была чем-то безмерно хрупким, что в любой момент могло раскрошиться от его прикосновения.
– Когда-то ты боялась меня, – прошептал он.
– Да, когда еще не научилась тебя видеть. – Слезы катились по моим щекам, и я вспомнила момент, когда все разрушила. – Прости, – выдохнула я, – Ригель, прости!
Мы как будто впервые смотрели друг на друга.
Затем, о чудо, его пальцы на моей щеке стали мягкими. Ригель провел ладонью по моему лицу, большим пальцем коснулся уголка моих губ, словно проверяя, настоящие ли они, да и вообще, я ли стою перед ним в гостиной посреди ночи.
– Ника, я не птичка и не букашка, – грустно сказал он. – Ты не сможешь меня исцелить.
– Я не собираюсь этого делать, – прошептала я.
Он оставил во мне розы, оставил лепестки и следы звезд там, где раньше была потрескавшаяся сухая земля. И я оставила в нем что-то. Мы обменялись этими дарами очень давно, без слов, скрытые друг от друга тенями наших недостатков.
Ригель был волком – и ладно, и пусть, и хорошо.
– Ты нужен мне такой, какой ты есть. Я дала тебе обещание, и оно в силе. Я не оставлю тебя в покое, Ригель. Позволь мне, разреши мне остаться с тобой.
«Останься со мной, – молило мое сердце, – останься со мной, пожалуйста, даже если я боюсь, даже если не знаю, что с нами будет. Останься, даже если у нас с тобой все сложится не очень хорошо, потому что для всех есть сказки, но не для волков и бабочек. Останься со мной, пожалуйста, и если мы разобьемся вместе, то значит, что с этим миром что-то не так, а не с нами. Мне не страшно разбиться».
Я медленно поцеловала его руку и почувствовала, как напряглись его мышцы. Ригель порывисто вдохнул воздух и задержал выдох – казалось, его грудь вот-вот разорвется.
Я хотела от него всего: укусов, ошибок, хаоса и нежности. Мне нужна его хрупкость. Я хотела заглянуть в его душу. Мне нужно его непокорное сердце и весь он, потерявший надежду на счастливую сказку, тот, кого когда-то бросили одного под звездным небом.
Я наклонилась вперед, и Ригель перестал дышать. Я сильнее прижала его руку к своей щеке и встала на цыпочки. Затем закрыла глаза и нежно коснулась его губ, мягких, как бархат. Я отстранилась, и долгое мгновение он оставался неподвижен.
А потом Ригель запустил пальцы в мои волосы и наклонился ко мне. Казалось, он задыхался, его глаза смотрели на меня так, словно я только что сделала то, чего он ожидал от меня меньше всего. Я боялась, что Ригель оттолкнет меня, но он притянул меня к себе и его губы впились в мои.
Моя исцарапанная звездная вселенная взорвалась, а сердце сжалось от волнения. Я обхватила Ригеля нетвердыми руками, подчинившись его властному порыву. Сердцебиение участилось, дыхание сбилось, в этот момент все мое существо беззвучно выкрикивало его имя.
Ригель целовал меня, целовал так, словно мир вот-вот рухнет, будто в этом поцелуе смысл его жизни, единственная причина дышать. Его пальцы дрожали в моих волосах, опускались на плечи, на шею, касались меня и сжимали так, будто я могла исчезнуть в любой момент. Я стиснула его запястья, чтобы он понял, что я больше никогда не уйду. И, сколько бы мир ни кричал «нет», мы принадлежим друг другу до последнего вздоха.
Я прикасалась к нему робко и неуверенно. Невинность моих прикосновений, казалось, сводила его с ума. Ригель шумно вздохнул, провел руками по моим бедрам, всколыхнув подол платья, и снова прижал меня к себе. Его горячий нетерпеливый рот снова нашел мои губы. Я чувствовала его на губах, на языке, и каждый поцелуй был укусом, каждый поцелуй вызывал мурашки в животе.
Я задыхалась, сердце колотилось, как сумасшедшее, я чувствовала, что взрываюсь.
Ригель просунул колено между моих бедер, его поцелуй стал более жадным, а потому пугающим и волнующим. Хотелось сказать ему, что это неважно, если для таких, как мы, не существует сказок, и пусть у нас будет много проблем. Пока мы вместе, нам ничего не страшно.
Мы изгнанники из царства сказок. Но, может быть, в конце концов у нас получится сочинить свою сказку – о слезах и улыбках, царапинах и укусах в темноте. О чем-то драгоценном и разрушенном – сказку, где мы друг для друга счастье и не нуждаемся в пресловутом хеппи-энде.
Я стиснула бедрами его колено, и Ригель загорелся еще сильнее. Казалось, он утратил способность рассуждать, контролировать и сдерживать себя. Он обхватил мои бедра руками и приподнял меня. Босоножки слетели на пол, и я вздрогнула, почувствовав, как сильно бьется его сердце.
– Вместе… – выдохнула я ему в ухо, словно мольбу.
Ригель сжимал мои бедра так сильно, что стало больно, но мой стон заглушил рояль, который расстроенно вздохнул, когда я скользнула по его клавишам.
Я полностью подчинилась Ригелю, даже не могла шевельнуться. Чем больше я прикасалась к нему, тем больше его тело, казалось, сходило с ума по моему. Но как бы сильно он ни сжимал меня в своих объятиях, как бы крепко его руки ни держали меня в своем плену, я не боялась, потому что Ригель знал, через что я прошла. Он знал о моих кошмарах, о моих ранах и трещинах и прикасался ко мне, не задевая их, скорее даже наоборот: он защищал меня от боли, оберегал мое хрупкое равновесие.
