– Забудь об этом.
Ника смотрела на него в замешательстве и была очень красива…
– Как?
– Я сказал, забудь.
Он видел, как она погрустнела.
– Почему?
Нельзя так просто бросать кому-то в лицо обвинение и надеяться, что о нем забудут. Он знал, ей важно знать ответ.
Для Ригеля ее взгляд был адским испытанием. Почему ее глаза наполнялись разочарованием всякий раз, когда он вел себя дерзко или замыкался в молчании? Откуда бралась печаль в ее серебристых глазах? Вопросы, на которые он не находил ответа.
Ее глаза призваны его терзать. И Ригель знал только один способ защититься от мучений.
– Только не говори, что ты мне поверила, – саркастическим тоном сказал Ригель. – Ты правда думала, что я это всерьез? – Он бросил на Нику вызывающий взгляд и приподнял уголок рта в усмешке. – Похоже, ты на этом зациклилась. Да, бабочка?
Ника, казалось, подпрыгнула на стуле. Из-под ее волос показался нежный изгиб шеи, и точильщик зашевелился где-то под ребрами.
– Не надо так! – ее голос стал жестче.
– Не надо как?
– Так. Сам знаешь, – сухо сказала Ника.
Ему очень понравились жесткие нотки в ее голосе. Ника казалась еще ослепительнее, когда показывала эту свою сторону. Деликатная и хрупкая, она способна проявлять твердость, и это сводило его с ума.
– Что поделать, я такой, – сказал он, слегка наклоняясь к ней.
– Нет, хочешь таким казаться.
Ника тоже наклонилась, и Ригель отшатнулся.
– И все-таки что ты имел в виду? – снова спросила она. – Ригель!
– Забудь, – процедил он сквозь зубы.
– Пожалуйста!
– Ника!
– Ну скажи!
Рука Ники легла на его запястье, и он почувствовал, как ее пальцы обжигают его сердце. Он резко вскочил на ноги.
В глазах Ники отразился испуг. Он видел, что она вздрогнула, и комната, казалось, задрожала. Где-то под ребрами сильнее зашевелился точильщик и принялся терзать укусами грудь. Ригель сжал кулаки, стараясь унять жука, погасить разгорающийся огонь, и посмотрел на Нику испуганными глазами, так как боялся, что она почувствует его внутренний жар.
– Не надо, – он сделал глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. – Не прикасайся ко мне! – И поспешил натянуть улыбку поверх злобной ухмылки, которая причиняла ему боль. – Сколько раз говорить!
Вдруг Ника бросилась к нему, ее глаза горели гневом.
– Почему? – прокричала она хриплым голосом и в этот момент была похожа на раненого зверя. – Почему нет? Почему мне нельзя этого делать?
Ригель отступил под натиском ее ярости. Как прекрасна она сейчас, с раскрасневшимися щеками и глазами, сияющими решимостью. И как же ему больно сейчас, как же она влечет его к себе…
Это было слишком даже для него.
«Не прикасайся ко мне!» – хотел сказать он в тысячный раз, но Ника приблизилась к нему, прорвала его оборону, и ее тонкие пальчики опять обжигали его кожу. Его измученная душа онемела от изумления.
В следующее мгновение он услышал скрип своих зубов и ее шумный вздох.
От порыва воздуха у меня перехватило дыхание.
Еще секунду назад я цеплялась за его руку, а теперь упиралась спиной в стену, Ригель стоял прямо передо мной.
Я смотрела в его глаза как в бездну.
Он часто дышал, его рука уперлась в стену где-то у меня над головой. Его тело обдавало меня своим жаром, нависало надо мной, как яростно палящее солнце. Меня трясло, как лист на ветру.
Я задыхалась, мой голос стал хриплым.
– Я… я…
Он взял меня за подбородок, чуть приподнял голову, и наши лица оказались совсем близко.
Чувствуя, как его пальцы впиваются мне в кожу, я перестала дышать. В его глазах бушевали ураганы. Он был так близко, что от его горячего дыхания покалывало щеки.
– Ригель… – прошептала я, сбитая с толку и испуганная.
У него на скулах заходили желваки. Большим пальцем он коснулся моего рта, как будто останавливая шепот, вызывавший в нем дрожь. Медленно коснулся моей нижней губы кончиком пальца, обжигая, заставляя дрожать. У меня подогнулись колени, когда я увидела, что его взгляд прикован к моим губам.
– Забудь об этом, – еле слышно, словно гипнотизируя, прошептал он.
Казалось, я ничего не слышала, кроме этого шепота, текущего по моим венам.
– Ты должна об этом забыть.
Я пыталась понять, почему искорка горечи проблеснула в его глазах, но не смогла.
Две черные бездны грозили ураганами и грозами, опасностями и запретами, но желание вглядываться в них возрастало во мне. Сердце забилось быстрее, когда в голове промелькнула пугающая мысль: заблудиться в лесу означало в конце концов найти дорогу, но потеряться в чувствах волка – потерять ее навсегда.
Так почему стремилась прикоснуться к его миру и понять его? Почему я не хотела ничего забывать? Почему в его глазах я видела галактики, а в его одиночестве чувствовала душу, к которой следует прикасаться с осторожностью?
Через мгновение я поняла, что его рука больше не касается моего лица.
