Зул пару раз обошла вокруг Елизаветы, хмыкнула, после чего щелкнула пальцами – и руки цесаревны вдруг оказались вздернуты вверх, а сама она приподнялась на цыпочки, из-за чего стали хорошо видны большие груди красивой формы и лоно, заросшее густыми светлыми волосами. Еще раз обойдя по кругу Елизавету Петровну, Зул отвесила шлепок большой и уже начавшей отвисать попе – и тело цесаревны дрябло затряслось, вместо обычных для такого случая упругих колебаний.
– Целлюлит! – воскликнула Зул. – Какой кошмар, целлюлит в столь юном возрасте.
– Вынуждена с вами согласиться, госпожа графиня, – кивнула Лилия, – это кошмар и безобразие, с причинами которого надо разбираться, потому что такие симптомы грозят пациентке ранней и довольно мучительной смертью. Но сначала надо устранить ту мерзость, которую эта красивая вроде бы девушка отрастила у себя внизу живота. Эй, слуги, быстренько побрейте ее с лучшим мылом и обмойте водой.
Едва только невидимые слуги закончили брить и споласкивать Елизавету, Лилия тут же приступила к своим пальцетерапевтическим процедурам. И чем больше она занималась этим с Петровой дщерью, тем больше хмурилась. Вместе с ней хмурилась и я, не понимая, в чем причина такой озабоченности казалось бы всемогущей маленькой богини.
Наконец Лилия прекратила тыкать в постоянно ойкающую и потную Елизавету своими пальцами и, ничуть не стесняясь пациентки, с бесцеремонностью американского врача заявила:
– М-да, девушка, несмотря на юный возраст, запустили вы себя дальше некуда. Кожа дряблая, жирок под ней жидкий, на животе складки висят фартуком, попа обвисла, как у овцы, и самое главное, под всем этим безобразием совершенно нет мускулов. Зато есть растянутый желудок, который постоянно требует огромных количеств пищи и нарушенный обмен веществ, который стимулирует накопление жира, а не увеличение двигательной активности. По сути, эта девушка очень ленива, – перешла Лилия на тон лекции, обращаясь уже к нам, – ей лень двигаться, ей лень думать, единственная ее мечта, что ее оставили в покое. Спрятавшись в свою лень и малоподвижность, как улитка в раковину, она надеется переждать неблагоприятное время и, кажется, у нее это получилось – о ней все забыли. Но вместе со спасением в забвении она получила трудноизлечимую болезнь, которая отнимет у нее пятнадцать-двадцать лет жизни*…
Примечание авторов: * Елизавета Петровна прожила 52 года, а следующая за ней Екатерина Великая – 67 лет. Вот вам и разница.
Чпок! Бедняга Елизавета воскликнула: «Ой, маменька!» – и бесформенным мешком жира, мяса и костей опустилась на пол, грохнувшись в обморок.
– Лилия, ну разве же можно так жестоко с молодой девушкой, – укорила я богиню-подростка, – сразу правду-матку в глаза…
– Ой, Анна Сергеевна, – картинно всплеснула руками Лилия, – вы мне еще скажите про ее нежную чувствительную душу и что никогда раньше она этой правды-матки и слыхом не слыхивала…
– Действительно, – задумчиво произнесла Зул, – может и не слыхивала. Эти их платья с корсетами и кринолинами скрывают фигуру, и пока женщина не становится толстой как винная бочка, никто не может догадаться, какой у нее на самом деле объем талии.
– И даже от своих любовников? Тоц-первертоц! – съехидничала Лилия, – Они-то ее, наверное, во всех видах видали, и голой как в бане тоже.
– Любовник, – фыркнула я, – который в постели скажет девушке о подобных вещах, тут же перестанет быть таковым, пулей вылетев вон и из той постели и из самого дома в чем мать родила. И потом, как люди богобоязненные, они могли заниматься этим под простыней при погашенных свечах.
– Ну ладно, девочки, – примиряющее махнула рукой Лилия, – просто не нравятся мне такие размазни, и все тут. Жалеть она себя вздумала! А для нас, женщин, это верный путь к беде. Кстати, Анна Сергеевна, вы не будете против, если я в целях целительства воспользуюсь вашей кушеткой?
– Нет, Лилия, – ответила я, – против я не буду. В любом случае бедной Елизавете противопоказано лежать на каменном полу.
– Пол теплый, Анна Сергеевна, – хмыкнула Лилия, – и простудиться на нем невозможно. Это мне не хотелось бы вставать подле вашей Елизаветы на колени. Во-первых – не по чину ей такое, чтобы богиня перед ней на коленях стояла, а во-вторых – стоять на коленях просто неудобно…
Тем временем, пока Лилия это говорила, невидимые слуги подняли с пола валяющееся там тело Елизаветы Петровны, расправили руки-ноги и перенесли его на мою кушетку для работы с сознанием.
– Действительно, – произнесла Лилия, разглядывая лежащую на кушетке обнаженную Елизавету Петровну, – когда она лежит, вид у нее не такой уж и плохой, так что любовники могли и промолчать. И вообще, как говорится, дареной принцессе талию сантиметром не меряют. Но мы-то не ее любовники, поэтому должны и талию мерить, и много чего еще делать. Девочки, как вы думаете, просто заблокировать центр голода будет достаточно или потребуются дополнительные, экстраординарные меры?
