«Повелитель Света!» – понял я, озираясь по сторонам, но не видя, кто творит заклинание.
Я сдернул Шеллу со спины лошади и спрыгнул сам, кинувшись на помощь Фериус. Ее лошадь взвилась на дыбы, отчаянно пытаясь затоптать свет, окружавший хозяйку. Сотканный из света спрут, казалось, заметил это и неожиданно три щупальца сложились вместе и воткнулись в живот лошади, а затем тут же разделились, разрывая ей внутренности. Отчаянный вопль животного прозвучал ужасающим контрастом с криками радости и ободрения, донесшихся из теней.
Я сунул руки в карманы штанов и выхватил мешочки с порошками. Взрыв мог разорвать спрута на части, но как это сделать, не навредив Фериус?
– Достаточно, – раздался голос. Звук был глухим, искаженным. Кто-то использовал заклинание тумана… Вот почему я не видел противников и не мог понять, кто говорит.
Мгновение спустя светящийся спрут исчез, и Фериус тяжело рухнула на землю. Я подбежал к ней. Она все еще дышала, но лицо выглядело так, словно ее избивали целой толпой. Правый глаз совсем заплыл, однако Фериус ухитрилась открыть левый.
– Эй, малыш? Вот почему ты цел, а все шишки достаются мне?
– Отойди от дароменской шпионки, Келлен, – сказал голос.
На этот раз я узнал его и, обернувшись, понял, что заклинание тумана развеялось.
– Панакси?
Мой бывший друг покачал головой.
– Больше нет. Утром я прошел магические испытания. Теперь меня зовут Панэрат.
– И ты Повелитель Света, – сказал я, тщетно пытаясь скрыть изумление.
Он улыбнулся мне. Улыбка была одновременно гордой и снисходительной.
– Практиковался с самого начала испытаний. С тех пор как ты предал нас, встав на сторону дароменской шпионки против собственных людей.
– Она не шпионка, Пан! Она просто…
Из темноты возник Теннат, а следом – его братья.
– Давай, Келлен, скажи нам, что она просто невинная аргоси, которая совершенно случайно появилась тут как раз перед тем, как твой дядя-предатель и его дружки-ше-теп устроили заговор против клана.
Редир выпустил в воздух шар огня, осветивший лес.
– А где некхек?
– Сбежал, конечно же, – сказал Рафан, готовя заклятие пут. Я знал, что он кинет заклинание в Рейчиса, как только заметит его.
Рафан был магом охраны, а Редир – боевым магом. Значит, заклятие тумана сотворили не они.
– Значит, ты теперь «Невидимый», Теннат? – спросил я.
– Меня зовут Рэннат, – отозвался он.
Прелестно. Все прошли испытания. Кроме меня.
Я почувствовал, как Фериус стиснула мою ногу. Хватка была не сильной.
– Малыш, как только я сдвинусь с места, хватай сестру и беги. Я их задержу…
– Ты лежишь на земле, полумертвая, – прошептал я в ответ. – Куда и как ты собираешься двигаться?
В ее голосе слышалась обида:
– Двигаться я еще могу.
– Давай, Келлен, – сказал Панакси… Нет, Панэрат. – Отойди от дароменки и не вынуждай нас причинять больше вреда, чем необходимо. Мы все знаем о заговоре. Знаем, что она и твой дядя задумали использовать некхека, чтобы уничтожить магию клана.
– Если вдуматься, план-то недурен, – вступил Теннат. У меня не было никакого желания величать его Рэннат. – Если клан потеряет магию, ты больше не будешь уродцем, верно же?
Я поднялся на ноги.
– Ты лжец, Теннат. Твоя семья отлично знает, что происходит, а ты…
Послышался стон. Я обернулся и увидел, что Шелла дрожит. Ее тело извивалось в конвульсиях. Я двинулся к ней.
– Мне надо отвезти ее домой…
Сгусток упругого воздуха ударил меня, и я снова рухнул на землю.
– Держись от нее подальше! – крикнул Панэрат. Лицо его было искажено яростью. Он думал, что защищает Шеллу. От меня.
Я наконец-то понял, что творится в голове Пана. Он собрал эту шайку, охотясь не на своего старого друга. Он сражался против классических злодеев из наших детских сказок. Иноземный шпион, явившийся, чтобы навредить клану. Некхек – кровожадный монстр, пожирающий наших младенцев и уничтожающий нашу магию. И самый худший из всех – предатель-джен-теп, который из зависти и злобы отдал собственную сестру в руки врагов.
Панэрат же был героем – молодым магом, который собрал отряд, чтобы спасти плененную принцессу. Просто великолепная история!
– Какой же ты идиот, – сказал я ему.
Рафан прошептал формулу, и мои руки резко прижались к бокам, болезненно сдавив ребра
– Не надо, – сказал Панэрат. – Побереги заклинание для некхека.
Едва ли Рафану нравилось, что им командует вчерашний посвященный, но он послушался, и я почувствовал, что свободен, а боль отступает.
– Монстр небось давно сбежал в свое логово, – недовольно сказал он. – Нам надо просто…
– Мы сделаем, как я скажу, – ответил Панэрат, делая шаг ко мне. – Сдавайся, Келлен. Я обещаю, что поговорю о тебе с Советом. Не хочу, чтобы тебя ранили.
Извивающиеся щупальца света – на этот раз красные – возникли вокруг его руки.
