Компьютеры бесполезны.
Они могут только давать ответы.
Почти всю книгу мы пытались решить проблемы, возникающие при создании произведений искусства, исследуя, как эти проблемы появляются в студии. Условия просты: следуйте указаниям, которые возникают в результате взаимодействия с самой работой, и вам станет ясен ваш технический, эмоциональный и интеллектуальный путь. Зайдя так далеко, можно поддаться соблазну развить эту идею до конца и разрешить все вопросы в одном кратком, точном и фундаментальном ответе. Заманчивая, но бесполезная мысль. Ответы обнадеживают, но когда находишь что-то действительно полезное, оно скорее принимает форму вопроса.
Вопросы
В долгосрочной перспективе интересные ответы получают те, кто задает интересные вопросы. Иногда (и, вероятно, гораздо чаще, чем мы думаем) действительно важные вопросы долго вертятся у нас в голове, прежде чем мы приступаем к их решению. Иногда они находятся там довольно долго, прежде чем мы понимаем их ценность. Вопрос, который, вероятно, посеял семена этой книги, был задан авторам почти двадцать лет назад. Это были дружеские дебаты на тему создания небольшого художественного коллектива. Вопрос был такой: есть ли у художников что-то общее друг с другом?
И, как и любой хороший вопрос, он потянул за собой вереницу новых вопросов, например: как художники становятся художниками? как художники учатся на своих работах? и как мне создать работу, которая меня удовлетворит? Молодым художникам, полным энергии и идеализма, казалось, что ответы где-то рядом. Правда, с годами мы начали сталкиваться, причем всё чаще и больнее, с гораздо более мрачным вопросом: почему так много людей бросает заниматься творчеством?
Собрав эти вопросы вместе, мы получили основу книги «Творить нельзя бояться». Сочетание довольно странное – возможно, недостаточно загадочное, чтобы заинтересовать ученых, зато слишком неуловимое, чтобы привлечь любителей популярной психологии. Может, это и к лучшему. Мы живем в мире, где готовые наблюдения о создании произведений искусства, как правило, бесполезны, и часто фаталистичны.
Вопрос: Может ли кто-нибудь сравниться с гением Моцарта? Ответ: Нет. Спасибо, что прояснили, а можно нам теперь вернуться к работе?
СОБРАВ ЭТИ ВОПРОСЫ ВМЕСТЕ, МЫ ПОЛУЧИЛИ ОСНОВУ КНИГИ«ТВОРИТЬ НЕЛЬЗЯ БОЯТЬСЯ».СОЧЕТАНИЕ ДОВОЛЬНО СТРАННОЕ – ВОЗМОЖНО, НЕДОСТАТОЧНО ЗАГАДОЧНОЕ, ЧТОБЫ ЗАИНТЕРЕСОВАТЬ УЧЕНЫХ, ЗАТО СЛИШКОМ НЕУЛОВИМОЕ, ЧТОБЫ ПРИВЛЕЧЬ ЛЮБИТЕЛЕЙ ПОПУЛЯРНОЙ ПСИХОЛОГИИ. МОЖЕТ, ЭТО И К ЛУЧШЕМУ. МЫ ЖИВЕМ В МИРЕ, ГДЕ ГОТОВЫЕ НАБЛЮДЕНИЯ О СОЗДАНИИ ПРОИЗВЕДЕНИЙ ИСКУССТВА, КАК ПРАВИЛО, БЕСПОЛЕЗНЫ, И ЧАСТО ФАТАЛИСТИЧНЫ.
Нет ни готового словаря для описания того, как художники становятся художниками, ни понимания того, что художники должны научиться быть теми, кто они есть (даже если они не могут быть никем другим). Мы можем с помощью языка передать то, как мы учимся писать картины, но нам не дано выразить то, как мы учимся писать свои картины. Как показать [можешь самостоятельно вставить сюда нужные слова], которое меняется, когда ремесло превращается в искусство?