Когда Ригель успел отойти к столу? Он взял учебник и сжал его так, что костяшки пальцев побелели, а потом вышел из комнаты. Ригель убегал. В очередной раз.
Ну и ну… Получается, мы поменялись местами? И давно он убегает от меня?
«Всегда, – шептал в голове тихий голос, – он всегда убегал от тебя». Возможно, это был голос зарождавшегося во мне безумия. А как еще объяснить мое поведение, когда вопреки запретам и здравому рассудку я собралась с духом и побежала вслед за ним?
Глава 19. Вопросы
У меня есть защита от всего, кроме нежности.
– Ригель!
Я шла за ним по коридору, упрямо желая быть услышанной. Ригель бросил на меня недовольный взгляд и даже не остановился. Его походка выдавала твердую решимость отделаться от меня.
– Пожалуйста, остановись! Я хочу поговорить…
– О чем?
Ригель наконец остановился и повернулся ко мне. Он выглядел напряженным, почти напуганным.
О тебе, хотелось мне ответить, но я сдержалась, наверное, потому, что начинала приходить в себя. Стало понятно, что Ригель остался таким же отчужденным и недоверчивым, как дикий зверь, и на прямые столкновения реагировал агрессивно.
– Ты никогда не отвечаешь на мои вопросы, – сказала я, решив зайти с другой стороны, – почему?
Я надеялась вызвать его на разговор, но сообразила, что ничего не получится, ведь его взгляд снова ускользнул от меня. Глаза Ригеля выдавали состояние его души, они оказались единственной чистой поверхностью, под которой он не мог спрятаться. Черные, как чернила, но в их глубинах сиял свет, который мало кому удавалось разглядеть. И когда он продолжил идти по коридору, мне захотелось рвануться вслед за ним и повиснуть на его руке, чтобы остановить.
– Потому что мои ответы тебя не касаются, – пробормотал он еле слышно.
– Все было бы иначе, если бы ты… позволил мне понять тебя.
Возможно, я зашла слишком далеко, но зато получила то, на что надеялась: Ригель остановился. Казалось, он прислушивался к каждому моему шагу, пока я медленно приближалась к нему. Он повернулся и наконец посмотрел мне в глаза. То, как он смотрел на меня, напомнило мне картинку из детской книжки про охотника и его добычу: Ригель – добыча, а я – охотник, наставивший на него ружье.
– Я хочу понять тебя, но ты не даешь мне. – Я неотрывно смотрела ему в глаза, стараясь не показывать свою грусть. – Знаю, ты ненавидишь, когда суют нос в твои дела. И ты не из тех, кто откровенничает. Но если бы ты попробовал открыться, возможно, мир показался бы тебе светлее. Какая польза от одиночества? Доверять кому-то – это совсем не плохо.
Ригель пристально смотрел мне в глаза, пока я подходила.
– Посмотри вокруг, – прошептала я, подойдя ближе, – и ты найдешь того, кто готов тебя выслушать.
Глаза Ригеля казались такими неподвижными, что никто не заметил бы, как эмоции сменялись в них одна за другой, быстрые и яркие. А стук моего сердца превратился в сумбур беспорядочных ударов. Я раньше ошибалась, считая взгляд Ригеля пустым, а он был полон оттенков чувств, уловить которые невозможно, как невозможно в северном сиянии отделить один цвет от другого. Сейчас он казался потрясенным, сбитым с толку и напуганным моим поведением. Я увидела это в его глазах.
Затем Ригель закрыл глаза и повернулся ко мне в профиль. Я видела, как сжалась его челюсть, вздулась вена на виске, а красивое лицо зловеще окаменело. Непонятно, что с ним произошло, но он сделал шаг назад. Зрительный контакт между нами прервался, и я потеряла все преимущества, добытые с таким трудом. Разве я сказала что-то лишнее или обидное?
– Ригель…
– Отстань от меня!
Его жесткий, звучный голос ударил меня в грудь. Он выпалил эти слова, как будто они жгли ему язык. Ригель бросил на меня лихорадочный взгляд и схватился за ручку двери своей комнаты. Я попятилась, когда увидела, что костяшки его пальцев побелели. Я смотрела на него ошеломленная, снова укушенная, не в силах понять, какую струну в нем задела. И в следующий момент Ригель исчез из виду, хлопнув дверью.
С этим звуком как будто камень упал мне на сердце. Почему он так отреагировал? В чем-то виновата? Что я сделала не так? У меня не нашлось ответов.
Почему мы не могли общаться по-человечески? Я утонула в океане вопросов. Оставалось лишь смириться с тем, что Ригель не хочет ничем со мной делиться. Он неразрешимая загадка, крепость, в которую нет хода. Он хрупкая черная роза, которая защищается, раня и царапая шипами.
Расстроенная, я пошла бродить по дому, спустилась на первый этаж и оказалась у кухни. Исходивший оттуда чудесный аромат отвлек меня от унылых мыслей. Анна проверяла доставленные цветы. На полу ковром лежали ленты и вощеная бумага, большие вазы с тюльпанами заполнили всю кухню. В магазине сегодня работал помощник Анны Карл.
Я наблюдала за ней с порога. Солнце золотило ее волосы, а на губах, как всегда, играла легкая улыбка. Анна была прекрасна, когда так улыбалась. Она словно появилась из волшебной сказки.