– Злишься на меня за то, что я нагрубил твоему дружку?
– Не хочу о нем говорить. Он вообще тут ни при чем! – Мой голос звучал жестко, я сощурила глаза и от напряжения даже приподнялась на цыпочках, сжав кулаки. – Меня больше волнует, что… в такой важный день ты…
– Ты думаешь, я забыл? – медленно сказал он.
Я подняла на Ригеля глаза. В его радужках кружились галактики, такие знакомые, но и такие безграничные, что я в них терялась.
– Нет, – ответила я глухим голосом, ощутив укол вины в сердце, – но ты всегда так занят, что…
Недоговоренная фраза повисла в воздухе. Я прикусила губу, чувствуя себя беззащитной под его взглядом, призывая его меня переубедить.
Я знала, что Ригель загружен учебой и подработками, знала, что у него мало свободного времени, и все же… Разве его частные уроки важнее нас?
Я развернулась и, поддавшись внезапному порыву, пошла от него прочь. Мне было стыдно: в двадцать один год я чувствовала себя несмышленым капризным ребенком. А ведь в глубине души я знала, что у Ригеля свои планы на жизнь, свой путь, и последнее, чего я хотела, – встать между ним и его будущим.
Я уже дошла до края тротуара, когда руки Ригеля схватили меня за талию. Он прижал меня к себе, и его хватка была настолько сильной, что я не могла пошевелиться. Его пальцы, умевшие ловко бегать по клавишам, вонзились в мягкую плоть моих бедер. Голова закружилась от аромата его духов.
– Считаешь, я слишком занят, чтобы думать о тебе?
Я вздрогнула и перестала дышать, когда его горячие губы коснулись мочки уха. От его тела моему позвоночнику передавался нервный ток.
– Значит, так ты думаешь? – хрипло прошептал он. – Думаешь, что сегодня я не мечтал о тебе?
Я попыталась повернуться, но Ригель по-прежнему очень крепко прижимал меня к себе. Его дыхание обжигало шею.
– Думаешь, что сегодня я не провел весь день в ожидании момента, когда смогу наконец к тебе прикоснуться?
Ригель провел губами по моей шее, обжигая ее дыханием. Я чувствовала, как на его прикосновение отзывается каждый нерв в моем теле. Ригель прижался ртом к моему уху, тихо шепча, еле сдерживаясь, чтобы меня не укусить:
– Думаешь, я не схожу с ума от запаха твоих духов? Или вкуса твоих губ? Думаешь, я не засыпаю каждую ночь, воображая, что ты, – он собственнически сжал мои бедра, – в моих руках?
Я едва дышала.
Ригель наклонился ко мне.
– Ты жестока, бабочка.
Сердце билось теперь во всем моем теле. Я дышала медленно, тайком, словно боялась выдать себя, показать, как я сейчас счастлива.
– Бабочка? – пробормотала я. – Не думала, что ты снова назовешь меня так…
Ригель потерся носом о мою щеку и медленно скользнул руками по моему животу, прижимая к себе.
– А как иначе? – прошептал он ласково. – Ведь ты моя маленькая бабочка.
Я пошатнулась, совершенно ошеломленная его теплым голосом, который я как будто слышала впервые.
– Разве ты не хочешь услышать, что я хочу тебе сказать? – так же ласково и вкрадчиво спросил Ригель.
Каждая частица меня говорила ему да, потому что его слов я ждала весь день. Я замерла в ожидании, и Ригель услышал мой безмолвный ответ. Я уловила какой-то шорох и поняла, что Ригель что-то достает из кармана куртки. Потом его мягкие волосы коснулись моего виска, он снова прислонился к моему уху и тихо прошептал:
– С днем рождения, Ника!
Ригель надел мне на шею что-то металлическое и холодное. Я удивленно моргнула и опустила голову, пытаясь разглядеть это что-то. А когда разглядела, все мысли в голове умолкли.
На мне было тонкое ожерелье из легкого и блестящего серебра с каплевидным кулоном по центру. Красивый кристалл был обточен так, что сиял, как белая звезда.
И в этот момент я поняла.
Это не капля, это слеза – как у Творца Слез.
– Хочешь узнать, зачем я тебя сюда позвал?
Я обернулась, все еще потрясенная этим подарком, который таил в себе глубокий смысл, понятный лишь нам двоим. Ригель медленно притянул меня к себе, но не для того, чтобы обнять, а приглашая подойти к двери, из которой он вышел. Я поняла, в чем дело, только когда взглянула на список жильцов рядом с домофоном. В третьем ряду у кнопки было написано: «Уайльд».
Я недоуменно посмотрела на Ригеля, не в силах что-либо сказать.
– Теперь я живу здесь.
– Ты… здесь…
Ригель посмотрел на меня своими глубокими черными глазами.
– Я копил деньги, чтобы, когда придет время, снять квартиру… И как раз на днях подвернулся неплохой вариант.
Пульс застучал у меня в ушах, я онемела.
– Помнишь ту девушку, которая все никак не могла сдать итоговый экзамен? Мы с ней как следует позанимались годик, и теперь диплом о высшем образовании у нее в кармане. И в благодарность за то, что я был таким классным учителем, – Ригель приподнял уголок рта, ухмыляясь, – она предложила мне хорошую квартиру в центре по отличной цене. Я тебе ничего не говорил, чтобы сделать сюрприз.
