Закончив свою пылкую тираду, он замолчал, ожидая ответа. Так вот оно в чем дело! Однако мне нужно было узнать подробности. Задавая ему вопросы и выслушивая ответы, мне удалось составить вполне отчетливое представление о той любовной истории…
– Мария… Ее зовут Мария Кантемир… – говорил он, и я видела, как в его глазах промелькивают всполохи горячего чувства. – Я, конечно, понимаю, что теперь могу выбрать себе практически любую женщину, но она… Когда мы встретились, я окончательно понял, что буду счастлив только с ней. Подумать только – будучи красавицею, она все это время хранила мне верность и отвергала женихов… Она, безусловно, любила меня того, прежнего – той горячей преданной любовью, что подобна живительному бальзаму. Но при нашей встрече, узнав меня, она тем не менее как-то огораживалась от меня… Ее смущало мое тело. Она была растеряна. И если она не захочет возобновить то, что было между нами, я… словом, я не знаю, что тогда, даже представить это не могу, и потому очень рассчитываю на вашу помощь.
– Так-так, – сказала я, – картина ясна, Петр Алексеевич. Но вы не сказали мне главного! Вот послушайте, как все выглядит с ваших же слов. Вы ищете благосклонности дамы, с которой у вас когда-то была связь. Уверены, что она любит вас, да и вы ее тоже, но при этом она вас отвергает. И вы полагаете, что это из-за вашего нового тела. Но я не услышала ни слова о том, что вы готовы предложить даме! Один раз вы от нее ускользнули, оставив с разбитым сердцем и в горе от потери ребенка, а второй раз, когда все можно было исправить, просто предательски умерли! А ведь у нее тоже были определенные мечты. Она надеялась, что вы женитесь на ней… Может быть, дело совсем не в вашем новом теле; точнее, не только в нем? Вот вы появляетесь, весь такой юный и свежий, перед этой тридцатилетней дамой и ждете, что она, счастливая, тут же кинется в ваши объятия? Но она уже два раза просчиталась – вы не смогли сделать ее императрицей. Так вот в чем заключается главный вопрос – вы готовы жениться на ней? Все остальное – мелочи, которые очень легко решить.
Я вперилась в него взглядом, вложив в этот взгляд всю силу своей психической энергии. Мне хотелось, чтобы он сказал правду. Я сразу почувствую фальшь… И если он попытается слукавить, я буду о нем еще худшего мнения, чем до этого!
Повисшую на две минуты тишину нарушил его голос. С убежденность и страстью, не отводя взгляда, он произнес:
– Я готов… Она нужна мне. На этот раз я сделаю ее счастливой. Поймите, я тоже люблю ее, люблю больше всего на свете. Теперь, когда я свободен и на мне не висят узы прежнего постылого брака, я смог бы сделать ее своей законной женой и императрицей, а без нее мне не нужна ни новая жизнь, ни императорский трон.
Когда Петр ушел, обнадеженный мной, что я улажу его вопрос с княжной Кантемир, я стала собираться, чтобы отправиться к Марии. И вдруг, в самый последний момент, прямо посреди моей комнаты внезапно материализовалась маленькая проказница Лилия.
– Привет! – задорно сказала она. – Я вижу, ты собралась с визитом?
– Да, собралась, – ответила я юной проказнице, – к Марии Кантемир, бывшей любовнице Петра Первого. Теперь, в новом теле, он хочет позвать ее замуж, а она отталкивает его, считая себя слишком старой для его нового молодого тела. Ну и, наверное, есть и другие причины…
– Тогда, – авторитетно заявила Лилия, – я непременно должна составить тебе компанию. Вопросы здоровья, молодости и красоты – это как раз мой профиль, а ты в этом деле совершенно не разбираешься. Одна богиня хорошо, а две куда лучше. Тем более что ты, как богиня, еще совсем начинающая и неопытная.
– Тогда, – сказала я, – надо взять с собой госпожу Зул. В том, что касается женской красоты, она разбирается лучше нас с тобой вместе взятых.
– Не надо, – покачала головой Лилия, – это мы тут к ней привыкли, а неподготовленного человека, особенно из таких диких и некультурных времен, госпожа Зул сразу способна напугать до икоты. Лучше познакомить их как-нибудь потом, когда горизонты восприятия нашей новой подруги достаточно расширятся, а на ее внешность потребуется навести последний лоск, но не раньше.
8 февраля (28 генваря) 1730 года. Утро. Москва, Никольская улица, дом 13.
Анна Сергеевна Струмилина. Маг разума и главная вытирательница сопливых носов.
К княжне Марии Кантемир мы в буквальном смысле свалились как снег на голову в то время, когда она, лежа на узкой девичьей постели, щедро орошала слезами подушку. Хлоп – раскрывается портал, и в узкой девичьей горенке, где три человека уже толпа, образовались мы с Лилией, одетые для этих времен весьма экстравагантно. Лилия была одета (если можно так сказать) в свой парадный хитон и фату, а я, не мудрствуя лукаво, надела черный спортивный костюм, в котором напоминала женщину-кошку и очень себе нравилась. Спортивный стиль – это мое, и с некоторых пор я особо не морочусь, что мне надевать.
У княжны от удивления, кажется, даже слезы высохли. Как это – в ее комнатке, запертой изнутри на засов, неожиданно появились женщина в невиданном на Москве наряде (ах ты Боже мой, и нарядом-то это не назовешь, все черное и чуть ли не в обтяжку, и при этом никакой юбки, ах, срам-то какой!) и девочка в древнегреческом хитоне.