– Воздействия только на центр голода будет недостаточно, – авторитетно заявила Зул, – необходимо радикально увеличить двигательную активность. Потребляемая с пищей энергия должна идти на движение и увеличение мышечной массы в ущерб растрачиваемым жировым запасам.
– Но центр голода, – упрямо сказала Лилия, – я ей все равно заблокирую. В противном случае при возрастании физических нагрузок ее аппетит может достигнуть таких размеров, что с делом перестанет справляться уже кишечник. Целого жареного барана на обед хотите? Нет уж, нафиг-нафиг!
А вот последнее выражение Лилия явно подхватила у кого-то из моих гавриков – скорее всего, от Аси. А то как же, полтора года непрерывного общения с нашей компанией не прошли даром нашей маленькой богинюшке. Но все же надо проследить, чтобы в борьбе за идеал Лилия не перегнула палку. А то она может.
– Хорошо, – согласилась я вслух, – блокируй. Только не преврати ее в худую как скелет и высохшую как мумия анорексичку. Видали мы таких – которые за швабрами прячутся и на мухах летают.
– Не бойтесь, Анна Сергеевна, – опустила Лилия глаза долу, – все будет в лучшем виде, потому что на самом деле я поставлю на центр голода не простую блокировку, а ограничивающую канал на три пятых. Просто чтобы девушка не жрала в три горла, а изящно кушала, как и положено при ее статусе. Не купчиха, чай, семипудовая.
Богиня-целительница еще раз критически осмотрела свою пациентку и кивнула каким-то своим внутренним мыслям.
– Помимо ограничений, наложенных на центр голода, – задумчиво произнесла она, – я на пятьдесят процентов усилю работу центра двигательной активности, рекомендуются танцы до упаду, занятия фехтованием, бег трусцой и плавание, и на сто процентов усилю потребность в умственном труде. Не понимаю, как в вашем прошлом она с такой убогой платформой справлялась со своими императорскими обязанностями?
Я честно постаралась вспомнить, что я помню о царствовании Елизаветы Петровны. Получилось, что ровным счетом ничего. Ни каких-то крупных побед, прославивших ее имя, ни каких-то поражений, эпидемий, стихийных бедствий или каких-то еще трагедий. Одним словом, эпоха застоя, не хорошая и не плохая. В одной из книжек*, которую я читала в юности, говорилось, что Елизавета Петровна была суматошной взбалмошной особой, не особо злой (при ней даже никого не казнили) и тратившей на балы и прочие увеселения больше денег, чем на армию и военно-морской флот. Именно она позвала в Россию племянника, сына своей сестры, этого уродского Петра Федоровича, будущего императора Петра III, который, если бы не Екатерина Великая, непременно погубил бы государство Российское.
Еще я помню, что у Елизаветы Петровны были помощники, но все они как один были продажны и получали так называемые субсидии от послов иностранных держав. Тогда такие вещи делались почти официально. Кто-то продавался Англии, кто-то Австрии, кто-то Франции, а кто-то и Пруссии, как тот же Петр III. Возможно, что Россия уцелела при всей этой повальной продажности только потому, что действия тогдашних коррупционеров и интересы их нанимателей прямо противоречили друг другу, и в результате получалась ситуация лебедя, рака и щуки.
Примечание авторов:
* Анна Сергеевна имеет в виду роман Пикуля «Пером и шпагой», который на закате советской эпохи издавался в так называемой «макулатурной серии»**, через что стал доступен достаточно широкому кругу советских читателей.
** «макулатурная серия» – это дефицитные книги, для обладания которыми помимо денег нужно было еще сдать 20 кг макулатуры или хлопчатого тряпья. Как счас помню, мы с матерью тащим в приемный пункт связки старых газет и картонных коробок, а потом с торжествующим видом и новообретенным талончиком идем в спецотдел книжного магазина выкупать вожделенный дефицит.
Одним словом, умственные способности (а точнее, желание учиться и способности к системному мышлению) у молодой Елизаветы требовалось радикально улучшать, а то еще промотает сгоряча страну похлеще любой Анны Иоанновны. Без этого улучшения, пожалуй, планы Серегина возвести на трон эту особу рискуют превратиться в свою полную противоположность.
Тем временем Елизавета стала приходить в себя. Веки ее затрепетали, грудь стала вздыматься чаще; вот она открыла глаза и попыталась сесть…
– Лежите, милочка, – остановила ее Лилия, упершись указательным пальцем в середину лба Елизаветы, – сейчас я буду делать самое главное, и все, что от вас требуется, так это покой и неподвижность. Спать! Баю-баюшки-баю, не ложися на краю…
Услышав начальные слова снотворного заклинания, Елизавета, закрыв глаза, откинула свою голову обратно на мягкую подушку кушетки и, кажется, даже захрапела. Лилия, еще раз размяв и разогрев пальцы (что говорило о важности проделываемой работы), склонилась е посапывающему телу Елизаветы. Первым делом ее воздействию подвергся с недавних пор гладко выбритый лобок девушки, причем занималась она им достаточно интенсивно, и Елизавета, несмотря на магический наркоз, несколько раз довольно громко вскрикивала.