С большим усилием я прогнала эти ощущения и заперла их глубоко внутри, прежде чем вернулась к реальности. Я заставила себя сосредоточиться исключительно на вечере и старалась не обращать внимания на тревожное чувство, которое меня не отпускало.
Ужин прошел тихо и спокойно. Наконец-то я познакомила Аделину с Анной и Норманом, которые зорко следили за тем, чтобы ее тарелка не оставалась пустой. Я несколько раз взглянула на Ригеля, пытаясь прочесть что-то на его лице, что позволило бы мне понять, оценил ли он все происходящее.
Прибыли торт и подарки, и я немного смутилась, вспомнив, что у меня для Ригеля ничего нет.
Когда на улице уже стемнело, Аделина решила, что ей пора идти. Норман предложил подвезти ее, но она вежливо отказалась. Анна поцеловала Ригеля и ушла в спальню, где к ней присоединился Норман, пожелав нам спокойной ночи.
– Спасибо за вечер, – улыбнулась мне Аделина и ласково погладила по руке, а затем подошла к Ригелю, который все еще сидел за столом. Я чуть не подпрыгнула, когда она наклонилась, чтобы его обнять. Мне показалось, я расслышала, как она прошептала:
– Подумай о том, что я сказала тебе на днях.
При этих словах Ригель отвернулся, словно не хотел ничего слышать. Аделина вздохнула и ушла.
Мы остались в гостиной вдвоем. Повисла тишина. Заметив, что я за ним наблюдаю, Ригель встал из-за стола.
– Ригель! – Я подошла и остановилась у него за спиной. – Я кое-что купила для тебя сегодня, я не забыла. К сожалению, не получилось подарить.
– Мне все равно, – пробурчал он.
Я опустила голову.
– Да, но мне не все равно, – с горечью ответила я.
Этот вечер должен был стать для него особенным. Когда, как не сегодня, он мог бы почувствовать привязанность близких людей, даже если на первый взгляд в этом не нуждался? Я хотела, чтобы Ригель понял, что он не один в этом мире.
– Прости, – мягко прошептала я и пальцами сжала краешек его рубашки, почувствовав потребность подойти ближе. – С подарком не получилось, но я хотела бы исправить это.
– Не надо, – оборвал он резко, но слова прозвучали как мольба. – Не надо…
– Я настаиваю, – упрямо сказала я. – Позволь мне исправиться. Может, ты о чем-нибудь мечтаешь? – Я пыталась заглянуть ему в лицо. – Проси что угодно!
Ригель тихо выдохнул и глухо переспросил:
– Что угодно?
Я вспомнила, как он нес меня под дождем. Пощечина, которую он получил вместо меня. Царапина на его лице…
– Да, – без колебаний прошептала я.
– Что, если я попрошу тебя… замереть на месте?
– То есть?
Ригель медленно повернулся. Его темные глаза остановились на мне.
Я еле дышала, в его радужках я увидела отражение моего красного платья.
– Замри, – прошептали его губы, повергая меня в смятение. – Просто замри…
Я застыла, пораженная звуком его голоса. Он смотрел на меня из-под ресниц, высокий и властный. Я подняла руку, чтобы убрать прядь с лица, но не смогла это сделать: пальцы Ригеля обвили мое запястье и сжали его.
Он прикоснулся ко мне!
Потом Ригель медленно опустил мою руку.
– Просто замри…
Его голос гипнотизировал. Я растерялась, охваченная вихрем ощущений. Ригель смотрел на меня, а затем… медленно наклонился вперед. Запах его парфюма ворвался мне в ноздри. Сердце билось в горле. Его губы приблизились к моим. Я затаила дыхание. Его теплый язык коснулся уголка моего рта, и я перестала дышать. Сердце сжалось, колени дрожали. Что происходило? Я не сразу поняла, что Ригель слизнул с меня сахарную пудру, оставшуюся от торта. Я вцепилась в подол своего платья, как будто это единственная точка опоры в этом безумии. Я больше ничего не понимала. Мое дыхание стало глубже, его духи затуманивали мой разум, как сладчайший яд. Сердце готово было разорваться. Началось головокружение, я едва стояла на ногах, не дыша.
Он сводил меня с ума.
Я почувствовала, как его пальцы подрагивают на моем запястье…
Ригель отстранился, а я смотрела на него и вся дрожала, напуганная своими ощущениями.
Его взгляд горел на моих губах. Его дыхание коснулось моих щек.
Я закрыла глаза и…
Губы Ники.
Ригель больше ничего не видел. Кровь стучала в висках, голова затуманилась. Сердце рвалось из груди. Ника не двигалась. Она замерла на месте. Он слегка оттолкнул ее назад, вынудив прижаться к столу. И поймал себя на том, что скользит руками вниз по ее предплечьям, пока, задыхаясь, не останавливается на ее запястьях.
Он умирал от желания поцеловать ее.
Точильщик зашевелился. На его языке еще сохранялся медовый вкус ее губ, как приговор, который будет жечь вечно. Он должен уйти отсюда, пока не стало слишком поздно. Он должен отпустить ее, зарычать, оттолкнуть и никогда больше не смотреть на нее…
Но Ника с длинными каштановыми волосами, с блестящими приоткрытыми губами по-прежнему стояла перед ним, в платье, обтягивающем грудь. Она великолепна!