ХУДОЖНИКОВ ОБЪЕДИНЯЕТ ЯСНОЕ ОСОЗНАНИЕ: КОГДА ВСЁ БУДЕТ СКАЗАНО И СДЕЛАНО, ОНИ ВЕРНУТСЯ К СЕБЕ В СТУДИЮ И БУДУТ ЗАНИМАТЬСЯ ИСКУССТВОМ В ОДИНОЧЕСТВЕ. Точка. Эта простая истина может оказаться самой крепкой нитью, связывающей нас. Послание, которое сквозь столетия несут нам бизон, нарисованный на стене пещеры, и резная печать из слоновой кости, говорит не о различиях между нами и создателями этого искусства, а о сходстве. Сегодня это сходство скрывают сложности цивилизации – аудитория, критики, экономика, быт – в мире, полном неуверенности в себе. И только в те моменты, когда мы занимаемся по-настоящему своим делом, мы восстанавливаем фундаментальную связь, которую разделяем со всеми создателями искусства. Остальное может быть и необходимо, но это не искусство. Ваша задача – провести прямую и четкую линию от своей жизни к своему искусству.
В ЗНАЧИТЕЛЬНОЙ СТЕПЕНИ ВНЕШНИЙ МИР СОСТОИТ ИЗ ПЕРЕМЕННЫХ ВЕЛИЧИН, А ВНУТРЕННИЙ – ИЗ КОНСТАНТ. КОНСТАНТЫПОСТОЯННЫ:ЕСЛИ НЕ БРАТЬ В РАСЧЕТ ПСИХИЧЕСКОЕ РАССТРОЙСТВО ИЛИ КАКУЮ-НИБУДЬ РЕДКУЮ ТРОПИЧЕСКУЮ ЛИХОРАДКУ, ТО, ВЕРОЯТНЕЕ ВСЕГО, И ЗАВТРА, И В СЛЕДУЮЩЕМ ГОДУ, ВЫ БУДЕТЕ НЕСТИ ТО ЖЕ БРЕМЯ, ЧТО И СЕГОДНЯ.
Константы
В значительной степени внешний мир состоит из переменных величин, а внутренний – из констант. Константы постоянны: если не брать в расчет психическое расстройство или какую-нибудь редкую тропическую лихорадку, то, вероятнее всего, и завтра, и в следующем году, вы будете нести то же бремя, что и сегодня. Мы воспринимаем жизнь глазами художников так же, как и находясь в любой другой роли: мы просто существуем, возможно, наблюдая за миром из воображаемой точки позади наших глаз, а сама сцена, которую мы наблюдаем из этой постоянной точки, непрестанно меняется.
Это чувство внутреннего постоянства созвучно с одной очевидной истиной: дуга, ведущая от нас к любой другой индивидуальной жизни, однородна в течение длительного периода времени. Вещи, которые нас привлекают сейчас, продолжат привлекать нас и в будущем. Ситуации, на которые мы реагируем, так и будут вызывать в нас отклик. Нами владеют силы, которые, подобно океанскому течению, настолько тонки и всепроникающи, что мы воспринимаем их как нечто само собой разумеющееся. Те странные моменты, когда мы замечаем море, в котором плаваем, удивляют нас столь же сильно, как момент, когда персонаж Мольера обнаружил, что говорит прозой и всегда говорил прозой.
Свидетельства о постоянстве внутренних вопросов встречаются в искусстве повсеместно. Это проявляется в том, как большинство художников снова и снова возвращаются к одним и тем же двум – трем историям. Это проявляется в палитре Ван Гога, персонажах Хэмингуэя, оркестровке вашего любимого композитора. Мы рассказываем истории, которые должны рассказать, о вещах, которые нас привлекают, – и почему у любого из нас таких историй должно быть в избытке? Единственная работа, которую вы можете делать убедительно, – сосредоточена на том, что вас по-настоящему волнует. Не сосредотачиваться на этих вопросах – значит отрицать константы своей жизни.
