьей, была коротко стриженная молодая женщина, одетая в мужской наряд, такой же, как и Сергия из рода Сергиев. При этом на ее бедре тоже висел меч – нечто вроде турецкого ятагана, и какое-то шесте чувство говорило мне, что пользоваться этим мечом она умеет ничуть не хуже своего господина и повелителя. В придачу ко всему прочему над ее головой тоже теплилось сияние, только не бело-голубого цвета, как у священника, а красновато-багрового. Одним словом, весьма опасная дамочка и проще самому себе отрезать причиндалы кинжалом, чем ложиться с ней в одну постель.
Четвертым гостем был мальчик, скорее всего, паж артанского великого князя. По крайней мере, при моем дворе мальчиков определяют в пажи именно в таком возрасте. Правда, взгляд у этого молодого человека совсем не детский, и, хоть при нем не видно никакого оружия, я понимаю, что, несмотря на свою крайнюю молодость, этот мальчик может быть очень опасным противником. Его рука сжимает подвеску с камнем, а глаза смотрят испытующе и внимательно. Но самым удивительным в этой компании были не люди, а некое странное существо – нечто вроде кубического ящика семенящего за своими хозяевами на четырех длинных, как у паука-сенокосца, ногах.
Я кивнул и на правах хозяина произнес:
– Приветствую тебя и твоих спутников, Великий князь далекой Артании и прошу вас чувствовать себя в моем дворце как дома. Скажите, благополучно ли было ваше путешествие и насколько быстро вы добрались из далекой Московии до нашей милой Франции?
В этот момент дверь снова раскрылась, и в комнату вбежали пажи, которые волокли четыре больших кресла по числу прибывших ко мне гостей. Молодец Ракан, догадался, что раз великий князь ведет себя так, как будто считает всех своих спутников ровней, то и кресла должны быть одинаковыми и даже желательно с обивкой тканью одного цвета.
– Приветствую тебя, Генрих Бурбон по прозвищу Наварра, – ответил мне на немного архаической латыни Сергий из рода Сергиев, отвешивая галантный поклон, – путешествие наше было благополучно, а добирались мы очень быстро – одна нога здесь, другая тоже здесь. Это долго объяснять, но у нас есть возможность переходить из одного места в другое так же, как из комнаты в комнату. Просто открыл дверь, шагнул – и ты уже там.
– Так, – сказал я, делая мэтру Малербу знак, что он немедленно должен нас оставить, – правду говорили, что артанский великий князь – сильнейший колдун нашего времени и по щелчку его пальцев крепостные стены распадаются в прах, а свинец превращается в желтое золото…
– Брехня все это, Наварра, – небрежно ответил мне Сергий, садясь в предложенное кресло, – истории об этом сочиняют те люди, которые никогда не имели со мной дела. И не называй меня колдуном, ведь это все равно что лекаря назвать мясником. Я не колдую, а лишь использую данный мне Богом дар и применяю разные еще неизвестные вам технические приспособления, которые действительно могут создать впечатление чего-то немыслимо волшебного.
– А как же тогда стены Риги, которые пали по твоему повелению? – спросил я. – Неужели ты скажешь, что это тоже не колдовство?
– Конечно, не колдовство, – усмехнулся мой гость, – а всего лишь стальные снаряды, летящие со скоростью до одного лье за удар человеческого сердца. Запомни, Наварра, есть колдовство, а есть магия. Колдовство отнимает жизненные силы у других людей, а иногда у животных и даже растений, приводя их к смерти, а магия использует исходящую непосредственно от Бога и разлитую прямо в воздухе силу природы. Но мы пришли сюда совсем не для того, чтобы обсуждать этот вопрос. У нас есть предложение, от которого ты просто не