Ригель слегка наклонился вперед, вдыхая ее сладкий аромат. Запреты и ограничения почему-то перестали действовать. Он коснулся теплой кожи ее запястий и почувствовал, как у нее перехватило дыхание. Сердце бешено билось о ребра. Пытка. Ее запах опьянял. Казалось, он уже ничего не понимает, теряет связь с реальностью. Творить с ним такое была способна только Ника. В этот момент он хотел только одного…
Ника вздрогнула. Ригель увидел, что она закрыла глаза, ее губы подрагивали, а щеки покрылись красными пятнышками. По тому, как дрожали ее запястья в его ладонях, было понятно, что все ее тело сотрясала дрожь. Она не могла на него даже смотреть.
И снова в нем включился тот же разрушительный механизм: ужас, неприятие, жгучая страсть – чувства, которые мешали ему дышать и терзали совесть.
К нему вернулись тоска и отчаяние, и захотелось соскоблить их с себя ногтями, сорвать их, чтобы не ощущать себя таким грязным и неправильным. Он устал испытывать подобные чувства, но чем больше он бунтовал против самого себя, тем сильнее металось сердце в груди – как раненый зверь.
Он просто хотел ощущать себя нормальным. Хотел просто прикоснуться к ней, почувствовать ее.
Яд, шипы, боль и измученная страданиями душа – вот из чего сделан человек, которого неумолимо тянет к ней. Неудивительно, что она не может смотреть ему в глаза.
«Если на свете и есть кто-то, кто способен любить по-настоящему…» – эти слова медленно умирали внутри него, пока он смотрел на дрожащую Нику. И Ригель подумал, что в том, как при взгляде на Нику его душа всегда рассыпалась на кусочки, была какая-то мучительная сладость.
Ригель отпустил мои руки, отстранился, и я вернулась в реальность.
Нет, кричало мое сердце. Я сходила с ума, перестала понимать, где верх, а где низ. Я просто чувствовала, как некая неведомая сила тянет меня к нему. Я уже собиралась остановить Ригеля, как вдруг в дверь кто-то позвонил.
Я вздрогнула, а Ригель метнул хмурый взгляд в сторону прихожей. Кто мог прийти к нам в такой час?
– Никуда отсюда не уходи, – умоляющим голосом попросила я его. – Не убегай. Пожалуйста!
Я закусила губу, надеясь убедить его дождаться меня, не исчезать хотя бы в этот раз. Наверное, мне это удалось, потому что Ригель стоял не двигаясь.
Я пошла открывать дверь и спиной чувствовала, как он провожает меня взглядом. За матовым стеклом виднелся чей-то силуэт. Кто-то решил зайти к нам в гости в полночь? Я посмотрела в глазок и сильно удивилась. Затем открыла дверь.
– Лайонел! – растерянно пробормотала я.
Он смотрел на меня вытаращенными глазами и был похож на человека, который только что сбежал от бандитов.
– Уже почти полночь. У тебя что-нибудь случилось?
– Я увидел свет в окнах, – торопливо сказал он, нервно переступая с ноги на ногу.
Его затравленный вид меня испугал.
– Я знаю, уже очень поздно, знаю, Ника, но… я не мог заснуть… я не мог…
– Что с тобой? Ты в порядке?
– Нет! – ответил он резко. – Я постоянно об этом думаю и уже начинаю сходить с ума. Меня бесит эта ситуация, бесит, что ты живешь здесь, что… – Он закусил губу.
– Лайонел, успокойся!
– Меня бесит, что ты живешь в одном доме с ним! – наконец выпалил он.
От этих слов у меня заныло в животе. Я бросила тревожный взгляд через плечо, потому что в ночной тишине фраза Лайонела прогремела, как пушечный выстрел. Я шагнула за порог и прикрыла дверь, а Лайонел отступил на дорожку.
– Уже поздно, Лайонел. Лучше иди домой.
– Нет! – лихорадочно перебил он, повысив голос, что было на него непохоже. – Не пойду, потому что больше не могу это игнорировать! Меня трясет от мысли, что высокомерный тип постоянно крутится возле тебя. И еще твое платье… – бурно жестикулируя, сказал Лайонел и осмотрел меня с ног до головы. В его глазах мелькал зловещий огонек. – Все это время вы были вместе, да? Что он попросил у тебя в подарок, а? Что?
– Ты не в себе, – ответила я, от волнения обхватив себя руками.
– Не хочешь отвечать? – Лайонел шумно задышал, бегая по мне глазами. – Ты ничего не понимаешь, да?
Я подошла к нему.
– Лайонел!
– Вот только не надо этого! – крикнул он, отступив на несколько шагов. – Когда до тебя дойдет, а? Когда? – Он провел руками по волосам. – Ты действительно ничего не понимаешь?
Я ахнула, когда он сжал кулаки.
– Так не может продолжаться, это абсурд! Сколько мы уже дружим? Сколько? А ты как будто ничего не замечаешь! Что мне сделать, чтобы ты поняла? Что? Боже, Ника, открой глаза!
Лайонел шагнул вперед, обхватил мое лицо руками и порывисто поцеловал меня в губы. Я зажмурилась и оттолкнула его. Я была ошарашена, и Лайонел, судя по всему, тоже. Он смотрел на меня с изумлением, а потом перевел взгляд на дверь.
Я обернулась и вздрогнула, увидев Ригеля. В тусклом ночном свете его глаза казались двумя безжалостными черными безднами.
Ригель молча смотрел на меня, и в этот миг, мне кажется, я услышала, как растет трава. Потом он повернулся и исчез за дверью.