Хотя как раз Лилии Мария удивилась не очень. Перед тем как удариться в свой плач, она как раз читала сборник стилизованных под древность стихов на греческом языке, повествующих о том, как прекрасная пастушка ждала, ждала, ждала своего принца на белом коне, а он к ней никак не приходил. И сейчас она, видимо, решила, что девочка в хитоне – плод ее воспаленного воображения, а вторая – просто какая-то помеха.
– Т-с-с-с, мы не причиним тебе вреда, – сказала Лилия, прижав палец к губам, – ты ведь княжна Мария Кантемир, да?
В ответ Мария закрыв рот рукой только интенсивно кивнула.
– А мы, – сказала Лилия, – от Сергея Сергеевича. Меня зовут Лилия, а ее Анна Сергеевна Струмилина.
– От какого Сергея Сергеевича? – удивленно спросила Мария.
– От обыкновенного, – ответила Лилия, – от Артанского князя Серегина. Его ты, надеюсь, знаешь?
– Его знаю, – согласилась Мария, – он был у нас давеча в доме. Но что же надо вашему князю от слабой одинокой женщины, единственной опорой в жизни для которой является юный брат, в голове которого еще гуляет юношеский ветер?
– Князю от вас, сударыня, ничего не надо, – вступила я в разговор, – встретиться с вами нас попросил совсем другой человек, которого вы совсем недавно незаслуженно отвергли…
– Разница в возрасте, – авторитетно заявила Лилия, – не имеет никакого значения. Сейчас она есть, а завтра ее нет. Это я вам заявляю, как богиня первой подростковой любви и одновременно практикующий маг жизни и квалифицированный лекарь.
– Я вам не верю, – пожала плечами Мария, – вы просто маленькая девочка, которая навоображала себе Бог знает что. Сначала покажите мне что-нибудь такое, божественное, а потом поговорим…
– Фи, – пожала плечами Лилия, – да это проще чем два пальца об асфальт. Раз, два, три, крекс, пекс, фекс! Опа!
Произнеся последнее слово, Лилия быстро, как волчок, крутанулась вокруг своей оси, и когда она снова обернулась к Марии, вместо древнегреческого хитона на ней было надето бальное платье из белоснежного глазета, расшитого золотыми цветами, а в правой руке она сжимала золотистую палочку, вроде короткой школьной указки.
– Вот, – сказала маленькая богиня, – маленькое чудо. Надеюсь, мы им и ограничимся, и вы не будете требовать от меня чего-нибудь разрушительного, вроде грома с молнией, землетрясения или наводнения?
В ответ Мария только судорожно кивнула, разглядывая наколдованное платье Лилии.
– Кстати, – спросила та, медленно оборачиваясь кругом, – нравится?
– Мария еще раз кивнула и прошептала: – Конечно, нравится.
– Тогда держи, – произнесла Лилия и своей палочкой прикоснулась к одежде Марии Кантемир, после чего платье той превратилось в точную копию платья Лилии.
– Вот так, – сказала Лилия, – хоть маленькое чудо, а все равно приятно. С телом будет, конечно, посложнее, чем с платьем, но можешь мне поверить, получится точно также шик, блеск, красота, и твой любимый не найдет его старым и отталкивающим.
– А он и в самом деле меня любит? – робко спросила Мария, – мне, конечно, хочется верить, но я очень боюсь ошибиться…
– Он тебя так любит, что ради этой любви готов на все, – сказала я, – я видела это совершенно очевидно. Также я вижу, что и ты его тоже любишь, но только боишься сама себе в этом признаться. Если бы не ваша обоюдная любовь, я бы вообще не стала заниматься этим делом, потому что я магиня разума, а не сваха…
– Тогда я согласна, – робко произнесла Мария, – госпожа Лилия, делайте, что там у вас положено… только прошу вас, чтобы это не было очень больно…
– Больно не будет, разве что совсем чуть-чуть, – произнесла Лилия, – но вам, милочка, придется снять с себя всю одежду, до последней нитки. Пациентка при обследовании должна быть голой, как в час своего рождения, иначе ничего не получится…
После этих слов Лилии смуглые щеки Марии вспыхнули темным румянцем, но не успела она возразить или что-то сказать, как оказалась перед нами в костюме Евы. Несмотря на усталый взгляд и чуть заметные мешки под глазами, княжна оказалась прехорошенькой. Не понимаю, чего она комплексовала. Да если б она только захотела – десятки самых высокопоставленных мужчинок оказались бы у нее ног! Было в ней что-то такое, редко присущее женщинам той эпохи – одновременно и страстность, и сдержанность натуры; то, что неизменно привлекает и интригует, создавая ореол манящей загадки. Эта женщина, несомненно, умела держать в узде своих демонов, но я видела, что ее мучает беспокойство.
Короткий осмотр не выявил у Марии никаких препятствий к процедуре легкого омоложения, больше похожего на обычное оздоровление. Лилия сказала, что достаточно немного подтянуть тонус мышц и кожи, и получится девочка-конфетка. И еще мы с Лилией обе сделали одинаковый вывод – вот самая подходящая кандидатура на роль императрицы. Во время осмотра и связанного с ним общения с Марией эта убежденность еще усилилась. Мы с маленькой богиней то и дело многозначительно переглядывались. И внезапно меня озарило открытие – а ведь жизнь мужчины – его характер, душевные качества, здоровье – действительно в значительной степени зависит от того, какая женщина рядом с ним… Ведь это так важно – иметь рядом спутника, который во всем подходит тебе… Встретить такого человека – большая удача. И уж тем более негоже терять такое благословение…