– Прекрати. – Я отпихнул его. Будь я дальновиднее – прихватил бы пару блестящих цацек из кабинета отца.
В свое оправдание могу сказать, что никогда прежде не пытался выручать из беды дорогих мне людей в обществе жадного грызуна-переростка, полубелки-полукошки.
– Ты говорил… Ты говорил, что вы с медеками иногда работали сообща.
– И?
– Стань моим деловым партнером.
Вторая белкошка что-то просвистела.
Рейчис издал звук, похожий на громкий лающий кашель. Я не сразу сообразил, что он смеется.
– Этот? И что он может предложить? – Рейчис обошел меня по кругу, словно купец, разглядывающий испорченный товар. – У него ж ничего нет. Он не умеет драться. И, судя по тому, что я наблюдал, магией тоже не владеет. Так почему же я…
Вторая белкокошка снова накинулась на него. На сей раз Рейчис сопротивлялся, но не прошло и секунды, как самка повалила его на пол и принялась трясти, схватив зубами за шею.
– Ладно! – прорычал он. – Ко всем демонам! Я сделаю это.
Самка еще разок встряхнула его и отпустила. Рейчис поднялся на ноги и заворчал на нее:
– Ты ужасная мать. Ясно?
– Это твоя мать?
Рейчис покосился на меня.
– Ну да. Разве ты не заметил фамильное сходство?
Не дожидаясь ответа, он сменил тему:
– Ладно. Попробуем. Один раз. Мы разыщем твою сестру и аргоси, а взамен ты мне поможешь заполучить… кое-что. Но я не твое животное-талисман, ясно? Не твоя домашняя зверушка и не твой друг. Если не готов соблюдать условия сделки, я ухожу. Усек?
– Думаю, это честно, – сказал я, все еще глядя на вторую белку, которая теперь была безмятежной, как гладь озера в безветрие.
– Дай руку, – велел Рейчис.
Отлично. Он снова меня укусит. Видимо, это какой-то ритуал. Я был не в том положении, чтобы отказывать, и подчинился. Ну конечно! Он вонзил зубы мне в ладонь. Было еще больнее, чем в первые два раза.
– А есть у ваших сородичей традиции, которые не требуют укусов?
Рейчис уже направлялся к двери.
– Это никакая не традиция. Просто ты меня задолбал.
Теперь, когда действие громовой травы закончилось, мне было непросто поспевать за Рейчисом и его матерью. Они вели меня по предрассветным улицам и аллеям, таким окружным путем, что вскоре я совершенно перестал понимать, где мы находимся. Так продолжалось, пока впереди не замаячила длинная стена, увитая виноградом, около десяти футов высотой. Тут я наконец сообразил, куда мы пришли.
– Что мы здесь делаем?
– Лезем наверх. – Рейчис прыгнул, сразу же оказавшись на стене. – По возможности тихо.
Прошла целая вечность, прежде чем я вскарабкался наверх. Все это время Рейчис потешался надо мной. Не сказать, что это помогло мне двигаться быстрее. Когда я наконец оказался на стене, мне пришлось остановиться, чтобы перевести дух.
– Все равно не понимаю. Моя сестра во дворце?
Негромкий шорох возвестил, что матушка Рейчиса поднялась следом за нами. Она что-то просвистела.
– Мы не знаем, где твоя сестра, – ответил Рейчис. – Потому и пришли сюда. Надо поговорить с пленницей.
Я посмотрел на огромный сад внутри дворцовых стен и нашел взглядом одинокий домик. Мне стало нехорошо. Я полагал, что вдовствующая княгиня пытается мне помочь. Ну или хотя бы стоит в стороне, а не участвует в заговоре против клана.
– И кого Мере-сан держит в плену?
Рейчис посмотрел на меня и покачал головой.
– Ты и правда не в курсе, да? Старая леди никого не держит. Она и есть пленница.
Глава 31Тюрьма
– Полагаю, это было неизбежно, – сказала Мере-сан, открыв дверь. Она посмотрела на черные отметины, и в ее глазах проскользнуло что-то, похожее на сочувствие. – Заходи. И закрой дверь, пока тебя не увидели.
Тут Мере-сан заметила двух гигантских белкокотов и брезгливо поджала губы.
– Гадкие маленькие чудовища.
Рейчис прошествовал мимо нее.
– Ты тоже не красотка, протухшая старая дурында. – Он забрался на длинный стол, потом перепрыгнул на полку и принялся рассматривать стоявшие там безделушки.
– Ну, сквернословить ты умеешь, – отозвалась Мере-сан.
– Погодите… вы их понимаете?
– Мне триста лет, Келлен. Неужели ты думаешь, что я не способна проникнуть в их примитивные мозги? – Она наградила меня высокомерным взглядом, напоминающим взгляды Рейчиса. Впрочем, мне хватило ума не говорить ей об этом сходстве.
Из складок своих одеяний Мере-сан достала небольшую баночку, окунула в нее палец и нанесла немного крема на отметины возле моего глаза.
«Она знала, – понял я. – И то, что у меня Черная Тень, и то, что в конце концов я вернусь сюда».
– Ну вот. – Мере-сан протянула мне баночку. – Оставь себе. Крем хорошо сочетается по цвету с твоей кожей, но он будет стираться и придется мазать заново.
Она взяла меня за подбородок и заглянула в глаза.
– Хотя, как ты понимаешь, это мало поможет. Маги, которые знают заклятия, смогут тебя выследить, если захотят. А они захотят, уж поверь мне, сын Дома Ке.
– А есть лекарство? Не могли бы вы…
Вдова опустилась на стул.