Я ошарашенно смотрела на Ригеля, а он деловито заправил прядь волос мне за ухо и, склонив набок свою красивую голову, прошептал:
– Я ни о чем тебя не прошу. Я знаю, что твой дом там, где ты сейчас, и ты наконец наслаждаешься жизнью. Но если ты захочешь прийти ко мне в гости, побыть со мной, остаться у меня…
Я не могла больше терпеть. Моя грудь взорвалась, испуская тепло, которое перебило даже солнечный свет. Я обвила его шею руками и прижалась к нему что было сил.
– Это замечательно! – прокричала я, так что Ригель даже вздрогнул, а потом приподнял меня над землей. – О Ригель! Я не могу поверить!
Я рассмеялась, уткнувшись лицом ему в ключицу, в восторге от того, что ему больше не придется жить в приюте Святого Иосифа и у него теперь есть свой дом, где он будет чувствовать себя свободным. Ригель такой умный и замечательный, он все так хорошо устроил. Теперь мы сможем чаще видеться, у нас впереди прекрасные дни и бесконечные ночи. Счастье – просыпаться по утрам и видеть друг друга, проводить вместе выходные, пить кофе в постели, все делать вдвоем…
Это был самый прекрасный подарок, который я только могла пожелать!
Я взяла его лицо в свои ладони и поцеловала, безумно счастливая, вырвав из него стон наслаждения. Ригель сжал меня так сильно, что я почувствовала его сердце, оно билось так же, как мое: гулко, сильно, часто, безумно.
Мы по-прежнему сломанные, разбитые – это не изменить, так будет всегда, но в сказке, объединявшей наши души, есть что-то чистое и прочное, мощное и нерушимое.
Мы.
И оказавшись на последней странице нашей истории, я поняла, что вечность существует, она существует для тех, кто хотя бы одно короткое мгновение испытывал безграничную любовь, потому что конец – это иллюзия.
Любой конец – это лишь начало чего-то нового.
Глава 37. Как амарант
Ты нужен мне со всеми твоими демонами, недостатками и темнотой.
Если наши тени не могут соприкоснуться, то и наши души тоже не могут.
Квартира Ригеля находилась на третьем этаже. Лифта в доме не было, но хорошо освещенная лестница сверкала, как жемчуг. Она привела нас к двустворчатой двери из темного дерева. Возле нее на табличке блестела медная табличка с его именем. Я успела ее заметить, прежде чем Ригель положил ладонь мне на глаза.
– Не смотришь? – спросил он.
– Нет, – ответила я искренне, как ребенок, и подпрыгнула от нетерпения. Я хотела бы вести себя сдержаннее, но любопытство было сильнее меня.
– Только не хитри, – сказал Ригель мне на ухо наигранно строгим голосом и пощекотал мне бок.
Я обожала живые игривые жесты Ригеля. В эти моменты он открывался передо мной с неожиданной стороны и сводил с ума. Хохоча во все горло, я нащупала замок и без особого труда вставила ключ, который он сунул мне в руку.
Дверь открылась, и между пальцами Ригеля просочился свет.
– Ну что, готова?
Я закусила губу и кивнула, и тогда он снял с моих глаз «заслонку».
Передо мной открылась уютная, залитая светом комната, обставленная простой светлой мебелью в современном стиле, с которой приятно контрастировал темный деревянный пол. Все, от оконных рам до подушек на диване, по цвету гармонировало с паркетом кофейного цвета. Я осторожно прошла в глубь комнаты, осматриваясь.
В квартире пахло свежестью и новизной. Я заметила еще одну дверь в конце узенького коридора и пошла по нему, по дороге свернула на кухню, это мое любимое место в любом доме, пространство для общения, бесед, гостей и тепла. Здесь царил белый цвет, усиленный естественным светом из окна, большой «остров», сверкающая чистотой плита, холодильник стального цвета.
Квартира была великолепна! И совершенно не похожа на жилище студента из молодежных фильмов.
Я повернулась к Ригелю с сияющими глазами и поняла, что все время он молча наблюдал за мной. Всегда такой самоуверенный, язвительный и ироничный, сейчас он, казалось, ждал только одного – моей оценки.
– Она прекрасна, Ригель! У меня нет слов. Мне здесь так нравится! – Я расплылась в улыбке, а он посмотрел на меня с каким-то странным выражением в глазах.
Щеки аж защипало от счастья, и я поспешила продолжить осмотр, уже представляя, как он идет из кухни в комнату с книгой в одной руке и чашкой кофе в другой. Я подошла к подоконнику и достала из картонного пакета, который принесла с собой, маленькое растение с красными соцветиями. Ригель, как я и ожидала, слегка нахмурился: он не очень любил комнатные растения.
– Это зачем? – спросил он недовольно.
Я заставила себя улыбнуться, чувствуя, что мой подарок кажется ему неуместным и уродливым.
– Он тебе не нравится?
По тому, как скептически он посмотрел на горшочек, я поняла, что ответ меня не порадует.
– Боюсь, я не смогу за ним ухаживать, – ответил он, уходя от однозначного ответа. – Загнется.
– Ничего с ним не случится, поверь мне, – заверила я Ригеля с улыбкой и подошла к нему с заговорщицким видом. – А теперь закрой глаза!