Vox humana
СОЗДАВАТЬ ПРОИЗВЕДЕНИЯ ИСКУССТВА – ЗНАЧИТ ПЕТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ГОЛОСОМ. Для этого нужно сначала понять, что единственный голос, который вам нужен, – это тот, который у вас уже есть. Работа в искусстве – та же работа, но требуется мужество, чтобы эту работу принять, и мудрость, чтобы стать связующим звеном между искусством и страхом. Иногда, чтобы найти своей работе законное место, приходится подойти к краю пропасти или заглянуть в глубокое ущелье. Вам предстоит увидеть, что вселенная не везде бесформенна и темна: она просто ждет света откровения, исходящего из вашего разума. Ваше искусство не рождается чудесным образом из тьмы, оно создается в свете обычной жизни.
Что опытные художники знают друг о друге, так это то, что их занимают вопросы, которые имеют для них значение. Что их объединяет, так это то, что они научились продолжать делать свое дело. Проще говоря, художники либо развиваются, либо нет. Индивидуальная формула, которой художник пользуется для дальнейшего роста, принадлежит только ему одному: непередаваема и мало полезна другим. Вам не поможет точное знание о том, что получил или потерял Ван Гог, чтобы продолжить работать. Что по-настоящему стоит признать, так это то, что Ван Гогу всё же пришлось что-то получить или потерять, чтобы его работа стала так же неизбежна, как ваша, и он – как и вы – мог рассчитывать только на себя.
Сегодня заниматься искусством труднее, чем когда-либо, потому что приходится постоянно его преследовать. На нескольких фронтах. За столь малое вознаграждение от внешнего мира. Художники приобретают опыт лишь тогда, когда примиряются не только с собой, но и с огромным количеством проблем. Нужно снова и снова открывать для себя свое дело, а для этого нужно дать себе место для маневра на многих уровнях: психологическом, физическом, временном. Опытность заключается в умении легко и быстро вновь занять полезное пространство.
ИНДИВИДУАЛЬНАЯ ФОРМУЛА, КОТОРОЙ ХУДОЖНИК ПОЛЬЗУЕТСЯ ДЛЯ ДАЛЬНЕЙШЕГО РОСТА, ПРИНАДЛЕЖИТ ТОЛЬКО ЕМУ ОДНОМУ: НЕПЕРЕДАВАЕМА И МАЛО ПОЛЕЗНА ДРУГИМ. ВАМ НЕ ПОМОЖЕТ ТОЧНОЕ ЗНАНИЕ О ТОМ, ЧТО ПОЛУЧИЛ ИЛИ ПОТЕРЯЛ ВАН ГОГ, ЧТОБЫ ПРОДОЛЖИТЬ РАБОТАТЬ. ЧТО ПО-НАСТОЯЩЕМУСТОИТПРИЗНАТЬ, ТАК ЭТО ТО, ЧТО ВАН ГОГУ ВСЁ ЖЕ ПРИШЛОСЬ ЧТО-ТО ПОЛУЧИТЬ ИЛИ ПОТЕРЯТЬ, ЧТОБЫ ЕГО РАБОТА СТАЛА ТАК ЖЕ НЕИЗБЕЖНА, КАК ВАША, И ОН – КАК И ВЫ – МОГ РАССЧИТЫВАТЬ ТОЛЬКО НА СЕБЯ.
В конце концов, все сводится к следующему: у вас есть выбор (или, точнее, несколько вариантов) между тем, чтобы дать своей работе блестящую возможность, и рискнуть тем, что она не принесет тебе счастья, или не давать ей шанса – и тем самым точно помешать ей порадовать себя. Так вы оказываетесь перед выбором между определенностью и неопределенностью. И, что любопытно, выбор в пользу неопределенности – более многообещающий.
Об этой книге
Так как вы читаете эту книгу, очевидно, что она вышла в свет, однако описать, как именно она появилась, – трудная задача. Ответить на этот вопрос можно буквально – медленно, – если учитывать тот факт, что до этого самого места мы дошли спустя семь лет более-менее непрерывной работы над рукописью. Однако с нашей точки зрения это кажется вполне естественным темпом. Долгие годы дружбы позволили нам по-настоящему приятно поработать вместе, ведь написание этой книги стало инструментом для прояснения вопросов, с которыми мы часто сталкивались в дружеской беседе.