– Что я говорила о вопросах, на которые ты и так знаешь ответ?
Сердце упало. Она была права: я знал ответ. Родители уже признались, что давно ожидали такой развязки. Наверняка они повсюду искали лекарство. Еще бы! Им нужно было меня вылечить, чтобы я не навлек позор на наш дом и не помешал отцу стать Верховным магом клана.
Интересно, было ли время, хотя бы одно мгновение, когда они видели во мне сына, а не угрозу для нашего дома, с которой приходится иметь дело, поскольку нет выбора?
– Ну отлично! – просвистел Рейчис с полки. – Он опять ревет.
– Я не…
– Они простые создания, – сказала Мере-сан. – Хитрые и умные, да. Но понятия не имеют, что такое сочувствие.
Мать Рейчиса шагнула вперед и издала низкое ворчание. Вдова кивнула в ответ.
– Думаю, ты в чем-то права, маленькая мама. Признаю свою ошибку.
– Что она сказала? – спросил я.
– Напомнила, что и у людей бывает тот же недостаток.
– Так это правда? Вас держат здесь насильно? – Я оглядел маленький однокомнатный домик. На стенах у самого пола и на нижней части двери я заметил символы магии, предназначенной для удержания пленников.
– Я могу уйти, когда пожелаю, – сказала Мере-сан.
– Так вы не пленница?
– Мы все пленники в каком-то смысле, Келлен.
– Да, но… – Я замолк, заметив странное выражение на ее лице. И я вдруг сообразил, что за все время нашего знакомства Мере-сан не ответила ни на один мой вопрос. Не вымолвила ни слова о том, что я хотел знать. Она неизменно предоставляла мне искать ответы самому. И вот тогда я понял…
– Оковы разума! – пошептал я, не веря, что с магом такой силы, как Мере-сан можно сделать нечто подобное.
Она не ответила – лишь откинулась на спинку стула, безмятежно глядя в стену, словно на ней был изображен какой-то прекрасный пейзаж. Под шелковой тканью ее одежд мерцала и переливалась магическая энергия. Черты лица постоянно менялись. Она казалась то молодой и прекрасной, то древней старухой.
Гнев охватил меня. Кто посмел сковать ее? У кого есть такая сила? Мере-сан гораздо могущественнее Ра-мета и даже моего отца. Может быть, если бы весь совет лорд-магов работал сообща… да и то – шансы невелики. Оставалось только…
О!
– Ваш муж. Это сделал Верховный маг клана, да?
И снова нет ответа. Словно Мере-сан не услышала мой вопрос. Оковы разума не позволяют ей говорить и делать то, что запретил маг, сотворивший их. Лицо Мере-сан было спокойным, невозмутимым, но в ее глазах я видел печаль. Печаль и тоску.
Мать Рейчиса подошла ближе и взобралась к ней на колени.
– Гадкое животное, – сказала Мере-сан, но провела рукой по темной шерсти, погладив белку.
– А если мы уведем вас отсюда? – спросил я. – Оковы все равно…
– Мне нравится это место, – отозвалась Мере-сан, не дав мне закончить. – Я привыкла к нему. Оно – мой собственный маленький… – Она запнулась на миг. – Оазис.
Это ее источник силы. Вот почему она никогда не покидает домик. Только здесь она может получить энергию для заклинаний, которые поддерживают в ней жизнь.
– И я провела тут очень, очень много лет…
Она ждала, когда Верховный маг клана умрет, надеясь, что заклятие ослабнет?
– Некоторые вещи, которые мы делаем, иногда переживают нас, – рассеянно сказала Мере-сан.
Видимо, она имела в виду, что оковы разума слишком прочны. Хотя ее муж в земле, она по-прежнему связана его заклятием.
Но тогда… Мере-сан понимает, что никогда не сумеет избавиться от оков. И правда, которую она желает раскрыть, умрет вместе с ней. Единственный ее шанс – дождаться, когда кто-то задаст правильный вопрос и тем разрушит заклинание.
– Вот зачем вы позвали меня в тот первый раз, – сказал я, понимая, что она не ответит. – Вам было неважно, пройду ли я испытания. Вы искали того, кто сможет раскрыть ваш секрет… И вот почему вас так интересовала Фериус. Вы думали, что аргоси сумеет проникнуть в тайну. Сумеет помочь вам.
Почему тогда она просто не пригласила Фериус?
Потому что это прямой путь к разрушению заклятия. Оковы разума не позволяли Мере-сан поступить так.
Мере-сан, самая могущественная из всех ныне живущих магов джен-теп, надеялась, что при стечении нужных обстоятельств и событий ее секрет сможет раскрыть слабейший из магов клана. Я.
Ладно же, тогда сделаем это. Выясним, что за тайну она хранит.
Я прикинул, как можно обойти оковы. Двигаться окольным путем, задавать вопросы, на которые вдова сможет ответить… Но такое сильное заклятие, наложенное самим Верховным магом клана, едва ли можно сломать правильным порядком слов. Никакие вопросы, никакие загадки, никакие предположения не выявят того, что спрятано в голове Мере-сан.
Придумай что-то еще. Измени правила игры.
– Так каков план? – спросил Рейчис.
В углу комнаты стоял небольшой столик. Я подтащил его к Мере-сан и вынул из кармана колоду. Разложил карты на столе, в открытую. Четыре масти. Белые семиконечные звезды, которые мы называем септаграммами, символизировали джен-теп. Золотые щиты – дароменскую империю. Серебряные чаши – берабесков. Черные листья – медеков.