Я держала его в своих объятиях, отдавая ему всю нежность, и понимала, что его искореженное сердце отныне мое навсегда, на веки вечные…
– Ника?
Свет в коридоре. Звук шагов. Голос Анны.
Я окаменела от ужаса. Ригель резко отстранился. Было ощущение, что меня вырвали из прекрасного сна в темную реальность.
Когда, кутаясь в халат, ко мне подошла Анна, я в полном одиночестве стола у рояля и смотрела на нее широко распахнутыми, ничего не понимающими глазами.
– Это ты, Ника, – сонно пробормотала она, глядя на мои босые ноги. – Я услышала шум, рояль… Ты в порядке?
Я кивнула, поджав губы и надеясь, что она не заметит, как я покраснела.
– Что ты делаешь здесь, в темноте? Снова мучает бессонница?
– Я… только что вернулась домой, – пропищала я каким-то смешным голосом, а потом взяла себя в руки и проговорила уже нормальным тоном: – Извини, что разбудила тебя.
Анна понимающе кивнула, взглянула на входную дверь, а я в эту секунду поправила платье на плече.
– Ничего, пустяки. Главное, ты пришла, и все в порядке, – сказала она и протянула мне руку.
Я подобрала босоножки и подошла к ней, чтобы она проводила меня наверх. Но, прежде чем выйти в коридор вслед за Анной, я повернулась и увидела его. Там, в темноте, где Анна не могла его видеть, сидел Ригель, прислонившись спиной к стене и запрокинув голову. Его блестящие глаза на разгоряченном лице смотрели на меня. Его губы все еще были влажными и чуть припухшими от поцелуев. В глазах Ригеля еще горела страсть.
И я почувствовала одновременно покой и волнение, облегчение и напряжение. Увидела яркие молнии в темноте. Над нами нависла грозовая туча, гремел гром.
«Ах, – прошептал внутренний голос, считая пурпурные звезды в новой галактике, которую Ригель оставил во мне, – ты только посмотри, какие они красивые!»
Глава 27. Колготки
Желание – это пламя, которое гасит разум и зажигает сердце.
– Ника?
Я моргнула, возвращаясь к реальности.
Норман смотрел на меня со смутным беспокойством.
– Все хорошо?
– Извините, я задумалась, – пробормотала я.
– Психолог, Ника, – терпеливо повторила Анна. – Помнишь, мы обсуждали, что, возможно, тебе стоит попробовать поговорить с кем-нибудь, чтобы почувствовать себя лучше? – мягким голосом продолжила она. – Подруга дала мне номер телефона очень хорошего специалиста, в ближайшие дни он вроде бы свободен. – Анна посмотрела на меня с надеждой. – Что скажешь?
Эта идея не пришлась мне по душе, даже вызывала тревогу, но я постаралась справиться с эмоциями. Анна стремилась помочь, хотела мне только добра, что, впрочем, лишь чуть-чуть уменьшало мою тревогу, но не избавляло от нее. Ее внимательный взгляд придал мне смелости.
– О’кей, – сказала я, решив довериться Анне.
– О’кей?
Я кивнула. Почему бы не попробовать?
Анна казалась счастливой, оттого что наконец смогла что-то для меня сделать.
– Отлично, тогда я позвоню ему, чтобы назначить встречу. – Она улыбнулась и погладила меня по руке, а потом посмотрела куда-то мне за спину и просияла, сказав: – О, доброе утро!
Все нервы во мне натянулись и задрожали, как струны, когда Ригель вошел в кухню. Как это происходило со мной и раньше, я кожей чувствовала его присутствие, только теперь вдобавок еще и в животе горячо. Пришлось сделать над собой неимоверное усилие, чтобы не поднять голову и не посмотреть ему в глаза.
То, что произошло прошлой ночью, все еще отзывалось во мне дрожью. Его губы, его руки… Я чувствовала их на себе, они горели на моей коже.
Только когда Ригель сел напротив, я осмелилась на него взглянуть. Взъерошенные волосы обрамляли красивое лицо. Он поднес к губам стакан сока, и его черные глаза остановились на Анне с Норманом, как будто он хотел что-то им сказать.
Ригель вел себя абсолютно естественно, а я казалась себе комком нервов. Он спокойно ел завтрак и ни разу не посмотрел на меня. Образы наших переплетенных тел у рояля вспыхнули в моем сознании, и я сжала чашку пальцами. Ригель ведь не собирался забыть то, что произошло между нами?
Он с ленивой улыбкой взял яблоко и сказал что-то, что рассмешило Анну с Норманом. И, пока они обсуждали его шутку, перевел взгляд на меня. Ригель вонзил зубы в сочную мякоть, облизнул верхнюю губу и медленно провел по мне взглядом. Я не сразу поняла, что обжигаю пальцы об горячую кружку.
– На улице дождь, – услышала я голос Анны, донесшийся как будто из другого мира, – я отвезу вас в школу.
– Ну что, готовы? – спросила Анна чуть позже, надевая пальто и глядя, как Ригель спускается по лестнице. – Зонтики не забыли?
Я втиснула маленький зонтик в рюкзак между учебниками. Анна тем временем пошла заводить машину. Я направилась к двери. В прихожую ворвался вкусный запах дождя. Я протянула руку, чтобы задержать закрывающуюся дверь и выйти, но что-то мне помешало. За мной стоял Ригель.