– Или же, – продолжал он, – мы можем устроить поединок. И я постараюсь тебя н убить.
«Он так гордится своими световыми заклинаниями, – подумал я. – Не может отказать себе в удовольствии их продемонстрировать».
Однако Пан не видел, как я использовал порошки и не знал, что я могу с ним сделать. Этот огонь сожжет его со всеми его световыми заклятиями. Если я буду действовать быстро, то смогу закончить дуэль одним движением. Древний закон нашего народа гласит, что никто не имеет права препятствовать поединку.
Само собой, стоило мне посмотреть на Тенната, Рафана и Редира и заметить, как они переглядываются, я понял, что они не собираются играть в благородство и устраивать какие-то там поединки. Боюсь, единственного моего заклинания не хватит, чтобы выбраться отсюда живым.
– Заманчивое предложение, Пан, – сказал я, медленно подходя к Фериус и опускаясь на колени рядом с ней. Я запахнул ее куртку, чтобы уберечь от ночного холода. – Но тебе не стоило нападать на моих друзей.
– Малыш, это плохая идея, – прошептала она.
– Перестань называть меня «малышом», – сказал я, держа в руке стальные карты, которые вытащил из ее кармана.
Я снова поднялся на ноги и обернулся к остальным.
– Больше никаких поединков, Пан. Никаких правил. Никаких игр. Я даю тебе один шанс, потому что…
Потому что когда-то мы были друзьями. Потому что ты мог пройти испытания еще год назад, но ждал меня, чтобы мы прошли их вместе, и я не остался один на один с людьми вроде Тенната… Было трудно поверить, что когда-то дружба была для нас священной. Теперь все это было в прошлом.
– Убери отсюда этих трех придурков и помоги мне разгрести дерьмо, которое наворотил отец Тенната, пока наш клан и правда не оказался в опасности.
Лучи световой магии зашевелились и увеличились в размерах.
– Я скорее увижу, как наш клан исчезает с лица земли, чем буду слушаться приказов слабака-ше-теп.
Пару секунд я пытался придумать, что сказать. Что-то, способное разрушить стену между нами, но не было таких слов. Панэрат теперь стал магом джен-теп. А я был ше-теп и предателем. Вот и все. Я посмотрел на верхушки деревьев, не видя Рейчиса, но надеясь, что он где-то здесь.
Интересно, какой счет он мне выставит за все это?…
– В таком случае, господа, я отзываю свое предложение. Я сейчас надеру вам задницы, а потом пойду спасать клан самостоятельно.
Если у тебя есть хорошее заклинание, трудно противиться искушению им воспользоваться. В конце концов, магия порошка была самым мощным моим оружием, а Пан и все остальные никогда не видели ничего подобного. Если мне повезет, я застану их врасплох и, может быть, даже выключу одного или двоих из драки в самом начале. Вдобавок, мне тоже очень хотелось показать им, что у меня есть собственная магия и что я не хуже их.
Но что потом?… Я не смогу нейтрализовать их всех достаточно быстро. Редир – тренированный боевой маг, а это значит, что он готов к неожиданным поворотам. А Рафан использует заклятие пут и свяжет меня, едва я сотворю заклинание.
«Ну, отлично! – подумал я. – Остаются только карточные фокусы».
– Не делай этого, – сказал Пан. И впервые я увидел на его лице тревогу.
Все же одно дело – угрожать врагам, и другое – понимать, что ты вот-вот убьешь своего друга детства.
– Не беспокойся, – сказал я. – Постараюсь действовать аккуратно.
Я понимал, что мой единственный шанс – перестать мыслить как джен-теп и начать мыслить как аргоси. Примерно так действовала Фериус, когда побила всех одними лишь трюками. Все, что умели Пан и остальные, – это магия. У кого какие заклинания и когда их использовать. Они не замечали неровную землю, не обращали внимания на темноту вокруг нас. Они не учитывали, как близко друг другу стоят – все четверо. Не думали о том, что я могу быть здесь не один. Все, что они видели, – старые сказки джен-теп о борьбе добра со злом, где добро всегда побеждает. А я видел карточную игру с полудюжиной разных колод.
«О, предки! – подумалось мне. – Я и правда превращаюсь в аргоси».
– Ну, давай! – подстегнул Теннат. – Делай свой ход, трус.
Я едва не расхохотался. Даже сейчас, после всего случившегося, когда мы готовы были искалечить или даже убить друг друга, Теннат по-прежнему использовал старые дразнилки, какими донимал меня всю жизнь. Я даже не вглянул на него, а задумался, решая первую из моих актуальных проблем: Редир. Если он ударит меня каким-нибудь боевым заклинанием – огнем или молнией – я умру еще до начала драки. Затем: Рафан. Если он сотворит заклинание пут, я стану беспомощным. Мне нужно было вывести их обоих из строя с самого начала.
Я перевел взгляд на Тенната и улыбнулся.
– Помнишь, как я едва не вывернул тебе внутренности твоим же собственным заклятием? Готов поспорить, что с таким же успехом я могу тебя заставить ослепить самого себя?
Он шагнул вперед.
– Жду не дождусь, слабак. Очень хочу на это посмотреть.
Теннат раскинул руки в стороны, сделав жест для самого сильного ослепляющего заклятия. Едва лишь он произнесет формулу и сведет руки, меня словно накроет плотным одеялом… В тот миг, когда он открыл рот, я кинул в него стальную карту Фериус.